уступите мне небольшую часть драгоценностей. Я продам их и на эти деньги начну борьбу с кровососами и грабителями народа. В каждом городе у меня будет мощная организация, в каждой деревне – свои люди. Рано или поздно мы придем к власти, передавим всю мразь и установим справедливый порядок.
- А как же быть тогда с вашим пренебрежением к моральным нормам? – спросил Авенир.
- Там видно будет, – отмахнулся Аким. – Ну же, соглашайтесь на мое предложение! Я много не возьму, обещаю. Впрочем, без меня вы сокровищницу не найдете.
Авенир опять взглянул на меня, оставляя за мной окончательное решение. Я вздохнул и сказал:
- Действительно, другого выхода у нас нет. Хорошо, мы согласны, но помни, что ты возьмешь лишь малую часть сокровищ. Ты обещал, Аким!
- Я всегда держу слово, ты же знаешь, - ответил он.
***
Мы сговорились отправиться за сокровищницей в самое ближайшее время, однако я не был уверен, что поступил правильно, рассказав Акиму о нашей тайне. Было ли у меня право обещать ему часть драгоценностей, которые я должен был сохранить в неприкосновенности? Но, с другой стороны, как бы мог я найти клад без помощи Акима?
Правильность моего поступка подтвердил и доктор Штутгарт: Иван Карлович неожиданно появился у нас на следующий день после визита Акима, и не один, а с Эллис и с её младшей сестрой Агапой, о которой я много слышал, но никогда не видел, и был теперь поражен её юной красотой.
Авенир приготовил великолепный ужин для проголодавшихся в дороге гостей, и за едой Иван Карлович поведал нам о цели своего приезда.
- Наше материальное положение становится катастрофическим, - сказал он. – И я просто не мог сидеть и ждать известий от вас. Вот я и прибыл сюда, чтобы узнать, как идут наши дела, прошу извинить меня за назойливость. Эллис категорически не пожелала отпустить меня одного…
- Еще бы! – вставила она
- А её прекрасная сестра, накануне приехавшая навестить нас, тоже решила проехаться с нами до города, - таким образом, мы все свалились на вашу голову.
- Милости просим, - улыбнулся Авенир. - Дом большой, места в нём много. Еды тоже на всех хватит.
- Огромное спасибо. К сожалению, не имел чести быть знакомым с вами до сих пор, но много слышал о вас хорошего от Сергея Степановича, когда мы были с ним ещё дружны. Я так и рассчитывал, что вы поможете нам, и очень рад, что не ошибся.
- Благодарю вас за лестные слова, но разве не должны мы отвечать добром на добро? Сергей Степанович дал мне работу и приютил меня, когда я был в безнадежном, отчаянном положении. Я был лишен всего, что удерживает человека в этом мире, не имея ни малейшей надежды на лучшее будущее. Если бы не Сергей Степанович, я бы погиб. Для меня было бы предательством не выполнить его последнюю волю! А что может быть чернее неблагодарности и подлее предательства? Они отнимают у людей чувство справедливости, ввергают их во мрак отчаяния, обиды, бессилия и безысходности.
- Да, «Beatus esse sine virtute nemo potest» – «Никто не может быть счастлив, если нет добра», - Иван Карлович с восторгом пожал Авениру руку. Я заметил, что Агапа тоже была очень довольна словами Авенира. Она не сводила с него глаз, и он начал смущаться, заметив это.
- Что же вы молчите? – вдруг обратился ко мне Иван Карлович, и я вздрогнул от неожиданности. – Удалось ли вам раздобыть схему расположения клада в пещере? Есть ли шанс получить завещанные нашей клинике золотые монеты?
- А, так это вам Сергей Степанович завещал их? – спросил Авенир.
- Да, нам, вечная ему память! Как же обстоят наши дела? – повторил доктор, снова обращаясь ко мне.
Я вкратце пересказал ему историю с Акимом. Иван Карлович, выслушав мой рассказ, вскочил и принялся расхаживать по веранде.
- Вы, конечно, поступили правильно, взяв Акима в помощники. Другого способа разыскать сокровищницу у нас, по-видимому, нет. Но, боже мой, почему, почему всегда непременно, неизбежно, обязательно добро идет рядом со злом?! – вскричал доктор. – Эта мысль не дает мне покоя, и я нахожу ей всё новые и новые подтверждения.
- Принимайте жизнь такой, какая она есть, если не можете её изменить, - философски сказал ему Авенир. – В конце концов, главное не то, какая жизнь вокруг вас, а то, какой вы в этой жизни. Радуйтесь тому, что вы служите добру и не отступаете от него, - в этом найдите утешение.
- Да, но…, - хотел возразить доктор, но Эллис перебила его:
- Милый Иван Карлович, я ужасно устала; пойдем спать, а?
…Получилось так, что мы задержались с отъездом: у Акима образовались какие-то срочные дела, и нам пришлось ждать, когда он сможет отправиться с нами. Иван Карлович страшно переживал из-за этого промедления, и Эллис пришлось пуститься на хитрость, чтобы успокоить мужа. Она придумала себе некое загадочное заболевание, и встревоженный доктор, забыв о сокровищах, целые дни проводил около неё и едва не залечил любимую супругу до смерти.
Авенир и Агапа тоже не отходили друг от друга; точнее, Агапа постоянно находилась рядом с нашим радушным хозяином, а он стеснялся ее и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Как-то раз я подрезал кусты барбариса около веранды и случайно услышал примечательный диалог Авенира и Агапы.
- Налей мне вина, - раздался голос Агапы. – Я хочу выпить вон того янтарного, сладкого, из оплетенной бутылки. Можно мне взять персики и виноград?
- Гм, - закашлялся Авенир. – Пожалуйста, бери, что хочешь. Сейчас я налью тебе вина.
- Налей и себе. Не пить же мне одной?
- Да. Конечно. Я составлю тебе компанию.
- За всех, кто нас любит! – сказала Агапа, и они выпили. Наступила пауза, которая длилась так долго, что я, сгорая от любопытства, осторожно заглянул в окно. С моей стороны было, разумеется, нехорошо было подглядывать, но мне очень хотелось узнать, как развивается роман прекрасной юной Агапы и сурового Авенира. К тому же, я никому не собирался рассказывать об этом, и мое любопытство никак не могло повредить влюбленным.
То, что я разглядел, удивило меня. Вместо привычной обстановки веранды я увидел комнату с мозаичным каменным полом, посреди неё небольшой стол красного дерева, на котором лежали фрукты и стояла бутылка вина, а возле стола – два кресла с низкими изогнутыми спинками. На этих креслах сидели Авенир и Агапа: он был одет в темный камзол с белым широким воротником, а она – в длинное парчовое платье кремового цвета с прорезями на рукавах, скрепленными золотыми пряжками. Волосы девушки были убраны тончайшими жемчужными нитями, а в ушах её висели дивные серьги с большими лазурными сапфирами. Надкусив персик, она томно смотрела на Авенира, который замер под ее взглядом. Агапа пленительно улыбнулась и сказала:
- Зачем противиться любви и отвергать её дары? Зачем боишься ты стремленья к свету из кромешной тьмы? Оставь свои сомненья и приди в объятья страстные мои!
После этих слов суровый Авенир дрогнул. Он встал с кресла и страстным поцелуем запечатлел уста своей возлюбленной. И тут же луч солнца упал на влюбленных, и они воспарили в солнечном свете и вознеслись над землей.
Я зажмурился, отпрянул от окна и тихо удалился в дальний угол парка, размышляя о вечных шутках лукавой богини, вышедшей из морской пены…
***
В середине сентября мы были на месте, то есть у подножья горы, таившей в себе сокровищницу русских царей. Наша компания состояла из семи человек: Авенира, доктора Штутгарта, Акима, его товарища Геннадия, меня, Эллис и Агапы. Несмотря на все увещевания, женщины категорически не пожелали остаться дома и поехали с нами, презрев возможные опасности нашего предприятия. Впрочем, пока путешествие за сокровищами проходило без каких-либо осложнений: вертолет высадил нас на крохотной посадочной площадке в ущелье реки Оленьей, откуда мы за три недели добрались до горы с раздвоенной вершиной, где была пещера с кладом. Мы могли бы добраться до этой горы и раньше, если бы не Иван Карлович, считавший своей обязанностью осматривать больных и оказывать им посильную медицинскую помощь в тех деревнях, которые находились на маршруте нашего движения. Весть о чудесном докторе моментально распространилась по округе, что было не удивительно; странным было другое, - жители этих деревень каким-то непостижимом образом знали про то, что в их краях хранится священный клад, «который воссияет в будущем и жизнь людскую осветит». Надо заметить, что и нынешнее свое существование они вовсе не считали мрачным, потому что были убеждены, что есть люди на земле, которые живут хуже их.
Аким зло насмехался над политической наивностью северян и всячески торопил Ивана Карловича, напоминая ему о финансовом состоянии его клиники. Однако доктор, раньше очень спешивший с поисками сокровищ, продолжал заниматься врачеванием.
Авенир и Агапа не вмешивались в этот спор; упоенные своим счастьем они парили над землей и смотрели на всех сверху вниз. Наблюдать за влюбленными всегда немного грустно, – то ли оттого, что сам не влюблен, то ли оттого, что любовь недолговечна, - но глядя на Авенира и Агапу, я испытывал одну только радость: так хороши они были вдвоем, как будто их долго и тщательно подбирали друг к другу. И еще я думал о необъяснимой тайне женской любви, не принимающей во внимание ни возраста, ни положения того, на кого она направлена, сметающей все условности и нарушающей все правила, придуманные разумным людским сообществом.
Пока мы медленно приближались к цели своего путешествия, в природе происходили обычные для этого времени года изменения: листья на березах быстро желтели и облетали, хвоя на лиственницах как-то сразу пожухла и начала осыпаться. Но дни стояли ясные, теплые и солнечные; легкий прозрачный воздух был неподвижен, а тишина была такая, что отчетливо слышался стук топора в соседней деревне за лесом. Поднимаясь в гору, мы видели далеко вокруг прекрасные пейзажи золотой осени, и не верилось, что вся эта благодать может скоро смениться зимним ненастьем.
…После нескольких часов поисков мы нашли заросшую кустарником и травой расщелину, ведущую в пещеру, и вслед за Акимом вошли в подземный лабиринт. Пещера действительно оказалась огромной, с множеством залов и коридоров; в ней можно было спрятать весь золотой запас государства, а не только один сундук с драгоценностями. Я начал, было, сомневаться, что Аким сможет найти здесь клад, но наш проводник уверенно вел нас вперед, как будто ему была дана нить Ариадны. Мы жались за ним, а его товарищ Геннадий замыкал наше шествие, наблюдая, чтобы кто-нибудь не отстал.
- Вот оно! – сказал Аким, внезапно остановившись, и осветил фонарем узкий боковой ход, заканчивающийся тупиком. Мы увидели там завал из камней; разобрав его, мы обнаружили сундук из цельного черного дерева, с затейливыми бронзовыми замками.
- А ключи? Что насчет ключей? – спросил Аким, обернувшись ко мне.
Я пожал плечами:
- Не знаю. Мне Сергей Степанович ничего не говорил о ключах. Может быть, вы знаете? – обратился я к Авениру.
- Нет, я не знаю. Мне он тоже ничего не говорил, - ответил Авенир.
- Как же мы откроем сундук? – заволновался Иван Карлович.
- В крайнем случае, мы вскроем его и без ключей, но что-то тут не так, есть здесь какой-то ребус, - Аким подошел к сундуку и присел на корточки, рассматривая замки.
- Ага! – воскликнул он. – Всё понятно. А ларчик просто открывался!
