чердак, - ответила я.
У Ани сразу же испортилось настроение.
- Лучше бы ты не нашла ключ, - сказала она.
У меня было странное чувство. Я столько усилий затратила на то, чтобы обеспечить себе возможность проверить свои сбивчивые выводы, что сейчас должна была, как гончая, почуявшая добычу, рваться в бой, а вместо этого я цеплялась мыслями за любую глупость, лишь бы не размышлять о главном. Меня страшил этот чердак, я не хотела туда идти, но я должна была это сделать. Меня словно влекла туда неведомая сила, как принято выражаться высокопарным языком.
- Не надо думать о плохом, - посоветовала я, чтобы взбодрить её и, прежде всего, себя. - Что мы собираемся сделать? Всего лишь осмотреть чердак, в котором мы уже были вместе с Михал Михалычем. Чем нам это грозит? Абсолютно ничем. Если бы мы до сих пор думали, что там скрывается ЧТО-то или КТО-ТО, то наше беспокойство имело бы смысл. Даже откровенный страх был бы уместен. А сейчас что? Мы уже знаем, из-за чего был шум на чердаке. Чего нам бояться теперь? Призрака там нет, что за крест висел на зеркале, мы выяснили…
Аня покачала головой.
- Не лежит у меня душа к этому делу, - призналась она. - Так и кажется, что мы узнаем что-то очень нехорошее… Нет, даже не это. Я боюсь, что с нами случится что-то очень нехорошее. Призрак ли, живой ли человек, но я боюсь, что он нас там встретит.
Я тоже этого боялась. О призраке я вспоминала в тёмное время суток, а о том, что где-то прячется живой человек, не забывала никогда. Вдруг Аня права, и на чердаке нас кто-то встретит? Мы будем сдвигать или приподнимать ковёр, а в это время из тёмного угла к нам приблизится кто-то безжалостный, опасный…
- Давай не будем сами себя запугивать, - предложила я. - Наше дело - открыть дверь, а потом кто-то из нас будет осматриваться, а другая в это время караулить, чтобы никто не застал нас врасплох. Потом поменяемся ролями. На всякий случай возьмём какое-нибудь оружие.
- Гранатомёт, - мрачно подсказала Аня.
- Можно было бы попросить лук и стрелы у зазаборного Робин Гуда, - продолжала я, - но мы это делать не будем. Поступим проще: захватим с собой ножи.
- Да хоть топоры. Всё равно мы не решимся их применить. Правду пишут, что не надо разрешать свободное владение огнестрельным оружием именно потому, что нормальный человек даже в целях самозащиты его не применит, а всяким негодяям это только развяжет руки. Имеются в виду не преступники-профессионалы, потому что у них оружие есть, а обычные хулиганы.
- А кто может знать, как поведёт себя тот или иной человек в момент нападения на него? - философски спросила я. - Может быть, как раз ты и пырнёшь от страха зазевавшегося преступника ножом, сама того не замечая.
- Или ты, - поправила меня Аня.
- Или я. Так что возьмём с собой ножи и будем ко всему готовы. Только я думаю, что мы никого там не встретим. Если бы там прятался живой человек, мы или Михал Михалыч его бы заметили.
- А если он хорошо спрятался? Мы не открывали шкафы, а он мог залезть туда.
Я с содроганием подумала, что надо будет заглянуть в шкафы. Труп Сергея может быть спрятан в одном из них. Чтобы не было запаха, его могли запаять в несколько целлофановых мешков. Только вряд ли шкаф с таким содержимым оставят незапертым. Едва я представила, как мы по очереди подходим к шкафам и тянем на себя дверцы, как мне стало жутко вдвойне.
- Давай уговоримся, - попросила Аня. - Как только мы осмотримся, то сразу уйдём. Не надо там задерживаться.
- Конечно, - согласилась я.
Мы дошли до дома, и разговор прекратился.
- Как погуляли? - весело спросила Катя.
Ей было хорошо: пойдёт к своему Михаилу и кроме него ни о ком и ни о чём думать не будет. Это нам с Аней предстоит осуществить опасный план. И чем больше я об этом думала, тем яснее пробивалось сожаление, что Марина не спрятала оба ключа в каком-нибудь потайном уголке, а положила в косметичку, где их так легко найти. Оставалась очень зыбкая, почти невесомая надежда, что это были ключи не от чердака.
Аня подробно описала нашу прогулку.
- Молодец, что нашёл место, куда вас можно было повести, - одобрительно сказала Катя. - А я всё гадала, что он будет делать.
- Мы встретили твоего жениха, - сообщила Аня.
- Какого? Петра? - поморщился «шкелет». - Он мне не жених. Не надо его так называть, девочки.
- Михаила! Сидит и рисует.
Катя заулыбалась.
- Завтра на рыбалке опять его встретим, - заметила Аня. - Кстати, о рыбалке! Мила, надо будет спросить у Марины, не найдутся ли у неё какие-нибудь шапки или шляпы. Представляешь: все в своих фирменных шляпах, а мы - тоже. Напомни мне об этом вечером.
«Если к вечеру у нас на уме останется что-то ещё, помимо чердака, - подумала я. - Или если к вечеру останемся в живых мы сами».
- Постараюсь не забыть. Обычно такие вещи вспоминаются в минуту ухода из дома, но в это время Марина будет ещё спать.
- Если я не забуду, то я напомню, - пообещала Катя.
На этом разговор о шляпах закончился. Мы ещё поболтали о сегодняшней прогулке, о выставке, потом перешли на неиссякаемую тему о Михаиле и его коте, тем самым заполнив время до обеда и не дав себе возможности терзаться из-за принятого мной решения идти на проклятый чердак.
Глава 45
Это страшное место - чердак
Когда Катя распрощалась с нами и ушла, мы почувствовали себя очень скверно. Теперь нельзя было отвлекать себя от затеянного предприятия разговорами, а требовалось, не теряя времени, действовать. Никто не мог поручиться, что какие-то непредвиденные обстоятельства задержат нас там дольше, чем мы предполагали, а потому тянуть мы не могли.
- Пошли, - распорядилась я, постаравшись придать голосу спокойствие и решимость.
В книгах часто описываются мужественные герои, в трудную минуту берущие на себя ответственность за жизнь и благополучие тех, кто оказывался рядом, причём голоса у них всегда звучали ровно, в них не чувствовалось ни тени волнения. Лично мне таких людей встретить не приходилось, а точнее, не было ситуаций, в которых бы могло выявиться, кто способен по-умному принять на себя лидерство. Вполне вероятно, что в каком-нибудь тихоне в обычной жизни, на которого и внимания-то не обращаешь, прячется гений-командир, только возможности применить скрытый от других и от него самого талант у него нет. Я на такие подвиги не претендую, но сейчас, в нашей маленькой, но такой страшной вылазке на чердак, мне не хотелось выглядеть трусихой. Да и поддержать Аню тоже не мешало.
- Пошли, - отозвалась она со вздохом. - Я бы не возражала, если бы ключ не подошёл к замку.
Я бы тоже не возражала, но признаваться в этом не стала.
Странно устроен человек, не смельчак, не безрассудный или безумный искатель приключений, а самый обычный человек вроде нас с Аней. Мы были на чердаке с Михал Михалычем, видели, что ничего опасного там нет. Садовник убрал все свои хитрые приспособления, так что теперь там вообще нет ничего необычного, если не считать богатой обстановки, редкой для чердака. А мы с Аней почти на цыпочках крались по лестнице, с замиранием сердца поднялись до площадки перед пугавшей нас дверью, долго прислушивались, то прикладывая ухо к самой двери, то слегка отодвигаясь, даже заглядывали в замочную скважину, хотя я и знала, что у неё такая форма, что ничего увидеть невозможно.
- Открываем, - сказала я.
- Давай, - прошептала побледневшая Аня.
Я заставила себя твёрдо, без дрожания в руках держать ключ, осторожно и мягко вставила его в отверстие, чувствуя с долей разочарования, что он идеально к нему подходит, и плавно его повернула. Замок щёлкнул, но дверь не поддалась. Я повернула ключ ещё раз. Теперь дверь легко и бесшумно чуть отошла от своего прежнего положения.
Я перечитала столько детективов, что поневоле кое-какие эпизоды всплывали в памяти сами, без усилия с моей стороны. Именно из-за когда-то прочитанного неизвестно в какой книге рассуждения при подобных же обстоятельствах я и сказала, невольно понижая голос:
- Аня, а ведь дверь очень хорошо смазана.
- У Марины всё хорошо и в полном порядке, - так же приглушённо ответила моя подруга.
- Но эта дверь слишком хорошо смазана, - возразила я. - Такое чувство, что её смазывали недавно. Зачем так тщательно следить за петлями на чердачной двери?
Аня пожала плечами, не придавая этому значения и торопясь поскорее выполнить нелёгкий долг и покинуть это место. Но мне моя мысль не давала покоя. Двери нигде не скрипели, но отворялись не с такой лёгкостью, как эта.
- Чего мы ждём? - спросила Аня.
- Сейчас.
Я осмотрела дверные петли, даже провела по ним пальцем. Наверное, со стороны я выглядела потешно, потому что невольно подражала действиям сыщиков, но мне-то было не до этого. На пальце остались следы масла. Только ответить на вопрос, свежая это была смазка или нет, без экспертизы сказать было нельзя. Да и как догадаться, кто последним смазывал дверь? Может, это сделал Михал Михалыч, чтобы бесшумно пробраться на чердак и убрать свою конструкцию, а может, сам Сергей, до своей кончины или… после неё.
- Пойдём, - согласилась я и тут спохватилась. – Мы же забыли взять ножи.
- Какие ещё ножи?! – поморщилась Аня. – У нас их выбьет из рук даже мальчишка. Говорю же, что мы совершенно не приспособлены к трудностям.
Я очень медленно отворила дверь, готовая сразу же отскочить, если услышу какой-нибудь звук или замечу что-то тревожное. Однако меня ничто не насторожило, поэтому я распахнула дверь пошире и вошла. Аня ступала за мной. Мы осмотрелись, ловя малейшую тень в укромных уголках первой и части второй комнаты, страшась, как бы кто-нибудь не спрятался от нас, чтобы потом, в неожиданный момент, напасть. Именно из-за нашей чрезмерной осторожности мы лишь спустя какое-то время опустили глаза на пол, на то самое место, где в прошлый раз лежал ковёр. Сейчас его там не было. Я невольно осмотрела пол дальше: ковёр виднелся во второй комнате, где он и казался мне уместнее, когда я о нём думала.
- Ковра нет, - дрожащим голосом подтвердила Аня.
- Он там, где должен лежать, - ответила я. - В средней комнате. Но кто его притаскивал сюда, и кто его отсюда убрал?
- И зачем? - закончила Аня.
- Поглядывай по сторонам, - попросила я, нагибаясь к полу.
Я не криминалист, с пятнами имела дело только бытовыми, даже кровью от купленного в магазине мяса я не пачкала вещи, поэтому я не могла сказать, что именно я заметила. Пол, покрашенный матовой бледно-бежевой краской, не был совершенно чист, потому что на нём остались какие-то малозаметные пятна и разводы. По-видимому, краска была некачественная, а может, имела свойство не отмываться до конца. Я это подумала, и тут же мне бросилось в глаза, что пол у стен и вдали был не то что грязный, а просто давно не мытый, а здесь, в первой комнате, он был почти весь свежевымыт.
- Такое чувство, что здесь было что-то разлито, - сказала я. - Пятна не отмылись до конца. И есть какие-то небольшие царапины. Может, что-то роняли, может, волочили.
- Но кто мог убрать ковёр? - недоумевала Аня. - Мы уходили вместе с Михал Михалычем, и ковёр лежал здесь. Марина не могла сюда подняться и передвинуть ковёр, потому что она смертельно боится чердака.
- И мы бы заметили, что она сюда ходила. В выходные она могла бы выбрать время, когда нас нет, а Катя занята на кухне, но в будни она приходит вечером и всё время у нас на глазах.
- Тогда кто же это сделал? - в отчаянии шептала Аня,
С уважением, Андрей.