Твари. Том 1.

новый шаг.
Так  и дошла я до третьего этажа, но Туко там не обнаружила. За дверями двух находящихся друг против друга квартир стоял мёртвый штиль, и я решила подняться выше с тем, чтобы проверить квартиры там.
Четвёртый этаж венчался лазом на чердак и был совершенно пуст. Так же, как и его предшественник, он хранил гробовое молчание.
Либо здесь очень толстые стены, либо обитателей квартир попросту не было дома. В любом случае, дожидаться появления Туко я решила именно здесь, поскольку так было меньше всего шансов столкнуться с ним нос к носу. Если же он всё-таки, как и я, находится на последнем этаже, то при форс-мажоре прикинусь вешалкой и начну трезвонить в соседнюю квартиру, как будто пришла к своим родственникам или же представлюсь курьером, если жилец квартиры окажется дома. Я даже достала из кармана завалявшийся бланк на получение сапог из ремонтной мастерской с тем, чтобы предъявить его, если придётся. Надежда на то, что помощник Харона меня не помнит, хоть мы и виделись всего два раза, была слишком призрачной. Если он не страдает провалами памяти, то моё лицо обязательно покажется ему знакомым.
Но всё же я уповала на удачу. Присев на корточки перед перилами, за которыми просматривалась лестница, я приготовилась ждать.
Дальнейшие события разворачивались так быстро, что в первый момент я даже не успела испугаться. Ещё минуту назад я сидела и представляла себе вытянутое лицо Зайна, когда он получит убийственную информацию на блюдечке с голубой каёмочкой - как уже в следующее мгновение мою шею обвила удавка, впиваясь в кожу.
Я барахталась и хрипела в чужих сильных руках, непослушными пальцами хватаясь за шнур. Боль была просто дикой, невыносимой! Но хуже всего было то, что я не могла сделать ни единого вдоха, и это спровоцировало такую сокрушительную лавину страха, что мой разум помутился. Мир стал расплываться перед глазами, в исступлении я до крови раздирала ногтями свою кожу, пытаясь вместе с ней содрать и удавку. Свет начал меркнуть, а меня, почему-то, безумно огорчал тот факт, что перед смертью я не смогу взглянуть в лицо своему убийце. Борьба была неравной, противник в десятки раз превосходил меня по силе, и я чувствовала, что время моё на исходе. Тело моё в последний раз дёрнулось, обмякло, и я почувствовала ледяное дыхание смерти.
Мгновение – и я провалилась в сумеречную зону.
Но и там обжигающий холод не выпускал меня из своих цепких объятий. Он даже усилился.  Хотя, как ни странно, боль несколько отступила, и я даже почувствовала прилив сил, словно глотнула энергетика. Только вот в отношении всего остального и в особенности того, что касалось действующих лиц, расстановки и местоположения, ничего не изменилось. Мои глаза по-прежнему могли видеть перед собой лишь лестницу (только что призрачно-серую), тело было вытянуто в струнку, а чужие руки стягивали шнур на шее.
О воздухе в своих лёгких я как-то вообще не думала, но сопротивление оказать была уже в состоянии. Поэтому, собравшись с духом и согнув ногу в колени, я со всей силы, на которую только была способна, начала колотить сапогом сзади по всему, что попадалось под каблук.
Но с таким же успехом я могла тренироваться и на каменной статуе. Убийца только туже стянул шнур, отчего мне показалось, что ещё немного и моя шея попросту разрежется, как масло.  
То ли от удушья, то ли от отчаяния, но перед глазами вдруг поплыли тени, и только через пару секунд я поняла, что всё больше и больше уплотняясь и набирая темп, вокруг нас начали кружить мои старые знакомые - стервятники. Они ждали…
Моей смерти?
В порыве злости от собственного бессилия и никчёмности, я запрокинула руки за голову и вцепилась ногтями в то, что предположительно являлось лицом моего противника. Представляя, как живьём сдираю шкуру с этого урода, и что если сама и не спасусь, то хотя бы его на прощание покалечу, я с рычанием загнанного в угол зверя провела по четыре борозды с каждой стороны, ощущая при этом мрачное, мстительное удовлетворение.
Сзади раздался оглушительный, полный гневного возмущения рёв, больно резанувший по моим барабанным перепонкам, и я отлетела к противоположной двери, сильно ударившись при этом затылком.
На мгновение в глазах померкло, а когда зрение прояснилось - я обомлела.
Передо мной в вихре размытых полутеней высился двухметровый исполин в длинном балахоне, которого в явном мире все знали под именем Туко. Только здесь поверх человеческих черт альбиноса была наложена отталкивающая маска демоническо-драконьей клювастой сущности, при виде которой моя душа в ужасе ретировалась в область пяток. Серебристо-серая, словно заинденевшая игольчатая кожа, четыре отростка на черепушке в виде своеобразных рогов, прилипшие крохотные ушные раковины, да отсвечивающие адским пламенем миндалевидные глаза под покатым лбом. Живописный портрет довершал тяжёлый ртутный плащ за спиной, который на поверку вполне мог оказаться сложенными крыльями. От всего его облика веяло таким смертельным холодом, такой силой, такой мощью, что я почувствовала себя зазевавшейся мухой пред газетой в руках Повелителя. Всей свой ужасающей фигурой он подавлял, втаптывал и уничтожал…
Но моё любование монстром длилось, наверное, не дольше одной секунды - ровно столько, сколько потребовалось времени, чтобы раскрыть свой рот от изумления. И не успела я опомниться, как он, нетерпеливо отмахнувшись от роя теней, подскочил ко мне, схватил за грудки, легко вздёрнул в воздух и одним сильным движением швырнул вниз по лестнице.
Пролетев пролёт, я со всего маху впечаталась в железобетонную стену, так что зубы клацнули. Стало чуточку теплее, но к старой боли в шее добавилась ещё одна в позвоночнике - острая и оглушающая, будто судьба решила сегодня посвятить меня во все тонкости этого мерзопакостного дела. Она ударила по нервам, прокатилась по мышцам, и я, глотнув изрядную порцию воздуха, так и замерла, боясь неосторожным движением спровоцировать новую пытку. На глаза навернулись слезы, меня накрыла волна отчаяния, и, вглядываясь в пламенеющие смертельным холодом глаза, я задавала себе только один вопрос: ну, как я могу сопротивляться такой силище?
А монстр тем временем, преисполненный уверенностью в своём превосходстве, с хаосом взбесившихся теней за спиной, устрашающе неторопливо, можно даже сказать лениво, сделал свой первый шаг вниз по лестнице, от которого застыла кровь в жилах.
Потом ещё один. И ещё один…
Мне стало до жути страшно! Реально страшно! Чувствуя себя обычным мешком с костями, не сводя своего зачарованного взгляда с лика смерти, я машинально начала отползать от него в сторону, пока не уперлась спиной в дальний угол. Дальше - только бег по лестнице вниз, на который у меня сил уже не было.
Да и зачем? Что бы это дало? Он в один прыжок сумеет достать меня!
А мой палач, видя мою подавленность и безоговорочную капитуляцию, прекрасно понимая, что я практически сломлена, и сопротивления не последует, упивался моими мучениями и сознанием собственного могущества. Очень медленно, продлевая мою агонию и не сводя при этом с меня своего торжествующего взгляда, этот садист-извращенец достал из складок балахона нечто напоминающее плоскую сосульку с зазубринами по краям и направил остриё в мою сторону.
А на меня вдруг навалилась такая безысходность, такая апатия, что я обречённо закрыла глаза и приготовилась встретить неизбежное.
Раз, два, три, четыре… Про себя я начала отсчитывать последние секунды моего существования. Молитв никаких не было, да и не знала я их. Жаль только было маму… Жаль расставаться с друзьями…, с Зайном... Ведь я только-только начала чувствовать вкус к жизни, как по собственной же глупости, дурости, раздутой самости вынуждена была теперь бесславно прощаться со всем, что было, и что могло бы ещё ждать меня впереди. И винить-то за это было некого, кроме себя самой.
Было ли мне страшно в этот момент? Нет. Только желание, чтобы всё это как можно скорее закончилось…
Но смерть всё не шла.
И тут по сомкнутым векам мне резанул вдруг яркий свет, и я распахнула глаза с тем, чтобы посмотреть, что случилось.
Сначала из-за ослепляющего зарева я ничего не могла разглядеть, и только залитый густой, смоляной патокой контур моего палача с орудием убийства в руке резко выделялся на фоне ослепительно белого света. Теней уже не было - их словно выжгло.
Тут сияние начало терять свою интенсивность, что позволило мне, наконец, в снопе разбегающихся лучей различить светлую фигуру воина с длинным обнажённым мечом.
Ангел!
И стоило только мне об этом подумать, как меня обдало волной божественной чистоты. Я даже закатила глаза от удовольствия. М-м-м! Обожаю этот запах!
Сделав глубокий вдох, я втянула воздух внутрь.
Свет проник в лёгкие, пробежал по венам, и боль с безысходностью немного отступили. Картинка словно замерла. Теперь я во все глаза смотрела на неизвестно откуда взявшегося спасителя.
Он был так же высок, как и демон, который всё ещё жаждал моей кровушки. Его статная фигура на верхней площадке угрожающе нависла над Туко, и ощущение уверенной силы, наполняющей пространство, было ничуть не меньше, я бы даже сказала, что плотнее, чем у его противника.  За спиной небесного создания развевалось нечто дымчатое, напоминающее раздвоенную мантию (как перистые облака или же всполохи какой-то энергетический субстанции), и в моей голове тут же всплыл образ белоснежных крыльев. И что уж было совсем необычным – то, что свет шёл не из-за спины пришельца, а… Он весь, от макушки до пят был словно соткан из миллиардов святящихся частиц.
Что за чудо!
Но когда лицо ангела медленно, как во сне, повернулось в мою сторону, то я чуть не потеряла сознание, потому что…
О боже! Это был Зайн! Господи, да это, и правда, был он!
От шока моё дыхание спёрло, а челюсть провисла до самой груди. И пусть в идеально правильных чертах сошедшего в сумерки ангелоподобного существа только наполовину была выражена суть земной человеческой оболочки по имени Зайн, но и этого было достаточно, чтобы я с уверенностью могла заявить, что передо мной находился именно он.
Время вновь возобновило свой бешенный бег. И пока я ошарашенно таращилась на своего приятеля, неподвижно стоящий до сего момента Туко вдруг резко крутанулся на месте и резанул воздух своим своеобразным пикой-ножом буквально в миллиметре от живота неизвестно откуда свалившегося на него противника.
Выпад не достиг своей цели только благодаря мгновенной реакции ангела, который вовремя успел отскочить назад. Не давая времени опомниться и пространства для того, чтобы Зайн мог использовать свой длинный меч, демон перешёл в наступление, тесня своего врага всё дальше и дальше вглубь лестничной площадки. Его лезвие мелькало с быстротой молнии, и, казалось, что ещё мгновение, и ангел будет приперт к стенке, но Зайн в какой-то момент сумел изловчиться и выбить оружие из лап нападавшего. Серебристо-чёрный клинок отлетел в сторону и мгновенно растворился в воздухе, лишённый подпитки своего хозяина.
Зайн тут же приставил остриё своего меча к горлу обезоруженного противника, и на какое-то мгновение все замерли. Туко сузившимися от злобы глазами, не отрываясь,