что-то даже хрустнуло и, объяснив в немногих словах поверженному врагу, что сегодня тот был глубоко не прав, гордо отправился домой.
Шеф! закричал он с порога, сегодня мне хотели помешать угостить вас очень вкусной колбаской!
Я очень рад, ответил проголодавшийся Гавличек.
Увы, колбасы в том кейсе не оказалось.
Франтишек обомлел.
Это был совсем не его кейс!
Там лежали бритва, зубная щётка, три тысячи долларов, загранпаспорт на имя Сизого Валентина Виталиевича и тридцать девять великолепных алмазов. Один в один!
При всей своей любви к круглым числам Франтишек в этот раз не был слиш-ком разочарован.
Глава двадцать шестая
Гримасы Амура
Когда события развиваются медленно и ничего особенного не происходит, автору приходится прилагать всё своё литературное умение, чтобы достичь хотя бы малейшей занимательности. Вот здесь и видно, кто великий писатель, а кто не очень. Но в тех случаях, когда действие несётся стремительным потоком, вся-кий писатель, даже не слишком способный, вправе бросить своё литературное пе-ро в стремнину и, не прилагая малейших усилий, безмятежно наблюдать, как уве-ренно несётся оно к цели.
Если кому-нибудь приведенная метафора покажется не очень удачной, прошу его незамедлительно вырвать данный лист из книги и вклеить на освободившееся место всё, что он найдёт достойного у моих более талантливых коллег.
Итак, это очень хорошо, когда события начинают быстро развиваться. Но вдумчивые писатели, к которым автор относит себя без малейших колебаний, в таких случаях всегда проявляют осторожность, поскольку при высокой скорости можно много дров наломать. Действительно, каждому летописцу, претендующе-му на правдивость и проницательность (вы догадываетесь, о ком сейчас идёт речь?), время от времени надлежит приостанавливать резвый бег своего лихого пера и оглядываться по сторонам: ничего ли не забыл?
Если автору таким образом хотят намекнуть, что он надолго забросил Гавли-чека, отвечаем, что если такая промашка и была допущена, то у нас ещё есть вре-мя её исправить.
До сих пор, сознаёмся, мы уделяли не много внимания личной жизни Гавли-чека. Не потому ли, что великий сыщик был начисто лишён интереса к лучшей половине человечества?
Подобное предположение мы считаем просто оскорбительным.
Конечно, Гавличек не мог избежать женских чар.
Приключение получилось очень глупым, но наш герой в том совсем не вино-ват.
А началось оно с того, что после неудачных походов по базарам старому де-тективу пришла мысль попутешествовать по ювелирным и антикварным магази-нам: а вдруг там что-нибудь из предметов поиска обозначится? Может подслу-шать что-либо интересное удастся.
Эту даму было просто невозможно не заметить. Хотя внешностью она опре-делённо не вышла и Парис долго бы колебался прежде, чем вручить ей яблоко, она привлекала все взоры обилием драгоценностей на своих хищных пальцах и жилистых запястьях. Начинающая увядать шея была украшена огромным свер-кающим колье.
Гавличек, большой любитель римской истории, тут же в душе прозвал её Мессалиной.
Если бы здесь был Пиварник, возможно он обнаружил бы в облике этой дамы знакомые черты. Но его здесь не было.
Эта блистательная синьора может вывести меня на алмазы, подсказала сыщику его недремлющая интуиция.
Как только элитная дамочка прилипла к очередной витрине с драгоценно-стями, Гавличек пристроился на разумном расстоянии и вперил в неё (в даму) восхищённый взгляд. У следующей витрины повторилось то же самое.
Не заметить манёвров этого хорошо одетого мужчины явно заграничной на-циональности не мог разве что неподвижный египетский обелиск в центре пло-щади. Дама несколько раз изволила повернуть свою головку и послала Гавличеку благосклонный взгляд, позволявший ему приблизиться к ней. Естественно, детек-тив так и сделал.
Он подошёл как раз вовремя, чтобы подхватить нечаянно упавший из нежных рук платочек.
Спасибо, нежнейшим голосом сказала любительница дорогих витрин. Вы очень любезны.
Какие пустяки! воспротивился Гавличек. Рад вам услужить. Но, скажи-те, не будет ли с моей стороны слишком большой смелостью предположить, что мы с вами, где-то уже встречались?
Мне тоже показалось, проворковала разукрашенная до невозможности Мессалина, обнажив в улыбке зубы, достойные породистого ахал-текинца, что мы с вами уже где-то имели удовольствие встретиться. То ли в Ницце, то ли в Ба-ден-Бадене.
Вполне возможно, ответил ей сыщик. Мне даже кажется, что нас там представили друг другу. Только не помню, кто это был: Морис Бежар или Викто-рия Бэкхем.
Ну конечно мы с вами давно знакомы, радостно подхватила драгоценная синьора. Как приятно здесь в этой ужасной дыре, где совершенно нет прилич-ной публики, встретить человека своего круга. Но я раньше не знала, что вы тоже интересуетесь драгоценными камнями.
Совершенно верно, сударыня, согласился детектив, в этих краях можно просто умереть от скуки. Вот и приходится для развлечения утомлённых непри-глядной действительностью глаз приходить сюда, в этот неповторимый мир чу-дес, совершенных форм, ярких красок и чарующего блеска.
Кто бы мог подумать, что Гавличек способен на подобное словоизвержение?
Увлёкшийся нанизыванием выспренних поэтических словес добросовестный сыщик хотел ещё прибавить, что в силу разных уважительных причин никто на свете в данное время не интересуется редкими драгоценными камнями сильнее его. Но не прибавил, поскольку убоялся, что дама сочтёт его святую искренность чрезмерной.
Ваши слова звучат, как музыка, завздыхала Мессалина.
Надеюсь, всё же не как современная музыка. Пусть это будет Вивальди или ранний Моцарт.
Запомни эти имена, дорогой читатель. При случае они и тебе могут приго-диться.
Взгляните, сударь, сюда, на этот сапфир, томно сказала дама, устремляясь в область, более привычную для неё. Вы не находите его великолепным?
От неё так сильно пахло духами, что у сыщика защекотало в носу.
Да, я нахожу этот сапфир великолепным, подтвердил Гавличек, но сей-час меня более всего интересуют крупные алмазы.
Детектив, как видим, тоже решил расстаться с восемнадцатым веком, склон-ным к изящному музицированию, и двигаться к цели по прямой линии. Так всегда поступали римляне.
Вы собираете бриллианты? оживилась дама.
Собираю. Но не столько бриллианты, сколько крупные природные кристал-лы алмазов. И не только для себя, но также и для одного артиста, моего большого друга. Он чрезвычайно популярен, но мне не хотелось бы сейчас называть его имя.
Ой как интересно! взвилась умопомрачительная красавица и сделала по-пытку невзначай прижаться к своему вновь обретённому старому знакомому. Это ей почти удалось, но помешал какой-то пьяный человечишка, не справившийся с земным притяжением и поэтому не сумевший удачно разминуться с этой дамой на этапе своего горизонтального полёта.
Давайте отойдём в сторонку, великодушно предложил рыдающей подруге добросклонный Гавличек, поднимая её с пыльного асфальта. Там вы сможете пообчиститься.
Пострадавшая дамочка была столь растеряна, что привести себя в порядок самостоятельно не могла. Пришлось великому сыщику потрудиться, и на это по-требовалось совсем немало времени и усилий. Но эти усилия не остались неотме-ченными.
Что бы я делала без вас? вопросила бедняжка, опираясь на благородную руку сыщика.
Гавличек правильно посчитал этот вопрос риторическим и потому решил на него не отвечать.
Мне кажется, сказала в высшей степени благодарная дама, посчитав его молчание за смятение нежных чувств, что вас должен заинтересовать прекрас-нейший алмаз в мире. Сердце подсказывает мне, что вы хотели бы обладать им.
«Наконец-то», обрадовался Гавличек, радуясь, что профессиональное чутьё его не подвело.
Вот и наступил момент истины.
Я безумно заинтересован! сказал детектив.
Никогда ещё он не был настолько честен с женщиной, как в эту минуту.
Вы, конечно, давно догадались, что при всех своих исключительных достоин-ствах замечательный детектив совершенно не умел обращаться с женщинами. Но самое непостижимое состоит в том, что и женщины не умели с ним обращаться.
Так знайте же, что алмаз этот я! воскликнула прекрасная дама.
Безотказный приём всегда ведущий к успеху, если только перед вами не на-ходится Гавличек.
Вы? обалдел сыщик.
Я!
Так выходило, что спасения уже быть не может. В этот момент одно только небо могло помочь нашему герою, потому что все земные средства казались уже исчерпанными.
И тогда разразилась гроза. Неожиданно прямо над нашей столь счастливо нашедшей друг друга парочкой что-то сверкнуло: небо разорвали лиловые когти молний, и сразу же вслед за ними резко и решительно грянул гром.
Перепуганная дама вскрикнула и теперь на самых законных основаниях тесно прижалась к Гавличеку. На таком расстоянии от убойного запаха её духов у зна-менитого сыщика закружилась голова, и он побледнел.
Что с вами? участливо спросила дама.
Я больше не могу, начал объяснять несчастный.
Я тоже, сказала Мессалина, о, я так одинока!
Сообщив проницательному детективу эту полезную информацию, она чуть отодвинулась от него, но лишь для того, чтобы получить пространство, необхо-димое для стремительного хорошо рассчитанного броска ему на шею.
Тут уж ничего не поделаешь: женщину тянет к мужчине, как дробящий молот тянет к камню.
Полузадушенный Гавличек, всё ещё далёкий от эротического опьянения, к счастью, догадался пробормотать, что в такую ненадёжную погоду ему нужно срочно купить средство защиты здоровья. Это позволило ему, соблюдая все необ-ходимые приличия, стряхнуть с себя обольстительный груз и заскочить в бли-жайшую аптеку. Дама осталась караулить у входа.
Могу я пройти к заведующему? спросил сгорающий от страха посетитель.
Сморщенный провизор за стойкой, не отрываясь от рецепта, который держал у самых глаз, кивнул в сторону боковой двери. Гавличек стремительно ворвался в кабинет и, некорректно игнорируя привставшего ему навстречу заведующего, подскочил к окну, широко распахнул его и вылез во двор прямо под обильные струи холодного дождя.
Вы куда? успел спросить несколько удивлённый хозяин кабинета.
Я объясню вам это в следующий раз, с достоинством ответил великий де-тектив, переходя на бег.
Глава двадцать седьмая
Ещё тринадцать
Рамиз правильно сказал Дидурному, что тот долго будет ещё жалеть. Через неделю у генерала сгорела любимая дача вместе с новой машиной в недавно при-строенном гараже.
Конечно, сразу же было начато следствие. Только толку от него было очень немного, потому что в последнее время от Леонида Казимировича, которому по-ручили это дело, вообще было мало толку: тяжёлая душевная
