козачествЪ нарочно разграблять движимыя ихъ и недвижимыя имЪнья, а на протчихъ накидать с’естніе и питейніе припаси с’несносною ихъ обидою допускаютъ же, даби козакъ впредь хотя бы и доказалъ о своемъ козачествЪ, служить В. I. В-ву с чего не имЪлъ. …егда же с онихъ козаковъ о таковихъ своихъ нуждахъ къ В. I. В-ву бить челомъ пойдуть, то онихъ канцеллярій привителЪ, перенявъ такихъ козаковъ на путы закидаютъ в турму и всЪмы образы не допущаютъ В. I. В-ву ВсемилостивЪйшей ГосударинЪ челобитствовать…
…Многихъ же козаковъ какъ из стариннихъ реестровъ козачіихъ, такъ из новихъ ревЪзіялнихъ книгъ инныхъ совсЪмъ повидиравъ, такъ что ни в’козачіихъ, ни в мужичіихъ ревЪзіяхъ нетъ, а инныхъ повитиравъ, в козачихъ спискахъ стариннихъ, в ревЪзіахъ мужичихъ понаписовали и старинніе о козакахъ списки почернили и повидирали для своихъ прихотей, а паче для порабощеніа козачихъ грунтовъ и ихъ самихъ себЪ в подданство».
Как видим «злоупотребления» эти очень здорово смахивают на закрепощение не то, что крестьян, а и самих казаков. Возможно Василий Васильевич Капнист о «злоупотреблениях» своего отца и не знал, ведь он родился, когда отца уже не было в живых. Но не мог он знать ничего и о жизни простых казаков, а тем более крестьян, так как ещё 13 летним мальчиком уехал в Петербург, где как дворянин был зачислен капралом в Измайловский полк. Затем были годы службы, офицерские чины и прочее. Находясь, во время введения в Малороссии крепостного права в столице, он и написал свою «Оду на рабство». А через год, в 1784 году, выйдя в отставку, вернулся в Малороссию и был избран предводителем дворянства Миргородского уезда, а в 1785, когда вышла Жалованная грамота Екатерины, он был избран киевским дворянством в губернские предводители.
О чьей свободе, и какой отчизны мог волноваться этот аристократ без роду и племени? Что он мог знать о том, что ещё задолго до того как в Украине поселился его отец, старшина стала изводить казачество и фактически уже закрепостила крестьянство? Так уже в 1707 году по приказу Мазепы полтавский полковник всех уходящих на слободы «не только переймал, грабил, забурал, вязеннем мордовал, киями бил, леч без пощадення вешати рассказовал». Российский историк Соловьёв приводит целый ряд таких «злоупотреблений» и пишет:
- «До нас дошла длинная перечень злоупотреблений, какие позволяли себе полковники и сильные люди в Малороссии: 1) Много сел роздано людям, замешанным в измену Мазепину; много сел роздано изменничьим сродникам, попам и челядникам, которые служат в дворах. 2) Гетман должен запретить полковникам разорять простой народ и отягощать работами, тогда как слух пущен в народ, будто он отягощен вследствие сбора провианта на царскую армию и будто малороссийские жители от этого отягощения врознь расходятся. 3) Гетман жалуется, что во всех полках козаки обезконели, давая подводы проезжим великороссийским людям, и поэтому козаков теперь мало; а по доношениям малороссийских обывателей оказывается, что число козаков уменьшается от работ на полковников и от того, что полковники многих старинных козаков в подданство себе завели. Нежинский полковник в одной Верклеевской сотне поневолил больше 50 человек; полтавский полковник Черняк почти целую сотню Нехворощенскую поневолил, а другими козаками поменялся на мужиков с чернецами Нехворощенского монастыря; Переяславского полка Березинской сотни баба Алексеиха Забеловна Дмитрящиха больше 70 человек козаков поневолила. 4) Полковники без воли гетманской в полках своих села, деревни и мельницы раздают не только родне своей и другим посторонним, но и челяди своей. 5) Многие, которые оказались в явной измене, живут свободно, а иным уряды и маетности даны, генеральная старшина и полковники к таким особливый респект имеют: писарь генеральный Григорий Шарогородский был в явной измене, но когда пришел из Бендер от Орлика, то поставлен в местечке Городище урядником. 6) Гетман жалуется, что генералы и офицеры, стоящие на квартирах, на кухни свои с ратушей требуют всяких запасов, и оттого в иных городах ратуши стали пусты; но здесь малороссияне сами доносят, что, хотя такие запросы и бывали, и с народу для того на ратуши многие поборы идут, однако тем корыстуются полковники, сотники, атаманы и войты. В 1709 году положено было на дачу компанейским и сердюцким полкам брать со всякой продажной куфы горелки по два рубля; полковники, приезжая к гетману, показывают, сколько из этих покуфовных денег издержано бывает на ратушные расходы: зачем же еще сбирать на ратушу? 7) Полковники козаков, соседей своих по маетностям, принуждают за дешевую цену продавать свои грунты, мельницы, леса и покосы. 8) Многие из малороссиян покупают земли, мельницы, леса и покосы в великороссийских городах, в Путивльском, Рыльском и Севском уездах, а малороссиянам продавать свои земли великороссийским людям запрещено».
Если бы Капнист знал обо всём этом, то «Оду на рабство» написал бы на много раньше, наверное, ещё в детстве. Ведь уже в 1739 г. генеральная войсковая канцелярия запрещала переходы крестьян под угрозой смертной казни, мотивируя это желанием пресечь якобы побеги за границу. Между прочим, узнав об этом, русское имперское правительство отменяет этот запрет, но на практике полковые канцелярии продолжают действовать в духе постановления 1739 г., ссылаясь на Литовский статут.
«В 1727 году, некая Даровская, в Стародубском полку, потребовала от своих слобожан явиться на панщину в то село, где она жила. «Мы не поехали, - рассказывают слобожане, - помня договор, чтобы платить только годовой чинш по сту талеров и быть уже свободными от всякой панщины. Поноровивши некоторое время, Даровская снова прислала нам приказ, чтобы ехали мы на ту панщину неотмовно и мы, исполняя тот приказ Даровской, яко комендерки своей, выслали на панщину тридцать пять своих парубков, которых Даровская приказала всех без исключения тирански батожьем бить, причитаючи вину его, что за первым разом не поехали на панщину. А потом позваны были во владельческое село и все мы, хозяева где зазвавши нас во двор приказала Даровская, по одному оттуда выводя, нещадно киями бить, от которого бою недель по шесть и побольше многие из нас пролежали». Так описывает «свободу» в Малороссии Н. Ульянов в работе «Происхождение украинского сепаратизма»
В 1757 году, более чем за четверть века до указа Екатерины гетман Разумовский, своею властью, издает распоряжение равносильное запрету переходов. По этому распоряжению, крестьянин, собирающийся оставить владельца, должен оставить ему и все свое имущество, а кроме того, обязан взять от владельца письменное свидетельство об отходе. Ну разве это не прямое закрепощение, разве оно делалось по указке из Москвы или Петербурга. По словам весьма компетентной исследовательницы А. Я. Ефименко, весь процесс закрепощения крестьян в Малороссии «совершился чисто фактическим, а не юридическим путем, без всякого, по крайней мере, непосредственного вмешательства государственной власти». После всего этого Екатерине ничего не оставалось, как закрепить своим указом юридически то, что уже давно состоялось фактически. Ну, на самом деле, какая же она будет императрица, если в её государстве будет делать каждый всё так, как ему хочется без соответственного на то указа. Казачьей знати очень хотелось закрепостить не только крестьян, но и простых казаков и они это делали, и этому необходимо было или помешать или придать законный вид. Но Екатерина, даже если бы очень хотела этому помешать, не смогла бы этого сделать, не навредив государству, в котором она же уравняла в правах всё дворянство. Ведь немедленно бы возник вопрос: - «Чем великорусское дворянство лучше малорусского? Почему им можно иметь крепостных, а нам нельзя?». Ведь малороссийское дворянство выражало своё недовольство даже тогда, когда имело привилегий на много больше российского. Так А. Чепа один из приятелей В. Полетики писал своему другу: «пока права дворян русских были ограничены до 1762 г., то малороссийское шляхетство почло за лучшее быть в оковах, чем согласиться на новые законы. Но когда поступили с ними по разуму и издан указ государя императора Петра III о вольностях дворян (1762 г.) и высочайшая грамота о дворянстве (1787 г.), когда эти две эпохи поровняли русских дворян в преимуществах с малороссийским шляхетством, тогда малороссийские начали смело вступать в российскую службу». Не малороссийских с русскими, а русских с малороссийскими - улавливаете смысл? А если бы великорусское дворянство вдруг стало иметь прав больше малорусского, хотя бы по отношению к тем же крестьянам, как бы к этому отнеслись «поборники свободы» паны-казаки?
«Я желаю только добра стране, куда Бог меня привёл; слава страны составляет мою собственную» - говорила Екатерина. (О, если бы такие желания, хоть изредка посещали головы нынешних керівників Української держави.) Она очень хотела видеть Российскую империю великой державой, потому и стремилась сделать её единой и сильной, а единственную силу способную воплотить её замыслы в жизнь она находила в сильном дворянстве, в том числе и дворянстве Малороссии. Тем более что, когда уровняли в правах российское и украинское дворянство, то оказалось, что дворян в Украине едва ли не больше чем в России. Особенно множество дворянских родов появилось у нас, когда было объявлено об отмене обязательной воинской повинности дворян. В Украине дворяне стали появляться как грибы после дождика. Порядка 100000 казацких семей предъявило свои претензии на дворянство. В нашей литературе можно встретить указание на то, что в Бердичеве в те годы существовала целая подпольная организация штамповавшая, естественно не бесплатно, универсалы на знатность рода, выданные ещё Стефаном Баторием, а то и более ранние. Присваивались дворянские звания и легальным путём. Так после Жаловнной грамоты дворянству, только за 5 лет, с 1785 по 1790 годы, по данным Д. Миллера, дворянские собрания трёх украинских губерний присвоили дворянский чин 22702 родам. Царское правительство вынуждено было ограничить вхождение в высшее сословие всякому встречному и поперечному куму или свату, или тому, кто имеет связи и деньги. И в 1796 году запретило дворянским собраниям решать вопросы, связанные с присвоением дворянских чинов. 20 января 1797 года вышел царский указ о непременном наличии и предъявлении геральдики (личного герба) каждым дворянским родом. Но мастера из Бердичева не подвели и тут, и почти у каждого новоиспечённого дворянина такой герб нашёлся. Подделка подлинности, как гербов, так и генеалогии была настолько явной, что в народе даже появились подобные сатирические куплеты:
«Вон у мене герб який
В деревянем цвити
Ще ни в кого не було
В Остерском повити.
Лопата написана
Держалом у гору,
Побачивши скаже всяк,
Що воно без спору.
У середини грабли,
Выла и сокира,
Якими було роблю,
Хоть якая сквира».
В итоге было решено, что геральдика признаёт право на дворянство лишь за теми казаками и старшиною, которые имели войсковой чин или определённые награды за службу в российской армии. И
Но такой текст осилить нелегко. Как говаривал Солженицын, неподымный.
Вот бы выжимку страниц на 10.