История государства которого никогда не было.

произвели угнетающее впечатление. Петр издал указы об объявлении изменниками тех из старшины, кто не покинет Мазепу в течение месяца. Они будут лишены званий и имений, их имущество конфисковано, а их жены и дети сосланы в Сибирь. Неудивительно, что начинается массовый переход старшины к Скоропадскому. Среди тех, кто перешел, были миргородский полковник Д.Апостол, корсунский А.Кондиба, компанейский Г.Галаган, генеральный хорунжий И.Сулима и др. Миф, созданный литературой, рисует восстание против гетмана-изменника. На самом деле имела место паника населения перед возможным повторением Батурина. К этому в дальнейшем добавилось и негативное отношение к шведам, с оружием в руках добывавшим провиант и корма». Конечно, правильно российский историк сделала когда, перечисляя имена предателей, она не стала себя сильно утруждать и скромно отметила «и др.» - просто «др.» там почти ни кого не осталось. Но только вот почему она не вписала имя главного Иуды, имя того, кто предавал всю жизнь и вновь готовый был предать - имя гетмана Мазепы? Ведь он тоже собирался воспользоваться этим указом о реабилитации. Что, может кто-то не верит или сомневается? Тогда судите сами.
Уже 21 ноября, в занятые Г. Волконским Сорочинцы прибывает, оставивший шведский лагерь Д. Апостол, и уверяет российского командующего, что должен сообщить нечто важное самому царю. Его отвозят в ставку Петра, и там он поведал (вы только не смейтесь), что Мазепа готов вернуться в подданство к русскому царю, если ему будет гарантирована неприкосновенность, а в доказательство своей дальнейшей верности он готов доставить государю в качестве пленника самого шведского короля. Действительно, какая прямо таки собачья верность. Правда, верность самому себе, своей натуре Иуды, но, согласитесь, все-таки верность. Вскоре эти сведения подтвердил и отколовшийся от шведов Гнат Галаган. Но только Карл XII хоть был и молод, но скудоумием не страдал, и, видя, как разбегается, даже тот мизер казацкого войска, который вместо обещанного сумел привести с собой гетман, приказал посадить нашего «героя» под домашний арест. Просто так, на всякий случай. К тому же, гетман был для него ходячим «сундуком» с золотом, часть которого король уже «повзаимствовал» у него для оплаты жалования своим воякам.  И караулить Мазепу поставил естественно своих, верных ему драгунов. Так что уже в декабре, гетман не то что кого-то или что-то похитить не мог, а и сам, даже на горшок без разрешения короля и сопровождающего его драгуна сходить не имел возможности.  Вряд ли заподозрил  что-либо шведский король; просто он, лишний раз убедился  в том, что он был прав и, что иметь дело с предателями опасно, а потому и засадил главного из них под стражу. Не правда и то, что не было ни какого «…восстания против гетмана-изменника, - а что, - на самом деле имела место паника населения перед возможным повторением Батурина». Ведь паника никогда не являлась поводом для вдохновения народного творчества. Не от страха люди слагали песни, а от переполняющих их душу чувств. А что это были за чувства, красноречиво говорит хотя бы вот этот отрывочек из народной песни:

"Про що-то, панове, у землі християнській
Не стало порядку ставати?"
"Про то, панове, що стали проклятії
Бусурмени християн братами називати".
"Хто ж теє зачинав?"
"Начинав теє проклятий Мазепа,
Як Іскру й Кочубея безневинно сам з сього світа зогнав,
Семена Палія на Сибір завдав".

Это ведь когда война шла далеко на севере России, для украинского казачества и народа она была чужая, но когда враг ступил на порог ихнего дома, она сразу стала для них своей, потому что им, в отличие от Мазепы и его окружения, ни исполняющий обязанности польского короля Станислав Лещинский, не, тем более, король Швеции  Карл XII, ничего не обещали, и обещать не могли. И совсем ни с гуманитарной помощью и подарками от короля вламывались к ним в дома голодные шведские солдаты, которым даже обогреться в холодную и морозную зиму 1708 – 1709 годов было практически негде. Так, когда шведы подошли к городу Веприку их туда не впустили. Город сопротивлялся до тех пор, пока не кончился порох, и отбиваться было нечем. При его штурме погибло около 2000 шведских солдат и офицеров. Затем Карл взял Зиньков, Опошню и Лебедин. Местечки сопротивления не оказывали. В основном они стояли пустые. Шведы грабили и убивали оставшееся  население, а, уходя, сжигали дома.   В конце января был предпринят поход на Слободскую Украину, в результате которого еще десятки сел и местечек были уничтожены, а шведские войска понесли  весьма ощутимые потери. И вот как события той зимы описал казацкий летописец: - «Тогожъ року малороссіяне вездЪ на квартерахъ и по дорогамъ тайно и явно шведовъ били, а иныхъ живыхъ къ Государю привозили. Разными способами бъючи и ловлячи блудящихъ, понеже тогда снЪги великіе были и зима тяжкая морозами, отъ которыхъ премного шведовъ погинуло; а хотя мало отъ войска какіе шведы удалялись, то тотъ уже и слЪду не зискалъ, блудили и такъ ихъ люди ловили, или, подкравшись ласкосердіемъ будьто, убивали; тожъ чинили шведомъ и за фуражомъ издячимъ и отъ того много войска шведсвого уменьшылося. Тогдажъ шведовъ, прійшовшихъ подъ городокъ Мглинъ, сотенный полку стародубовского, много побито и зъ города прогнано; — однакожъ послЪ всЪ зъ городка выступили въ лЪсы, а король шведскій самъ пришолъ и стоялъ болше недЪли у МглинЪ 1708 года, ишовши еще къ ПолтавщинЪ». Вот так вот выглядела «паника населения перед возможным повторением Батурина». Кстати, а что произошло в Батурине?
Если верить сегодняшним «летописцам» - там произошло нечто страшное. Если же мы взглянём на это беспристрастным взглядом, то увидим, что этим «нечто» была обыкновенная война, лицо которой  везде и во все времена одинаковое. Оно ужасное. Просто иногда и кое-кому хочется это лицо подпудрить, подкрасить и сделать его похожим на человеческое, а иногда наоборот, его ещё больше уродуют, заставляя корчить звериные гримасы. Так и в нашем случае. Кое-кому захотелось поюродствовать и исказить в  кривом зеркале и без того уродливое лицо войны.  Что мы имеем в нашем случае?
Так вот, - с одной стороны это была великолепно проведённая войсковая операция. От руководящего этой операцией А. Д. Меншикова  требовалось, буквально за каких-то 2 – 3 дня взять укреплённый город, оснащённый очень мощной артиллерией и с гарнизоном, ну, по крайней мере, порядка 3000 человек. Такая срочность обусловливалась тем, что, штурмующее город войско, число которого составляло примерно 12 – 13 тысяч могло быть отрезано противником, и последствия для него, возможно, были бы весьма плачевными. Некоторые правда говорят, что в корпусе Меншикова было не менее 30 тысяч штыков, но верить таким специалистам не стоит. Дело в том, что будь у него такое войско, ему можно было бы и не переживать о том, что его попытается отрезать противник примерно равный ему по силе. Ведь у Карла XII было людей не многим больше. (Запорожцы к тому времени к шведам ещё не присоеденились.)  При этом люди шведского короля были крайне измотаны недавно завершённым героическим переходом по лесам и болотам Белоруссии и украинского полесья, где их везде и всюду непрерывно атаковали казаки, как об этом в своих записках свидетельствовал уже знакомый нам полковник Юлленштерн. Можно с уверенностью сказать, что со своей задачей Меншиков справился великолепно. С другой стороны, в этой операции погибли мирные люди, дети и женщины, которые совершенно не собирались воевать. Кто виноват? Однозначный ответ здесь дать невозможно. Конечно, виноват Меншиков и русские солдаты, но виновен и Мазепа, который в панике бежал, и оставил на произвол судьбы мирное население, не дав даже распоряжение, выпустить собравшихся в город селян, пришедших сюда укрываться от шведов, а заодно и всех, кто не желает сражаться против Россиян. Виновен, несомненно, и  даже в большей степени, чем Мазепа и Меншиков Чечель, оставленный вместе с Кенигсеком Мазепой, командовать гарнизоном. Он не захотел вести переговоры с Меншиковым, пообещав содрать с него живого кожу, вместо того чтобы договориться хотя бы о том, чтоб из Батурина выпустили детей стариков и женщин. Такое уже тогда практиковалось и не редко. А ведь Меншиков обязан был выполнить приказ Петра и взять город, а времени было мало. Иначе в город могли бы войти шведы и завладеть всеми припасами: порохом, пушками, ядрами и всем прочим необходимым для войны, что хранилось на складах гетманской столицы. Я лично фаталист и считаю, что ход войны этим они конечно бы не изменили, но жертв среди тех же самых детей, матерей, стариков и казаков, пусть ни в Батурине, но в других городах и местечках, в результате - было бы намного больше, чем при взятии Батурина Меншиковым. Об этом сегодняшние любители покричать о геноциде, о зверях - россиянах и прочие платные и бесплатные крикуны и плакальщики даже не думают. А зря, ведь вы же так любите нашу нацию!  И опять в числе первых плакальщиц моя любимая Олэна Апанович. Вот этот плач нашей «днепровской чайки»: - «Неспроможний подолати козаків, Меншиков вирішив відступити від Батурина й навіть перейшов річку. Він мусив поспішати, бо вже наближалися шведи із Мазепою.(Они к тому времени ещё сидели в своём лагере – Н. Г.) Але тут на поміч Меншикову прийшов прилуцький полковник Ніс, який перебував у Батурині. Він відправив навздогін Меншикову свого прибічника Соломаху сказати йому, що в Батурин можна увійти засвіт, коли козаки будуть спати, потаємним ходом. Про нього знав дуже малий гурт довірених козаків.
Уночі зрадники ввели царські війська на середину майдану, й ті накинулися на сонних козаків. Потім почалося знищення жителів Батурина. Козаки і батуринці в перехресному вогні відчайдушно, геройськи боронилися. Військо московське палило й грабувало місто, ґвалтувало і вбивало жінок. Згодом пожежа несамовитим полум'ям охопила місце різні і грабунку. Меншиков дав наказ не щадити нікого й убивати навіть дітей. «Вибив усіх їх до ноги, не милуючи ні статі, ні віку, ні самих молочних немовлят», — писав автор «Історії русів». Козаки, які потрапили в полон, особливо старшини, були по-варварськи закатовані. Сам Меншиков із катами вішав і мучив людей. «Звичайна кара була для них живцем четвертувати, колесувати і на палю вбивати, а далі вигадано нові роди тортур, що саму уяву жахали». Один із сучасників свідчив: «Всі жителі перерізані — се звичай нелюдських московитів. Меншиков звелів прив'язати до дощок трупи начальних козацьких людей і пустити по річці Сейм, щоб вони подали звістку іншим про погибель Батурина». Виловлювати та ховати жертви під загрозою смертної кари було суворо заборонено».
Вся артилерія Мазепи (більше 70 гармат), його прапори, відзнаки, й усі дорогоцінності опинилися в руках Меншикова. Закінчуючи розповідь про страшний кривавий розгул терору Меншикова, що тривав два дні — 13 і 14 (2 и 3 ноября – Н.Г.) листопада 1708 року, про безглузде й жорстоке спалення і зруйнування Батурина, про вирізаних дітей і людей похилого віку, про знищення козацької залоги (понад 15 тисяч чоловік), автор «Історії русів» зазначав, що царські солдати руйнували