больше не служит домоправительницей, поскольку обожаемый Руководитель стратегических сил безнравственно променял её на бо-лее молодую даму. Но теперь это не имеет значения, поскольку бывшая хозяйка полугосударственного имения теперь возглавляет Школу высшего звёздного пра-ва. В последнее время ей удалось разработать Конституцию Статической Все-ленной. При этом выяснилось, что остановить Солнце и всю Вселенную можно с помощью одного апельсина и двадцати двух канцелярских кнопок, хотя этому и препятствует динамика атомного реактивного баланса.
– Простите, но я опаздываю на заседание Межгалактического астропомаран-чевого президиума, – вскричала мадам Преображанская, взглянув на часики (на них не хватало всего одной стрелки).
Генерал Куцый охотно простил её.
В планетарии стоял невыразимый галдёж, потому что сразу двести или триста школьников носились туда-сюда и громко делились своими новостями, впечатле-ниями и эмоциями. На генерала с его коробочкой, естественно, никто не обращал никакого внимания.
Генерал отыскал на шкале отметку сто, поставил прямо перед собой на при-поднятый лимб он напоминал окружение цирковой арены свою драгоценную ношу и приготовился слушать поучительную лекцию.
Ничего он толком из неё, как и все присутствующие, не понял, потому что неотёсанный разум не может представить, как с помощью самого обыкновенного маятника можно убедиться в том, что наша земля действительно вращается во-круг своей оси.
Это следует из сохранения момента количества движения, убеждал лек-тор.
А чего убеждать? И так все с детства знают, что Земля вращается. Что тут ещё доказывать?
А потом по сигналу лектора пустили маятник народ сразу повеселел, и начальник Управления стал старательно считать:
Один… два… три…двадцать семь…двадцать восемь…
На сорок третьем проходе маятника кто-то сзади, вроде бы на бегу, не сильно, но ощутимо кольнул Куцего в ягодицу чем-то острым. Генерал резко обернулся, но никакого проказника вблизи не увидел. Здесь стоял, опираясь на палку, только очень пожилой, хорошо одетый господин, чьё внимание было целиком занято ма-ятником. Поймав встревоженный взгляд Куцего, этот господин медленно отвёл свой взгляд от арены и в свою очередь посмотрел на него с видом некоторого не-доумения чего, мол, уставился? Ответив ему презрительным выражением лица, Куцый повернулся обратно, к лимбу.
Коробочка с кристаллами исчезла!
Пока растерявшийся генерал осмысливал случившееся, а на это ему потребо-валось довольно много времени, как-то незаметно удалился и добропорядочный господин с палкой.
В тот день, когда так чудовищно оплошала наука, список на зеркале стал ко-роче ещё на одну фамилию.
Любовь к истине не позволяет нам умолчать о том, что столь удачный приём с шилом был с блеском исполнен детективом Пиварником. Уж это он умел делать неподражаемо, потому что его таким штучкам долго учили.
Вот видите, и Пиварник, наконец, пригодился.
Глава двадцать пятая.
Великий передел
Мы уже говорили о недолговечности человеческого счастья. И если генерал Куцый к нам в своё время не прислушался, то сам в том и виноват. А если бы прислушался, то меньше бы расстраивался.
Расстраивался он очень сильно.
Почему я? Почему именно меня обобрали? Где же справедливость? такие нелепые вопросы задавал то ли пространству, то ли самому себе облапошенный начальник Управления чего-то чем-то.
Хотелось бы ответить ему, что не один он такой на свете простофиля. Не од-ного его надули с момента сотворения Вселенной. И ещё многих надуют в буду-щем, прежде чем придёт ей конец.
Обострённое чувство справедливости подсказало Куцему обратиться к дру-гим участникам акционерного общества, владеющего содержимым похищенного сейфа. Он предложил сложить всё, что осталось, и снова по братски разделить. Только ничего из этого не вышло.
Меня тоже ограбили, нехотя признался Дидурный.
Оба Сизых посмотрели друг на друга, потом на двух генералов (их грустные сообщения почему-то не вызвали у подчинённых ни малейшего доверия), потом снова посмотрели друг на друга и почти в один голос заявили, что всё это кош-марное и ничем не объяснимое совпадение, поскольку они свои алмазы тоже по-теряли. Поэтому при всём желании, поделиться со старшими членами своего дружного коллектива уже никак не могут.
Что за чушь! загремел Дидурный. Не может быть, чтобы вот так все сра-зу растеряли своё добро!
Но вы ведь своего лишились при всей вашей мудрости, господин генерал, робко напомнил Сизый (младший). Почему же точно такое и с нами, стоящими несравненно ниже вас, не могло случиться?
Основное достоинство железной логики всегда состояло в том, что она не-пробиваема.
Руководитель узаконенного порядка от возмущения заскрипел вставными зу-бами, но возразить не смог.
Ну что ж, резюмировал Куцый. Выходит, я напрасно рассчитывал на большую отзывчивость и солидарность своих коллег. Но коли так уж получилось, то пора тебе, Сизый (это относилось к Сизому-старшему), без задержки уходить на пенсию. Не тяни, дедуля, сегодня же рапорт и подавай. Чтоб я твоего сизого носа уже завтра в Управлении не видел. А ты, голубь сизоватый (это относилось уже к Сизому-младшему), собирай тёплые вещи в большом количестве. Поедешь служить поближе к Полярному кругу. Там большая нужда в толковых офицерах. Вроде тебя.
Дидурный согласно покивал головой. Вот так и распался дружный, на многое способный коллектив.
Интересно, что я буду делать со своими алмазами в тундре? тоскливо по-думал молодой Сизый. Нет, так не пойдёт. Пора сматываться за границу.
Чтобы смотаться за границу, нужен заграничный паспорт. Изготовление этого ценного документа, и любых других тоже, было прекрасно налажено для собст-венных нужд внутри Управления по надзору за общественным спокойствием. Бедному Пете Савченко, когда того потребовала обстановка, всё за один день сде-лали.
Сизому тоже за день сделали. Лишних вопросов не задавали, но без визы Ку-цего попросили оплатить срочную работу наличными.
Ребята, да что вы прямо уж так? Какие наличные? Ведь я свой! Что вы меня не знаете?
Знаем, очень хорошо знаем, отвечали ему. Но если ты свой, тогда при-неси нам визу от Куцего. Для отчётности. А если нет от него визы, тогда только за живые денежки. У нас такое правило.
С денежками было туговато. Благо у Сизого-младшего хранился запасной ключ от квартиры Сизого-старшего.
Дядюшка весь этот день мотался по Управлению сдавал дела и оформлял пенсию. Самое время для визита любимого племянника к нему в дом. Он хорошо знал, что у лишённого разных разорительных пороков и к тому же бессемейного дяди наличность, по роду его служебных занятий, никогда не переводилась (что-то где-то всегда чинилось, ремонтировалось, а стройматериалы в наше время ух как дороги!).
Денежки и впрямь нашлись прямо в ящике письменного стола. Тут же об-наружились какая приятная неожиданность! двадцать отменных алмазов в простом пластиковом мешочке. Недальновидный дядюшка не догадался упрятать их подальше.
На такой роскошный улов Сизов-младший не рассчитывал, но если велико-душная Судьба что-то посылает тебе прямо в руки, то грех обижать её неумест-ным отказом.
Да и зачем такое богатство дядюшке? Он своё уже пожил. Даст бог, с голоду на старости не помрёт.
А ведь и вправду на старости не помрёт с голоду.
Дядюшку хватил удар. Он так и ушёл из жизни, не успев оценить все прелес-ти статуса пенсионера. Слишком уж сильно расстроился, увидев, как в его столе похозяйничал любимый племянник.
В каждом уважающем себя романе (а если, дорогой читатель, вы держите в своих руках в данную минуту не роман, то прошу объяснить мне, что именно вы держите), в каждой хорошей книге, благополучно покинувшей печатный станок, должна присутствовать любовь. Исключение составляют разве что четырёхзнач-ные таблицы логарифмов Брадиса и телефонный справочник.
Когда всё тщательно продумано, взвешено и определено, когда всё идёт по чётко установленной схеме и ничего уже нельзя изменить, тогда вмешивается Его Величество Случай и всё переиначивает.
Девушка с туфелькой в руке беспомощно стояла на середине тротуара. У неё сломался каблук, и она не могла сообразить, что ей теперь делать. Она стояла не совсем устойчиво на одной ноге, еле касаясь пыльного асфальта второй необутой ножкой. Это было трогательное зрелище.
Но не для всех. Мимо текла равнодушная толпа. Нет, она не была совсем рав-нодушной. Просто этих людей совсем не интересовали чужие беды, потому что своих хватало.
Только один молодой человек приятной внешности откликнулся на безмолв-ный зов девушки. Он взял у неё из рук туфелек, посмотрел, вернул с виноватой улыбкой, а затем, бросив: «Подождите, пожалуйста, минутку», ринулся в подзем-ный переход, где торговали чем попало.
Он вернулся и впрямь через минуту. В руках у него были очень миленькие домашние тапочки.
Надеюсь, это выручит вас, сказал он и снова застенчиво улыбнулся. Гово-рил он с небольшим, но хорошо различимым акцентом.
Девушка подарила ему благодарный взгляд.
Это мне? спросила она, хотя и так было понятно, что ей. Просто она не-множко смутилась.
Обопритесь о моё плечо, сказал добровольный помощник. Так вам бу-дет удобнее.
Девушка положила ему на плечо свою руку она была совсем лёгкой, и при-косновение её было приятным и всунула ножку в тапочек. Потом надела и вто-рой.
Чудесно, сказала она. Можно прямо в театр идти.
А вы что, собрались в театр?
Сегодня нет. Это я просто так сказала, потому что тапочки мне понрави-лись.
Девушка подумала, что следует узнать, сколько этот славный молодой чело-век заплатил торговцу, но что-то её остановило. Она почувствовала, что такие слова прозвучат жалко и разрушат всё очарование этой встречи.
Меня зовут Элла, сказала она.
А меня Франтишек. Мне очень нравится ваше имя.
А мне ваше.
Ну какие ещё нужны были слова?
А почему мы стоим? спросила она и засмеялась.
У неё был очень красивый смех. Как она сама. Франтишек только сейчас за-метил, как она красива. Заметил это он, конечно, раньше, но осознал только сей-час.
Они пошли, даже не соображая, в каком направлении идут, потому что в эту минуту всё остальное уже не имело значения. Они, наверное, уже и не помнили, куда шли до этой минуты, что собирались делать. Сейчас для них прошлое не су-ществовало. Осталось одно только будущее. Через много лет они снова и снова будут вспоминать этот день и спрашивать друг друга: «А что было бы с нами, ес-ли бы мы не встретились?» И отвечать: «Но разве мы могли не встретиться? Тако-го не могло быть».
Они шли и говорили, о чём угодно.
А можно я буду называть вас Эллада?
Почему Эллада?
Вы мне напоминаете одну древнегреческую богиню. Имя я позабыл, но помню, что родилась она на Кипре и вышла из пены морской.
А вы, оказывается, умеете говорить девушкам
