лишь то, что у них было, то сейчас к этому прибавляется по одному проценту с двадцати миллионов подвластных тебе людей. Не каждый правитель имеет такую дань.
Темуджин молчал, накручивая на палец кончик бороды. Хан думал. Но по¬дал голос Субудей:
- Ты говоришь, что нас пятьсот тысяч, а дань мы будем получать лишь на двести тысяч...
- Не на двести тысяч! - перебил его Елюй Чуцай.- А дополнительно к то¬му, что имеете, вы будете получать налог с условных двухсот тысяч человек.
Субудей отрицательно покачал головой:
- Нам этого мало. Необходимо, чтобы пятьсот тысяч, пускай условных ра¬ботников, платят нам дань полностью. Работников должно быть столько, сколько монголов. Как этого достичь?
- Можно увеличить налог: вместо одного процента брать три, - с кислым видом пробормотал Елюй Чуцай.- Но, увеличив процент налога, вы разорите работников. Через некоторое время, они начнут нищенствовать, а может быть и погибать от голода... Им же ещё нужно кормить и одевать свою семью. А с умершего ничего не возьмешь.
- Наплодятся, - хмыкнул располневший Джелме.- И тогда работников станет больше.
- Если им нечего будет есть, они перестанут плодиться.
- Тогда мы завоюем другие народы, - продолжал гнуть своё Джелме.
- Но войны отрывают людей от разведения скота, от родного очага и на¬род беднеет, - растерянно произнес Елюй Чуцай, расстраиваясь из-за непони¬мания таких простых, на его взгляд, вещей.
- Я тебя понял, - оборвал спор Чингизхан, и, посмотрев на соратников, спросил: - У кого есть достойные предложения?
Чиркудай шевельнулся, привлекая к себе внимание, и неторопливо сказал:
- Чем больше дани мы получим, тем лучше для Монголии. Но, как я услышал, нам нельзя облагать слишком большим налогом тех людей, которых мы завоева¬ли. Однако для увеличения прибыли нам нужно большее количество работников. Значит, нам нужно воевать с другими странами и покорять их. Этим мы приба¬вим, к имеющимся, новое количество работников.
Темуджин хитро усмехнулся, доброжелательно кивнул Чиркудаю и ядовито посмотрел на Елюй Чуцая, ожидая его ответа.
Елюй Чуцай минуты две собирался с мыслями, поднял страдальческие глаза на Чиркудая, и неохотно согласился:
- Конечно. Это ваш принцип: сильный покоряет слабого. Но не всегда война приносит сладкие плоды. Бывают огорчения при поражениях. Однако есть ещё один способ: можно обложить налогом купцов. Брать с караванов мзду, за сохранность груза при их прохождении через ваши территории. Сейчас весь шелковый путь на востоке пролегает через завоеванные вами земли. Вам нужно развивать торговлю китайскими и вашими товарами с западом. У вас в руках не только товары, но и лучшие купцы Поднебесной империи. Торговля прибыльнее войны.
- Ты предлагаешь относиться к нападениям меркитов на наши рубежи спус¬тя рукава? - поинтересовался Темуджин у мудрого киданя, но без злобы.
- Нет. Нужно оказать им достойный отпор, такой, чтобы у них навечно отпала охота воевать, - пробормотал Елюй Чуцай.
- Правильно, - согласился Чингизхан.- Я тоже так думаю. И пришёл к од¬ному выводу, что для устранения неприятной причины необходимо её уничто¬жить. Отравленную плоть вырезают с мясом, загнивший корень - отсекают.
- Но это же целый народ! – испуганно произнёс Елюй Чуцай.
- Уже не народ, - усмехнулся Чингизхан. - Это - ядовитые остатки племени, которые нужно полностью уничтожить, - и посмотрев на своего сына Джучи, Чиркудая и Субудея, приказал: - Вы, втроём, подготовите три тумена, и уничтожите всех меркитов, до последнего ребенка, - зло скрипнув зубами, добавил: - Каким образом вы будете это делать, я скажу позже, - и, посмотрев на купцов, сидящих рядом с выходом из огромного шатра, принадлежащего ра¬нее императору, потребовал:
- А теперь вы! Расскажите мне как у вас идут дела, и особенно с нашими караванами в Хорезме?
Купцы засуетились. Несколько дней назад они были напуганы приглашением на совещание. Но потом стали гордиться, понимая, что участвуют при великих свершениях, затрагивающих многие народы.
Поднялся старший. Он начал жаловаться на низкие цены в Хо¬резме, которые намеренно сбивают городские начальники и судьи, требуя для себя обильные подарки.
- Вороватый народ, - заключил купец. - Мы стараемся торговать честно, а они всё время хотят взять даром или купить по дешёвке.
Темуджин не задавал вопросов, лишь хмуро кивал головой. Выслушав все жалобы, он отпустил присутствующих взмахом руки, приказав остаться Джучи, Джебе и Субудею.
Как обычно, посидев в молчании, Темуджин посмотрел по очереди на своих командиров и негромко сказал:
- Мне не нравиться твоё поведение Джучи. Ты мой сын. Но почему-то слишком добр для монгола, который не знает жалости к врагам. Я не обвиняю тебя в трусости, но не могу похвалить за смелость.
- Великий хан, - начал Джучи, открыто глядя на отца. - Я согласен с Елюй Чуцаем - убитые не принесут нам прибыли, а живые могут работать.
- Мудрый кидань слишком добрый. Но он не воин, не монгол, - неприязнен¬но сказал Чингизхан.- Возможно, его слова были бы очень хороши, но только в том случае, когда мы прекратим воевать, - Темуджин передохнул, немного по¬молчал.
- Я подозреваю, что войны с Хорезмом, с Мухаммед-шахом, нам не избе¬жать. Он всячески старается унизить меня. Я отвечаю ему тем же. Чувствую, что перепалка в письмах приведет нас к войне.
Хорезм-шах сейчас самый сильный на западе. Однако связываться с ним ещё рано. Нам нужно разобраться с ненавистными меркитами, которые каждый день нападают на наши границы, - и, взяв бумажный свиток, Чингизхан протянул его сыну, приказав:
- Читай!
Джучи медленно развернул рулончик желтой бумаги и, спотыкаясь на сло¬вах, стал читать, сразу переводя текст с уйгурского на монгольский:
- Великий хан, докладывает тебе нойон ойратов Хариб, что подчиняется тебе и согласен с твоими законами. Я живу со своим куренем недалеко от меркитов. Семь дней назад, эти разбойники, напали на мой курень, забрали всех моих овец, коней, и увели к себе на север. Кроме этого они порубили саблями моих нукеров, а женщин бросили на арбы и увезли. Я был нойоном, а сейчас - нищий. Прошу Великого хана заступиться за меня и отомстить прок¬лятым меркитам,- Джучи медленно свернул свиток.
- Ну что скажешь, сын мой? - угрюмо спросил Чингизхан.
Джучи молчал, опустив голову.
- Вся твоя жалость не стоит одного человека, который поверил мне и ко¬торого я не смог защитить! - зло бросил Чингизхан. Попыхтев от гнева, он посчитал пальцы на руках, чтобы успокоиться, и приказал:
- Субудей и Джебе, вы уничтожите меркитов, всех, до единого! Но коман¬дующим войском я назначаю Джучи, хотя у него осталось лишь пять тысяч вои¬нов. А в ваших туменах - по десять тысяч. У Джебе даже больше, - и взглянув на Чиркудая, спросил:
- Я был прав, когда велел отобрать у неумелого командира Чагадая вои¬нов?
Чиркудай пожал плечами:
- Через несколько лет Чагадай станет хорошим командиром.
Темуджин устало усмехнулся:
- Не надо защищать моих сыновей. Вы отлично видите, что он, - Темуджин ткнул пальцев в Джучи, - хороший. Слишком добрый. Что неправильно для монгола. Сейчас нужно быть жестоким. У Джучи жестокости хватает только для того, чтобы не слушаться отца и перечить.
Чагадай любит копаться в бумагах и следить за исполнением законов, а не командовать воинами. За исполнением законов в Монголии должен следить Угедей. Но он любит пьянствовать и развлекаться.
Младший, Тулуй, по нашим законам унаследует моё имущество. Но и он слиш¬ком мягок, - Темуджин тяжело вздохнул: - Да ещё Кулан: требует доли для её сына. Незаконно это.
Вы видите, в каком я положении? Для того чтобы всем хватило добра, мне приходится завоевывать другие страны. А мне достаточно одной Монголии, - он замолчал, накрутил кончик седой бороды на палец и продолжил:
- И им хватило бы одной Монголии. Но для этого нужно быть дружными. Не драться из-за улусов, как собаки из-за кости.
Мне нельзя умирать. Мне нужно жить долго, чтобы не началась война в самой Монголии, между моими сыновьями. Я воюю ради того чтобы взять всех под своё крыло, и запретить людям воевать, - Темуджин склонил голову, и расс¬троенно усмехнулся: - Правильно писали кидани в древних книгах - если хо¬чешь мира, то готовься к войне.
Помолчав, Чингизхан уже спокойнее продолжил:
- Субудей и Джебе, вы пойдете со своими туменами, а Джучи со своим полком. Не возвращайтесь, пока не уничтожите меркитов. Но командовать в походе будет Джучи,- Темуджин на секунду умолк, задумавшись.
- Как это будет происходить? - Чингизхан поднял указательный палец, призывая командиров к вниманию: - Джучи будет принимать решения, но если вы оба скажете - Нет! – значит, его решение не проходит, а если вы оба скажете - Да! - значит, так тому и быть.
Ответственность, за принятые решения, будет нести мой сын Джучи, а не вы: Субудей и Джебе.
И ещё одно замечание: отбитые у меркитов стада, обозы, оружие, женщин и детей, вы будете сразу же отправлять назад, в Монголию, в сопровождении нукеров из полка Джучи. Так что к концу, он останется совсем без войска.
Вы поняли?
Субудей с Чиркудаем молча поклонились хану. Но Чингизхан и не сомне¬вался в них. Он сверлил взглядом Джучи.
- Я понял, Великий хан, - покорно поклонился Джучи.
Темуджин задумался. Через несколько минут он встрепенулся, и тоскливо посмотрев на командиров, грустно произнес:
- Но это не всё. Я напомню вам свою историю, которую рассказывал рань¬ше. Посылаю вас на запад не просто сражаться, хочу, чтобы вы произвели дальнюю разведку.
Я знаю, что вы помните легенду о Борджигидах, предок которых, святой Бодончар, пришел из дальних стран. Бодончар многому научил монголов. И ещё, он оста¬вил завет - освободить его народ от рабства. Он рассказывал, что на его родине народ пленен иудеями, - Темуджин предостерегающе поднял вверх руку, предупреждая желание Субудея вставить слово:
- Я помню, Субудей-богатур, о чём ты говорил. Может быть, мой коренной народ, который я даже не знаю, как назывался, и племя Бодончара, не попал в плен к иудеям, а всего-то стало поклоняться Иисусу. Но это тоже завоевание, хотя и не военное, а духовное. Однако для меня завоева¬ние, есть завоевание. Именно поэтому я беру налоги только с синагог, не облагая данью молельные дома других религий. Не нравятся мне иудеи...
Мне необходимо знать, - Темуджин стал загибать пальцы на ру¬ке: - Где живут мои предки? Как они живут - плохо или хорошо? Много ли их? Кто там стоит у власти? Какая у них вера? И ещё я хочу знать дорогу, по которой когда-нибудь отправлюсь на свою древнюю родину.
С моими предками не воюйте. Уклонитесь. Уйдите, - Темуджин вновь замол¬чал и надолго. Повздыхал, покачал головой, своим мыслям и продолжил:
- Я хочу, чтобы вы гнали меркитов именно в ту сторону, откуда пришел Бодончар. Пусть для окружающих племен кажется, что вы только преследуете врага. Я пошлю с вами хорошего рисовальщика, того самого, который так уме¬ло составил для нас карту империи Цзинь. Пусть он нарисует всё, что увидит, и обозначит на карте ваш путь.
После этой речи Чингизхан, застыл в кресле, как изваяние. Друзья и Джучи не посмели прервать его размышлений. Наконец, он шевельнулся:
- Что скажете на это? - с некоторой неуверенностью в голосе спросил он.
- Приказ Великого хана - закон, - ровно ответил Чиркудай.
Темуджин недовольно
