Николай. - Всем большое спасибо.
Постепенно от нас отделились и пошли по своим домам Сергеич, Михалыч и Михаил. Лишь Петрович, хотя и ему пора было сворачивать в сторону, решил проводить нас (Аню, конечно) до нашей улицы.
- А что, Петрович, ты делаешь после обеда? - спросил Николай.
- Работа дураков любит, - образно ответил повар. - Дело всегда найдётся.
- А может, присоединишься к нам?
У Петровича сразу стал очень заинтересованный вид.
- Куда вы собрались?
- На пляж. Посидим, позагораем, поболтаем.
- Это можно, - обрадовался тот.
Мы условились, во сколько встретимся, и расстались.
- Какой прекрасный был сегодня день! - воскликнула Аня, когда мы отдалились на достаточное расстояние от конца улицы. - И Петрович был такой внимательный. Я рада, что он тоже пойдёт на пляж. Честное слово, жаль расставаться вот так, сразу.
Я поняла, что не ошиблась, объяснив повару, как можно встретиться в Аней в Москве.
- Уезжать не хочется! - простонала моя подруга. - Только всё объяснилось, можно расслабиться, а тут же и уезжать.
Ко мне вернулась настороженность. Я боялась, что Марине будет тяжело видеть нас, людей, узнавших её тайну.
- Аня, не подавай виду, что ты знаешь о том, что скрывает Марина, и что ты её поддерживаешь. Веди себя так, словно тебе ничего не известно и ты ни о чём не думаешь.
- А это нетрудно, - отозвалась она. - Сегодня я так счастлива, что все эти Сергеи и призраки отодвинулись в прошлое. Их словно и не было, или они были когда-то очень давно, не в этой жизни. Я сейчас могу думать только о рыбалке… и пикнике, конечно.
- Очень хорошо.
Марина встретила нас приветливо, но я почувствовала, что эта приветливость немного натянута. К счастью, мне не пришлось искать способ преодолеть её скованность и заставить почувствовать себя в нашем обществе легко и свободно, потому что Аня, сама о том не подозревая, взяла эту задачу на себя. Она так восторженно рассказывала о еде, которую приготовил Петрович, что остаться равнодушным не смог бы и камень.
- Жаль, что вас там не было, - посетовала Аня. - Вы бы сами убедились. А ты, Чупочка, хорошо сделала, что осталась дома, иначе ты бы всё там потаскала и не удержалась бы от того, чтобы это не съесть. Ты бы там просто лопнула.
Чупа радостно вилась вокруг нас, не обращая внимания на опасность, которой она счастливо избежала.
Я почувствовала, что надо сказать что-нибудь для Кати, а то получалось нехорошо: то мы восторгались её кулинарными способностями, а сейчас возносим хвалы только профессиональному повару.
- Только вот что я вам скажу, - вмешалась я. - Когда я ела то, что наготовил Петрович, мне казалось, что вкуснее приготовить невозможно, но мне дали шашлык, и я его съела с неменьшим аппетитом. Обычно курица сохнет даже просто в духовке, а здесь она пеклась на открытом пламени и осталась сочной. В чём ты её вымачивала, Катя? Поделись секретом.
Я поняла, что правильно поступила, потому что Катя сразу оживилась.
- Никакого секрета здесь нет, - возразила она.
Я выслушала состав маринада, в котором она отмачивала куриные ножки, но позволила себе сейчас же забыть половину, решив, что всегда смогу позвонить ей и уточнить рецепт.
- Я всё поняла, - согласилась Марина. - Пикник был сказочный. Но шли-то вы всё-таки не столько на пикник, сколько на рыбалку. Как прошла сама рыбалка?
Аня растерянно молчала, а мне стало смешно.
- Вообще никак, - ответила я. - Мы честно просидели положенное время над удочками, но ни один самый завалященький малёк не соблазнился приманкой. Одно утешает: никто ничего не поймал, поэтому Аня с честью и по праву увозит с собой переходящую блесну.
- Вот с этого и надо было начинать, - усмехнулась Марина. - А то довели меня своими рассказами о пикнике до того, что я страшно захотела есть, но о главном умолчали. Итак, Аня уезжает в звании лучшего рыбака.
- Да, - согласилась Аня, нисколько в том не сомневаясь.
- Сейчас я накрою на стол, - сказала Катя. - От этих разговоров я сама готова съесть… м-м-м…
- Свою шляпу, - подсказала я. - Да, хорошо было англичанам прежних времён: у них всегда были на головах шляпы, а значит, запас пищи на крайний случай.
По растерянности своих подруг я поняла, что мою шутку не поняли. Повторялась история с поговоркой «кому суждено быть повешенным, тот не утонет».
- В книгах прошлого, а точнее, позапрошлого века англичане чуть что сразу говорили: «Я готов съесть собственную шляпу, если это не так», - пояснила я. - Следовательно, они рассматривали свои шляпы в виде условного продукта питания.
- Мила, ты со своими англичанами прежних времён нас чуть не убила, - сказала Марина. - Я уж подумала не совсем ладное. Лучше скажите, какое впечатление произвели ваши головные уборы.
- Произвели, - сейчас же откликнулась Аня. - Очень хорошее впечатление. Всем понравилось. А мне, правда, идёт пилотка?
- Да, очень, - ответила вошедшая с чайником в руках Катя.
Я видела, что Марину что-то очень беспокоит. На её лице была написана борьба сама с собой. Я не успела сделать и трёх предположений, как всё объяснилось.
- Аня, забери эту пилотку с собой в Москву, - решилась она. - Она тебе будет напоминать о сегодняшнем дне. А кто знает, может, она ещё пригодится для рыбалки.
Я ещё раз отметила, что наша подруга меняется в лучшую сторону. Прежде она вряд ли решилась бы расстаться с этой пилоткой.
- Вот спасибо, Марина! - обрадовалась Аня.
Мы с Аней смогли лишь выпить чай, а Катя и Марина доели запеканку. До обеда было ещё много времени, поэтому мы решили провести его в саду. Марина ушла напоминать рабочим, что она никуда не исчезла и что её внимание неослабно, Катя пользовалась оставшимся временем, чтобы наслаждаться совершенством кухни, а Аня, не теряя времени, уселась в шезлонге. Я принесла работу и заняла место рядом.
- Сегодня сорок дней, - напомнила я.
- Да, - отозвалась Аня. – А Марина про это молчит. Что будем делать?
Я сама не знала, как нам поступить. Сделать вид, что мы про это забыли? Вроде, невежливо. Заговорить? После того, как мы грубо проникли в её тайну, - вроде, неловко.
- А Катя, наверное, устроит хороший поминальный стол, - сказала Аня.
- Вот это и будет хорошим выходом из положения, - решила я. – Мы помалкиваем, а Катя, которая ничего не подозревает, причём, Марине это известно, сама устраивает поминки. Получается ненавязчиво и даже деликатно.
- Как хорошо! - вздохнула моя подруга.
- Хорошо-то хорошо, - проговорила я в раздумье.
Аня страдальчески поморщилась.
- Только не говори, что ты заметила ещё какое-то несоответствие, - попросила она.
- Это не только я заметила, но и ты тоже. И Катя заметила.
- Что именно? - насторожилась Аня.
- Что Марина так изменилась, что мы не можем её узнать. Даже нос принял другую форму.
Аня долго молчала. Я подумала, что она не приняла близко к сердцу моё недоумение, и предпочитает бездумно наслаждаться тёплой погодой, что не мешает сделать и мне.
- А что мы теряем? - вдруг спросила она.
Я только-только расслабилась, а потому была ошеломлена странным вопросом.
- Мы что-то теряем? - не поняла я.
- В том-то и дело, что ничего, - объяснила Аня.
Я не успела выяснить, что именно она имеет в виду, потому что появилась хозяйка.
- Ну и нагнала же я на них страху! - похвасталась она. - Прихожу, а они отдыхают себе, голубчики, словно уже всё закончили. Увидели меня - сразу вскочили и стали делать вид, что не прекращали работу. Теперь не скоро успокоятся, будут думать, что я вот так же тихо к ним опять поднимусь проверю, как они работают. А я не скоро туда пойду. Я тоже решила посидеть в шезлонге как белая женщина.
И она осуществила свою затею.
- Марина, ты очень хорошо выглядишь, - сообщила Аня.
- Спасибо, - растерянно проговорила та, не понимая, чем вызван этот комплимент.
- И ты с самого начала показалась нам очень красивой, красивее, чем была в школе.
Мы с Мариной с одинаковым удивлением и интересом ждали, что она скажет ещё. Я чувствовала, что Марина не обеспокоена, а именно удивлена.
- Только ты так изменилась, что никто из нас тебя не узнал, - продолжала Аня. - Ты словно стала совсем другим человеком. В лице ни одной прежней чёрточки. Что с тобой случилось?
Настроение у Марины резко изменилось. Ей явно стал очень неприятен этот разговор.
- Ничего не случилось, - как можно спокойнее ответила она. - Слежу за собой, делаю маски, натираюсь кремами, посещаю фитнес-клуб… иногда. По-моему, я не очень изменилась… То есть, изменилась, конечно, но я-то перемен не чувствую, потому что всё это происходит постепенно… Это вы меня давно не видели… Ох, боюсь, что рабочие опять устроили себе перерыв! Пойду, шугану их.
Она поспешила нас оставить.
- Я не поняла, почему она вдруг так переполошилась, - сказала Аня. - Разве я сказала что-то особенное?
Я тоже не могла догадаться, что же так подействовало на Марину.
- А может, это всё-таки не Марина? - недоумевающе спросила Аня.
Мне хотелось верить, что это она сама, а не подмена, но я ничего не смогла ответить, потому что поведение нашей школьной подруги было загадочным.
Глава 47
Последняя глава
- Как противно сознавать, что делаешь что-то в последний раз, - сказала я, когда мы с Аней шли на условленную встречу.
- Зловеще звучит, - заметила она.
Аня даже за роскошным поминальным столом не могла отделаться от мысли о странной реакции Марины на замечание о том, что она очень изменилась. Это было видно по её полуотрешённому виду. Марина была искренне тронута нашей, главным образом, Катиной заботой о том, чтобы отметить знаменательную дату, хотя сама она, конечно, не стала бы устраивать поминки, и причина этого была нам известна. Очень кстати вышло, что наш «шкелет» был в неведении относительно страшных событий, произошедших в этом доме, поэтому застолье получилось уместным и пристойным.
- Сегодня была последняя рыбалка, а сейчас мы в последний раз идём на пляж, - говорила я.
- И в последний раз встречаемся с Николаем, - уточнила Аня. - И с Петровичем.
«А вот с ним тебе ещё предстоит встретиться в Москве», - подумала я, воображая, как поражена будет Аня, когда увидит рыбака-повара.
- Добрый день, дамы, - приветствовал нас Николай.
- Здравствуйте ещё раз… - произнёс Петрович.
Может, он и хотел намекнуть на то, что мы немного опоздали, потому что весь его вид говорил за то, что у него что-то осталось недосказанным, но он оборвал себя почти на полуслове, решив, очевидно, что не стоит напоследок ворчать.
Аню потянуло к сценическому искусству, потому что она вдруг приняла томный вид и на все обращения к ней Петровича еле цедила слова. Её обожатель смотрел на неё со всё возрастающим восхищением. Николай поглядывал на них, на меня и порой еле сдерживал смех.
Мы очень хорошо посидели на пляже, причём развлекал всех главным образом Николай, лишь иногда давая Ане возможность «блеснуть», но сейчас же вновь завладевая всеобщим вниманием, едва она принималась фальшивить до нелепости. Мне это понравилось, так как показывало, что он не любит, когда люди выглядят смешными.
Потом мы прошлись по местным дорогам… в последний раз. Я была бы очарована прогулкой, если бы не Аня со своим вопросом о перемене внешности Марины и не странная и даже болезненная реакция нашей школьной подруги, или, точнее, предполагаемой школьной подруги. Мрачное мнение Ани, что это кто-то другой, хоть и обсуждалось нами уже давно и не раз, отвергалось, а потом вновь
С уважением, Андрей.