предпочитаю смотреть телевизор.
За такими необременительными разговорами мы скоротали время до отхода ко сну.
- Завтра мы поедем где-нибудь часов в одиннадцать, - предупредила нас Марина. - Я надеюсь, что в это время пробок ещё не будет. Лучше было бы пораньше, но не хочется вставать ни свет ни заря. Как-то Чупочка перенесёт дорогу?
- Увидим, - ответила я. - Мне кажется, что она перенесёт всё, что угодно, лишь бы ты была рядом. Но на всякий случай не надо её кормить перед отъездом, а то её может растрясти.
- Да, мы очень привыкли друг к другу, - согласилась Марина. - А уж какую я для неё отделаю комнату… Восторг! Я даже подумываю о том, что можно переоборудовать весь «чуланчик», а то он какой-то безликий. Сделать что-нибудь особенное, чтобы каждая комната отличалась от других.
- Как во дворцах, - подсказала я. - Рыцарский зал, египетский зал…
- Не до такой степени, конечно, - засмеялась Марина, - но примерно то же, только в современном варианте. Одну комнату можно сделать с росписью под небо, с пейзажными обоями по стенам и… Нет, это ещё надо обдумать.
Мы разошлись по спальням.
- Последняя ночь в этом доме, - сказала я Ане.
- Надеюсь, что это будет спокойная ночь, - отозвалась она. - А всё-таки Марина что-то скрывает.
- Да, скрывает, - согласилась я.
- А может, это всё-таки не Марина?
- Она, конечно, совсем другая, чем была в школе… - размышляла я. - Только я понять не могу одного: зачем же тогда она приглашала меня здесь с ней пожить? Зачем я ей понадобилась? Разве только…
Я не успела обдумать появившуюся случайную мысль, но Аня меня торопила.
- Может, это не Марина, а её хорошая подруга, - проговорила я. - Сама Марина от греха подальше живёт сейчас где-то за границей, а вместо неё здесь… Нет, этого не может быть.
- Конечно. Зачем этой подруге нужна ты?
- Это-то просто. Потому что она боится оставаться в доме одна. Не может быть по другой причине: и соседи сразу бы заметили подмену, а особенно Михал Михалыч. Впрочем, мы с тобой уже много раз это обсуждали.
У Ани глаза загорелись.
- Значит, подмена была совершена до того, как купили эту дачу, - решила она.
- Всё равно непонятно, зачем ей именно я? Почему женщина, подменившая Марину, захотела, чтобы я провела с ней целый месяц? Она-то откуда может меня знать?
- Тайна, которую мы никогда не отгадаем, - сделала вывод Аня. - У нас ни времени на это нет, ни данных. Давай-ка лучше ляжем спать.
- Давай.
Но через самое короткое время она заговорила вновь:
- А может, тебе причитается какое-то наследство? Ты об этом не знаешь, а она знает и хочет получить его сама.
- Какое ещё наследство? – удивилась я.
- От неизвестного богатого родственника за границей, или от родственницы.
- Известный вид мошенничества, - сказала я. – Мне много раз на электронную почту приходили извещения, что кто-то мне оставил наследство. Я сейчас же удаляю такие письма. Спи и не предполагай того, чего не может быть. Я, вернее, мои родители, даже от близких родственников ухитрились не получить наследство. Оно отошло к дальней родне.
Наверное, впервые в жизни я умудрилась быть настолько мудрой, чтобы быстро отбросить все мысли о преображении Марины, возможной подмене и её причинах, а потому прекрасно выспалась и утром чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Правда, меня сейчас же охватило неприятное чувство. Во-первых, надо было собирать свои вещи, во-вторых, всплыли в памяти наши предположения о Марине, а в-третьих и самых главных, терзала мысль о том, что Николай ни слова не сказал о том, что мы можем встретиться и куда-нибудь сходить в Москве. Я себя уговаривала не тревожиться понапрасну, раз ничего нельзя было изменить. Что поделаешь? Мы познакомились с умным и интересным человеком, с ним было хорошо, а теперь пришло время с ним расстаться и забыть о нём. Мало ли со сколькими приятными людьми встречаешься и расстаёшься на протяжении жизни! Это раньше ухитрялись сохранять знакомства, а теперь их теряют быстро.
Мы собрались в столовой, и Катя в последний раз сварила кофе и подала его с остатками вчерашнего пиршества. Вкусно, но лично я не имею такой большой запас здравомыслия, чтобы перед самым отъездом наслаждаться завтраком. Я ела с аппетитом, но не могла освободиться от нервозности.
- Я так привыкла к твоей готовке, что не представляю, как буду жить в Москве, - пожаловалась Аня.
Я подумала, что Петрович смог бы заменить ей Катю, потому что ради неё он готов на любые подвиги, даже был бы согласен не отходить от плиты.
- А мне придётся срочно садиться на диету, - пожаловалась Марина. - Я так с вами избаловалась, что боюсь взвешиваться. Чувствую, что потолстела, а точный вес узнать не решаюсь.
- В этом смысле, то есть в смысле привычки к вкусной еде, у меня есть утешение, - гордо сказала я. - Моя мама прекрасно готовит, а отец в последнее время увлёкся разными редкими и сложными блюдами.
- В таком случае, советую тебе приобрести весы, - проговорила Марина с долей ехидства.
- Не поможет, - возразила я.
За столом можно было сидеть до бесконечности, но сегодня нам уезжать, поэтому пришлось позаботиться о своих вещах. Катя задержалась в кухне, чтобы привести её в полный порядок.
- Аня, ты у нас деловая, - обратилась к ней Марина. - Может, ты поможешь Кате? А я, девочки, если позволите, последний день побездельничаю. Теперь мне самой надо будет думать об обедах. Лично мне почти ничего не нужно, но для Чупочки я буду готовить густые супы с мясом, геркулесом и овощами.
- Хорошо, бездельничай, - согласилась Аня, удаляясь в кухню.
Я поднялась наверх со странным чувством. Впервые я не ощущала себя римским патрицием. Всё-таки собираться в дорогу из чужого дома, имея минимум вещей, несравнимо проще, чем из собственного. Вместо того, чтобы бродить из комнаты в комнату, раздумывая, что мне при каких-нибудь обстоятельствах могло бы понадобиться, и придумывая всякие нежизненные ситуации, я спокойно уложила в сумку одежду, бумаги и электронную книгу. Быстро и легко. В голове сейчас же завертелись идеи, как бы и впредь сделать мучительный переезд на дачу менее мучительным. Что если заранее приготовить список нужных предметов, чтобы достать его и лишь следовать его указаниям? С таким помощником собраться можно почти мгновенно. Может быть, герои фильмов и книг (они, конечно, списаны с живых людей, но лично я таких не встречала), готовые хоть среди ночи вскочить с постели и моментально собраться в поход, тоже пользуются подобными списками, только у них всё настолько отработано, что им не нужен бумажный лист, потому что список прочно отпечатался в их памяти? Да, обязательно составлю такой список, причём я знаю, какую вещь туда точно не включу: газовый баллончик. Представляю, как будет веселиться отец, когда узнает, с каким успехом я воспользовалась его подарком. Мама, конечно, сначала удивится, ведь о баллончике она не подозревает, но потом тоже будет смеяться. Безусловно, истинную причину смерти Сергея я никому не открою, но можно рассказать про страшную чупакабру, повсюду следующую за нами, и про бедного Михал Михалыча, спьяну решившего попугать хамоватого хозяина дома, а потом едва не сломавшего себе шею при попытке убрать свои хитрые приспособления. Садовнику это не принесёт вреда.
- Мила, - раздался за спиной голос Марины.
Я сидела на краю кровати, бесцельно теребя в руках обложку от тетради с вложенными внутрь записями на клочках бумажек, то есть «голландским натюрмортом» в собранном виде. Услышав своё имя, я вздрогнула.
- Что?
- Мне надо с тобой поговорить.
В её голосе звучала не то нервозность, не то напряжение.
- Давай, - согласилась я, недоумевая и тревожась. Что же такое секретное могла сказать мне эта женщина?
- Что это ты меня вчера рассматривала, словно впервые увидела? - прямо спросила Марина.
- Хорошо выглядишь. Я же объяснила, что хотела бы вновь начать рисовать, чтобы…
- Да не ври ты! - прервала она меня. - Ни о каком портрете ты не думала. Я всё-таки не совсем дура, чтобы это не понять. И Аня тоже вчера завела речь о том, как я изменилась. Что, правда, очень изменилась?
Я не знала, как себя вести. Она была слишком умна, чтобы можно было продолжать изворачиваться. Но неясно было и то, какую реакцию вызовет моё признание.
- Да, очень. - Я решила действовать напрямик. - Ни одной общей черты с тобой прежней.
Я ждала, что она ответит. Станет ли оправдываться? Сумеет ли объяснить своё преображение?
- При девочках я не хотела этого говорить, но тебе, так и быть, признаюсь. Сергей так хотел иметь красавицу-жену, что заставил меня сделать пластическую операцию. Сама бы я на это ни за что не пошла, даже если бы стала вся морщинистая, как сжатая кожа. Я прочитала про столько случаев неудачных операций, когда человека буквально уродовали, и про смертельные случаи, что предпочла бы обходить такие клиники стороной. Но ведь я тебе говорила, что мой муж был человеком тяжёлым. Он поставил условие: или делай операцию, или развод. Вот я и согласилась лечь под скальпель. Первая операция была не очень удачной, поэтому понадобилась вторая, а потом третья. Только после третьей операции моё лицо стало таким, как сейчас, но, разумеется, ничего от прежних черт в нём не осталось. А знала бы ты, как оскорблял меня Сергей, пока мне не исправили ошибки первого хирурга! Что только я не перенесла!
- Я тебе очень сочувствую, - искренне проговорила я. - Желаю тебе обо всём этом поскорее забыть и начать жить заново. Ты очень хорошо выглядишь, поэтому вполне можешь считать себя молодой женщиной. Живи так, как тебе хочется, и постарайся быть счастливой.
- Спасибо, - улыбнулась Марина. - Только девочкам ничего этого не рассказывай. Я не хочу, чтобы про меня говорили, что я дошла до пластических операций.
- Об этом можешь не беспокоиться, - заверила я.
Марина улыбнулась.
- Тогда тоже пойду собираться, - сказала она. - Мне-то укладывать особо нечего, а вот собачкины вещи я хочу захватить с собой. Пока идёт ремонт, я не смогу ездить по магазинам, а Чупочке будет приятно иметь свои игрушки и одежду под рукой… под лапой… Не важно, где именно. Пусть она поскорее привыкает к городской квартире, а с знакомыми вещами ей будет легче.
Она ушла, приободрённая, а я подумала, что этот короткий разговор о пластической операции способен сгладить неловкость от страшного признания в убийстве Сергея.
Не успела я застегнуть сумку, как зажужжал мобильный телефон. Я уже переговорила с родителями, поэтому звонить могла только тётя. Больше всего мне бы хотелось сделать вид, что меня нет возле телефона, но это вызвало бы её беспокойство, и мне волей-неволей пришлось ответить на вызов. Я приготовилась к долгой беседе с путаными рассказами тёти Киры о её работе, но услышала в трубке мужской голос.
- Проверка связи, - сообщил Николай.
- Связь недурная, - отозвалась я.
- Извините, Мила, что отрываю вас от сборов, но я подумал, что неплохо будет, пока вы не уехали, ещё раз проверить, действителен ли номер, который вы дали. Мне совсем не улыбается мысль караулить вас возле метро наподобие Петровича. Раз уж я позвонил, то давайте условимся встретиться и куда-нибудь сходить. Ане, я полагаю, будет не до нас, так что погуляем вдвоём. Как вы относитесь к моей идее?
Кто бы знал, какой покой воцарился в моей душе!
2013 год
С уважением, Андрей.