официально сообщили, как старшему в подразделении. Теперь не надо таиться, в релаксации могут участвовать другими. Спецназовцы поют, танцуют, расслабляются. Зато в нужный момент настраиваются, умело выполняют боевые задачи. А тот случай, когда именно дурачество позволило избежать потока крови, нельзя позабыть.
…Патрулирование пространства над экватором – это по линии ООН. Воздушные суда двигались с определенным интервалом, на каждом – группа бойцов из нескольких человек. Из тех, где один десятка стоит. Сигнал тревоги мгновенно прекратил «балдение».
Над тем местом, где случилось ЧП, находилась как раз группа старшего лейтенанта Васильева. Он, Кирилл и еще несколько бойцов ринулись вниз, обгоняя в затяжных свое снаряжение. Обозу со шмотками некуда спешить. А вот новый фантомоплан и винтокрыл не помешают, как и танкетка-вездеход. Но людям-то надо быстро войти в курс дела.
Событие внешне выглядело банальным, и Луков не спешил с подкреплением. Какие-то сепаратисты, дикие чернокожие из глубинки, взяли в заложники нескольких специалистов. Были среди них русские, узбек, украинец. Дело знакомое, Василий доложил, что преследуют дикарей, справятся быстро, «Стиляга» при случае и похвастаться мог. Операция оказалась не такой обычной, как представлялось вначале. Воины увели пленных в непроходимые леса, сорвав маячки. Они считали, что это талисманы белых. И вроде бы жрец племени увлекался каннибализмом. И все это в двадцать первом веке!
Такого безобразия старший лейтенант Васильев допустить не мог! Приборы улавливали передвижение похитителей живого мяса, очкарик-технарь определял направление поисков. Неожиданно на первый план выдвинулся прапор Кирилл, считавший, что и без высшего военного образования обойтись можно. Он и свое рязанское, не просто десантное учебное заведение объезжал стороной. Обещал Федоров словить его и силой заставить обучаться. Но куда там!..
- След чую! – метис обнюхивал кусты, помятая травинка ему кое-что шептала.
- Тарзан, слазь! Хватит с обезьянками перемигиваться! – задрав голову, Василий кричал куда-то в кроны. Зона экваториальных лесов не его стихия, и он вверился прапорщику.
- Здесь они, в бантустане, - скользнув по лиане не хуже павиана, Кирилл оскалил белые зубы. – Но взять их нелегко, командир.
- Не улавливаю, - очкарик Вадим глупо вертел прибор, похожий на компас. – Помехи сплошные, скорее неожиданные.
- Они там, за канавой, плетнем, - Кирилл показал на заросли колючих, тесно прижавшихся друг к другу растений. Словно живые эти стволы.
- Сейчас! – Вася дал распоряжение, водитель-боец пультом подозвал затаившуюся до поры технику. Умные машины откликнулись хозяину, выползли из укрытий. Мозги, хоть и искусственные, у них имелись. Но и они проявили полную апатию. Вася ломал голову в прямом и переносном смысле.
Эти кусты, плетень им мешают. Но разве это преграда? Но почему над островком зелени, где укрылись воины, не мог зависнуть фантомоплан? И в виде явного винтокрыла, и в форме призрака? Танкетка-вездеход просто глохла, а разведчиков отбрасывала от живой ограды какая-то невидимая сила. Прямой штурм был невозможен. Судьба заложников зависела от жреца и его соплеменников. Васильев терся спиной о кору деревьев, как носорог.
- Неизвестное защитное поле, - очкарик разводил руками. – Оно влияет на наши компьютеры.
- И ты слабак со своими железками?
- У них технология выше наших.
- У дикарей? Не смеши меня, горе-доцент! – Вася не упустил шанса упрекнуть ученого.
- Сам-то попробуй!
- Хватит вам, - облазивший все закоулки прапор появился из зарослей.
- Ты что, Тарзан? – спросил Вася.
- Духи берегут это место. Ну, старые боги, если хотите.
- У нас один Господь, - заметил Вася. – И мы в него веруем.
- Погодите! Откуда сведения, Кирилл? – технарь подошел к нему. – Ты с верхнего яруса?
- Да. Но информация корней тех столетних.
- А, эти с кронами! – рассердился стиляга. – Сейчас мы их гранатами, газом, напалмом выкурим. У нас еще пескоструйная установка на вездеходе.
- Не надо, там люди, - напомнил Кирилл.
- Которые хотят попить крови пленных?
- Это не есть точно, - Тарзан исказил речь. – Белый человек не понимает. Старые боги дали жизнь.
- Погодите-ка! – вмешался Вадим. – Я, кажется, понял. Да-да! Прилетали чужие, ставили волновой частокол. Опекали племя, генераторы, видимо, вечные, от солнца… И не сняли…
- Умняга! – Василий прервал ученые разглагольствования. – Нам что прикажешь делать?
- Приказываете здесь вы, товарищ старший лейтенант. Или мне связаться с майором Луковым? Или самим Федоровым? – пригрозил технарь.
- Не надо! – напоминание о начальстве задело Василия за живое.
- Можно мне, хоть я и не офицер, - попросил Кирилл.
- Нельзя, Тарзан! – осадил его «стиляга». – Кто тебе не дает экстерном вуз окончить по специальности?
- Сам не хочу! Но здесь священное место. Враг не войдет, духи оберегают. Поверьте мне.
- Заладил: духи, - рассердился «стиляга из Москвы», - а сам байки про водяного Деда Мороза любил травить.
Но ему сейчас не припомнили вымысла.
- Загадки природы здешней местности. Аномалии, - согласился Вадим. – А знаешь, Вася, давай временно отдадим инициативу Тарзану. Честное слово, его время.
- Что? Прапору!
- Мы все же не чужие, - обиделся Кирилл. – Если так, то подчинюсь.
- Я не это имел в виду. Предлагаем.
- Сейчас, - Тарзан прислушался, - начинаются ритуальные обряды. Танцы. Слышите?
Остальные ничего не уловили, но в чутком ухе метиса никто не сомневался. Когда-то в тайге он доказал свой врожденный талант раз и навсегда. Он не только слышал, но и понимал язык зверей. И прозвище получил благодаря этому и не от них, от медицинского академика при обследовании. И сейчас об этом вспомнили, доверились товарищу прапорщику. Он же свой боевой товарищ.
- Знаете что… Не смейся, белый человек. Тарзан имеет слово свое, - Кирилл опять коверкал язык, но областное «яканье» бабушки выдавало его.
- Не тяни! – обозлился Васильев.
- Где мой там-там и ваша гитара, товарищ старший лейтенант?
- В обозе. А что? – Василий смотрел, взирая как-то ошалело. Тоже нашел время.
- Вася, друг. Я не ел белены, ее тут нет. Но без стриптиза не обойтись, если хотите без крови. И нашей раскраски.
Кажется, ученый понял его быстрее, чем «стиляга», и приказал срочно подтянуть обоз. И музыку он услыхал теперь явственно. У аборигенов шли танцы. И это в окружении?
- Раздеваемся, красимся, - сказал Кирилл. – Микрофон, – попросил он у технаря и закричал непонятное. – Вуду! Лар там Куку! - Кажется, на той стороне это услыхали. Притихли. Потом возобновили танцы в усиленном темпе. Хорошо слышно.
- Усилители обеспечишь? – обратился Кирилл к очкарику.
- Еще какие! – Вадим вник и проникся в замысел метиса-прапора быстрее тугодума, как он считал, Васильева. Впрочем, они дружили.
- В круг! Танцуют все! – объявил Тарзан и ударил в свой барабан. Стиляга разбудил пальцами струны гитары.
Они перебивали тех, вызывая на состязание. Чужестранцы явно хотели мира. Звуки не те, но потом, когда начался джаз, в них появились родные нотки. И они не могли не задеть окруженных. Нет. Совсем это не враги! Белокожий и негр танцуют, извиваясь, как бы приглашая и всех.
- Вур! Заре Паре! – снова выкрикнул Тарзан. И добавил на языке деда, что оружие они убрали. И хотят мира. И что он тоже из племени, и потомок вождей. Напоминание и перечисление предков последовало.
Смятения воинов они не видели. И того, что переиграли в силе звука и в законченности мелодий, еще не знали. Но там ловко притоптывали им в такт. Жрец почти плакал, представляя себе невольников, сочинивших это в Америке. Он был чувствителен и музыкален.
- Мы русские! – закричал Тарзан. – И пришли с подарками.
- Мир! – возвестил барабан, а потом голос. Откинулось нечто, похожее на перекидной мостик. Воины и заложники выходили пританцовывая. Потом гостей ждали щедрое угощение и подарки, заказанные предусмотрительным очкариком через орбиту. С неба сыпались дорогие вещи на парашютиках. Победа!
Конечно, объявили благодарность, поощрили, а потом группу расформировали. Вернее, их разбросали с повышением. Очкарик доложил о незнакомом поле. И сюда снарядили компетентных коллег. Васе дали приказ куда-то на Север, а Кирилла вроде бы заставили учиться. Его в Москву отозвали, но засекретили, как следует.
И все! Хорошо, что сохранили «право переписки», но без мобил. Вася – п/п 072535, Кирилл – п/я 669234. У Лукова оставался прежний номер, пока и до него не добрались. Он теперь для всех – без вести пропавший. Надолго ли? Об этом, видимо, и Иванов не ведал, и все на свете…
. . .
6. Если бы он знал буквы и прочитал хотя бы Киплинга, то мог бы сопоставить себя с Маугли, попавшим в человеческое общество. Но он был далеко не мальчик, его заросшее волосами лицо отпугивало бы, не будь он жалким побирушкой вблизи этой станции. Изношенная, неопрятная одежда вызывала у прохожих брезгливость, реже жалость. А этот, в поношенной меховой шубке, явно с барского плеча, был еще и забавен для бездельников.
- Он явно сын кукушки, которая купила кукушонку капюшон, а, увидев, что он смешон, покинула его, - подметил острослов. – А потом, вслед за этой первой, другие птички их породы стали подбрасывать свои яйца в чужие гнезда. Идея?
Парень бродил с пивом, шутил, а денежку давал, чего не скажешь о других, больше ворчащих. Власть, мол, не трогает, а эти понаперлись. Обрадовались, что конфедерация, можно побираться, где вздумается. А в российской столице народ, известно, хлебосольный и милосердный. Опять наши парни в военной форме за все Содружество отдуваются. Уж этот ВВП и его наследники!
А он молчал… Он взирал на происходящее глазами младенца, только печальными, впитывая в себя эту с трудом налаженную жизнь, учился понимать речь. Она разная, не всегда непохожая, как тысячи лиц, мелькающих вокруг. И незнакома, как и тот, кого он разглядывал иногда в зеркальных плоскостях старой и музейной станции метрополитена. Скуластый, щетинистый, сутуловатый бомж неопределенного возраста никого ему не напоминал.
Этот прибившийся к группе мужик получил вначале прозвище «Некто». Он не просто один из них, обездоленных, не имеющих определенного места жительства. Некто не знал, кто он и откуда, не помнил своего имени, места рождения. Если придуривается, то долго так не вытерпит, особенно после порции водочки. Но он и хмельной только мычал и кивал головой, когда надо и не надо.
Тот же местный острослов, кидая в кепку очередной червонец, сказал:
- Я знаю, ты Му-Му! Мумка, которого не утопили при Тургеневе. И тут, при музейном комплексе, ты памятник
