Джебе

коней. К утру поменяются.
- Останавливаться я запрещаю, - твердо закончил туменной.
- В ближних селениях уже нет людей, - пожаловался один из тысячников.
- Собирайте китайцев в дальних деревнях, - бросил Чиркудай и отпустил командиров.
Когда небо посветлело, Чиркудай хорошо рассмотрел ров, доверху запол¬ненный покачивающимися трупами. Но на поверхности еще оставались небольшие места с водой. Осталось совсем немного, и люди тонуть перестанут.
В грязи, вперемешку плавали и мужчины, и старики, и женщины, и даже грудные младенцы. Остервеневшие нукеры продолжали гнать всех подряд. Крестьяне уже перебегали ров по скользким телам, оседающих в воду под их ногами. Полоса земли под стеной тоже была устелена убитыми.
Наконец, показались крестьяне, с наспех связанными лестницами. И тут обна¬ружилась еще одна деталь: чжурчжени перестали стрелять в селян, полезших на стены. Они принимали их в город, потрясенные бесконечным потоком людей. Очевидно, чжурчжени ожидали, что монголы поймут бесполезность такой осады и остановятся. А может быть, они рассчитывали, что в селениях воины соберут всех крестьян и начнут штурмовать сами. А быть может, у чжурчженей стали кончаться стрелы... Так размышлял Чиркудай, наблюдая за осадой.
- Защитников станет больше, - несмело сказал Чагадай, посмотрев на Чир¬кудая.
У принца от недосыпа запали глаза, а лицо стало белым, как молоко. Чиркудай подумал, что и сам, наверное, выглядит не лучше. Он долго всматри¬вался в принца, пытаясь понять, почему тот не похож на своего отца. Но так и не понял.
На его предположение Чиркудай ничего не ответил. Он вообще старался не говорить ни с Чагадаем, ни с Газманом. Обсуждать было нечего. Нужно было только ждать, чем окончится этот жуткий штурм.
Но неожиданно подал голос Газман:
- Если крестьян гнать много и долго, то в городе им всем не хватит места. Им не хватит еды и воды.
- И что последует дальше? - хмуро спросил Чагадай.
- Они решатся на атаку, - предположил Газман, посмотрев на Чиркудая. Чиркудай молча кивнул головой и показал глазами  на  охранную  тысячу.
Поняв его, Газман встал и пошел к командиру, для того, чтобы предупредить: будь начеку!
Киданей уже гнали издалека. Тысячники стали высылать десятки нукеров на разведку, искать деревни с жителями. Крестьяне, прослышав о нападениях монголов, собирали пожитки и убегали в горы, в леса. Поток китайцев, бегу¬щий под нагайками к городу, то убывал, то вновь увеличивался. Многих вы¬бившихся из сил крестьян, пробежавших большое расстояние, нукеры тащили волоком на арканах. А около рва поднимали на ноги пиками и шашками, зас¬тавляя, в усмерть уставших людей, ползти к стенам.
К концу второго дня чудовищного штурма, открылись ворота, и из города на монголов ринулись люди с копьями. Чиркудай пошевелился, но, присмотрев¬шись, определил, что в атаку шли не солдаты, потому что не было порядка в бегущей толпе. И в руках они держали не копья, а бамбуковые палки.
Газман, без команды Джебе-нойона, поднял охранную тысячу по тревоге и бросил её на крестьян, приговоренных чжурчженями к смерти. Выстрелив с хо¬да, тысяча отборных нукеров врезалась в толпу, и за полчаса положили всех на землю с переломанными костями. А та тысяча, что караулила ворота, за¬мешкалась, не успела ворваться в город. О чём честно доложил Джебе-нойону командир, вставший напротив него с поникшей головой. Чиркудай посмотрел на посеревшее от сумерек небо и сказал:
- Пошли гонцов в другие тысячи, которые стоят у других ворот. Я снимаю всех. Поезжайте в села и гоните сюда побольше крестьян, - он не обратил внимания на понурый вид командира
Тысячник поклонился и хотел бежать, исполнять приказ. Но Чиркудай жес¬том задержал его, дополнив:
- Вы будете подгонять китайцев к городу, а вон те нукеры, - он показал на крутящихся на конях воинов около толпы крестьян, - будут гнать их дальше на стены, - посмотрев на Газмана, Чиркудай приказал: - Пошли еще на всякий случай гонцов с моим приказом во все полки.
Газман поклонился и подозвал к себе посыльных. А тысячник, радуясь, что не получил взбучки за свой зевок, поскакал с холма вниз, в сопровожде¬нии своей охранной десятки.
Очевидно, Чагадай был очень упрям. Чиркудай видел, что он сидел на своем месте, хотя его иногда закачивало в сторону от усталости. И это упорство понравилось Джебе-нойону, потому что он знал - ждать утоми¬тельнее, чем действовать.

Вечером к Чиркудаю подошли несколько командиров с тремя старыми китай¬цами, которые хотели что-то сказать степному князю. Он согласился их выс¬лушать. Говорить стал самый старый из них, тряся реденькой седой бородой. Нукер, знавший китайский язык, перевёл, что монголы поступают не по-чело¬вечески. Нельзя просто уничтожать людей. Монголы должны воевать с чжурчже¬нями, а не с киданями, которых они гонят из селений на город.
- Скажи ему, пусть он прикажет чжурчженям открыть ворота, - сказал Чир¬кудай переводчику. - Мы возьмем то, что нам нужно, и уйдем.
Нукер переговорил со стариком, и, повернувшись к Джебе-нойону, сказал:
- Старик говорит, что чжурчжени их не послушаются.
- Тогда зачем он отнимает у меня время? - хмуро спросил Чиркудай, и, не дождавшись ответа от старика, резко махнул рукой, приказывая отрубить пар¬ламентерам головы.
Нукеры без колебаний исполнили приказ Джебе-нойона. Свистнули клинки, и головы стариков покатились по траве вниз с холма. А их тела, застыв на секунду, упали навзничь, брызгая кровью.
- Оттащите их подальше, - бросил Чиркудай и отвернулся к городу, на стены которого лезли и лезли крестьяне. Чжурчжени уже не стреляли в селян и не отталкивали лестницы от стен. Они молча следили, чтобы между киданями не затесались монголы, переодевшись в их одежду. Но Чиркудай не отдавал команды своим лезть на стены. Он не хотел жертвовать братьями.
Посмотрев на Чагадая, на его трясущиеся губы, Чиркудай неприязненно скривился и отвернулся от принца.

Ночью Чиркудай немного подремал, выплывая из сонного состояния в грозный гул не умолкавших ни на миг барабанов. Их рокот катился по всей низине. Иногда, сквозь басовитый рык, прорывались далекие и тонкие крики китайцев.

Утром поток крестьян начал иссякать. Чиркудай вызвал командиров и опять сказал, что если не будет китайцев, на стены полезут монголы. И че¬рез некоторое время кидане опять пошли толпами. Чиркудай удивлялся: как много людей живёт в империи? Идут и идут. Нескончаемый поток. Монголов бы¬ло меньше. Бай Ли был прав. Но китайцы были слабее, в этом был прав Субудей.

В полдень вновь на мгновение открылись ворота, и из них вышло около десяти человек. Они направились к Чиркудаю под конвоем сотни нукеров. Ког¬да горожане подошли на десять шагов, воины их остановили перед Джебе-нойо¬ном, неподвижно сидящим на своих кошмах. Это были богато одетые старики. Их лица почернели от усталости и пережитого. Мелко кланяясь туменному, они стали гнусаво просить помиловать их город, в котором собралось слишком много людей.
- Открывайте ворота и все выходите из города без оружия, - угрюмо ска¬зал Чиркудай.- А мы возьмем себе то, что нам понравится, и уйдем.
- Я не могу приказать начальнику гарнизона...- пробормотал один из стариков.
- Тогда зачем вы пришли ко мне? - хриплым голосом спросил Чиркудай.
- Мы хотели остановить это кровопролитие... Мы хотели просить о милосердии…
- Я предложил вам метод, как остановить кровопролитие, - бросил Чиркудай. –¬ Я варвар, поэтому не знаю, что такое милосердие, - и, отвер¬нувшись от парламентеров, посмотрел на Газмана: - Гони их в шею. Они мне не нужны.
Газман махнул рукой, и нукеры стали конями теснить стариков к городу. Поняв, что уговорить монгола не удалось, послы трусцой припустили к воротам. Но их открыли лишь тогда, когда нукеры удалились на приличное расстояние.
- Будем ждать? - поинтересовался Газман.
- Будем продолжать, - поправил заместителя Чиркудай и опять застыл, об¬няв руками поднятые к подбородку колени.
И вновь воины принялись бешено стегать крестьян, подгоняя их к стенам. Однако через час ворота медленно открылись, и из них повалили китайцы. Это были горожане и не только мужчины, но и женщины. Они прошли по мосту через ров, и стали скапливаться, на обширной, травянистой площадке у дороги.
Следом за ними из ворот потекли крестьяне, которым посчастливилось перебраться через ров и стены и остаться в живых. Крестьяне вставали поодаль от горожан, в низине. Чиркудаю сразу бросилось в глаза, что это совершенно разные сословия. Но для него они все были врагами. Нукеры остановились без команды, прекратив гнать крестьян на смерть.
Газман искоса посматривал на Джебе-нойона, ожидая приказа. Чагадай встал со своего места, с удивлением наблюдая за сдачей непокорного города.
- Здесь не все, - негромко обронил Чиркудай, посматривая на всё увеличивающуюся, растущую толпу. - Из города не вышли солдаты.
Газман согласно кивнул головой.  Но ворота города не закрылись и после того, как поток людей идущих из города, начал уменьшаться.
- Поезжай к городу и скажи, чтобы выходили все! - приказал Чиркудай заместителю.
Газман поклонился и помчался с охранной десяткой вниз. Поговорив с ис¬пуганно озирающимися горожанами, он вернулся назад.
- Они говорят, что солдаты совещаются, - доложил он туменному.
Чиркудай помолчал и, посмотрев на бледного Чагадая, стоявшего неподале¬ку и внимательно наблюдающего за ним, перевел взгляд на Газмана:
- Незаметно собери три тысячи нукеров и подготовь к атаке, - негромко произнес Чиркудай.- Вам нужно будет прорваться в город. Я думаю, что там осталось немало солдат. Ты должен их всех уничтожить.
Газман понимающе кивнул головой.
Ещё раз, взглянув на согбенного Чагадая, Чиркудай поманил пальцем командира охранной тысячи, слышавшего приказ командующего:
- А ты, собери остальных нукеров, которых не возьмет Газман, и по моей команде уничтожь всех: и горожан и крестьян. Сделай быстро. Придумай что-нибудь.
Командир тысячи застыл на мгновение, но промолчал, покорно поклонив¬шись.
- Исполняйте!
Газман и тысячник, бросились к своим коням, и умчались в разные стороны. Чагадай медленно сел на кошмы, которые ему постелили нукеры. Он понял, что Джебе-нойон ничего ему не прикажет.

Через час, когда от китайцев отделилась небольшая группа людей для пе¬реговоров с главным монголом, из-за небольшого леса, закрывающего дорогу в версте от города, выехало около сотни непонятных всадников. Издали каза¬лось, что они одеты в китайскую одежду. Горожане загомонили и заволнова¬лись, предполагая, что это передовые разъезды чжурчженьской армии. Нето¬ропливо подъехав к открытым воротам, всадники неожиданно подняли луки и очень быстро перестреляли охрану у ворот. А затем сотня влетела в город.
И в этот момент из-за лесочка вымахали три тысячи нукеров вытянувшись в колонну, и сходу вломились на рысях в распахнутые ворота. Тут же из-за стен донеслись многоголосые выкрики и яростный звон оружия.
Спустя десять минут на ошарашенных подобным военным приемом китайцев налетели воины, собранные командиром охранной тысячи. Они были злы, потому что трое суток спали в пол глаза, потому что были голодны, потому что очень устали. С безоружными горожанами было покончено в течение часа.
Уби¬тые устелили цветными