куда-то.
-Бонифаций, - отмахнулся Цезик, - отстань. То, что ты появился – это, конечно, хорошо, - будет выбор, что продавать завтра. Но сегодня нам из-за тебя опять негде но-чевать.
Но пес продолжал метаться и скулить, носясь вокруг, как угорелый.
-Черт с тобой, - устало вздохнул Цезик и встал. – Веди.
Бонифаций долго таскал их по каким-то ялтинским закоулкам и проходным дворам, пока не привел к покосившейся, убогого вида пивной, густо провонявшей округу своими обильно залитыми мочой углами.
-И что это значит? – озадаченно спросил Бонифация Цезик. Ему и без того не нравилась их прогулка по таким зловещим местам, и только близость Бонифация по-зволяла надеяться на то, что им не навернет какой-нибудь местный бомж по голове пустой бутылкой.
Бонифаций нырнул во внутренность пивной и через пару минут выволок оттуда за штанину отчаянно брыкающегося, с полупорожней кружкой пива в руке, вахтера.
-Ба! – радостно заулыбался Цезик, наваливаясь объятиями на старого знакомца и обеими руками похлопывая его по спине. – Видит Бог, эта встреча доставила мне радо-сти не меньше, чем явление Спасителя святой мученице Марии Магдалене.
-Маринку не т-трожь! – пьяно замотал прокуренным желтым пальцем перед но-сом Цезика беглый вахтер.
-Любезнейший, - попытался вернуть события на свое место Цезик, брезгливо от-ворачивая нос от пальца. – Вы слегка забылись. Ведь это же я должен махать своим пальцем перед вашей, простите, рожей.
-Да? – отпрядывая назад, насторожился вахтер.
-Где деньги, сволочь? – мрачно спросил Сима, которому не по душе были эти пижонские разглагольствования Пегасова с применением слова «любезнейший».
Вахтер в ответ только пьяно и виновато поднес к шее скрученные в жест «о'кей» пальцы и, выразительно щелкнув себя по горлу, издал характерный звук вылетающей пробки.
-Что, неужели все? – не поверив, как такое возможно, спросил Цезик.
Вахтер, все так же сохраняя виноватый вид, кивнул.
Молча, гад, кивнул.
-Ни копеечки не оставил? – в слабой надежде спросил Сима.
Вахтер замотал головой.
Из пивной вышел чем-то похожий на нашего вахтера мужичонка. Усиленно жестикулируя руками и мыча, он стал показывать Симе на пивную.
Сима в ответ потер перед ним пальцами.
-Деньги, понимаешь? – показал он глухонемому. – Эта сволочь пропила все на-ши деньги. Не за что нам пить.
Вахтер, подтверждая сразу оба факта, - и то, что он сволочь, и то, что пропил все деньги, - горестно покивал головой и бессильно развел перед глухонемым руками.
Но глухонемой продолжал что-то показывать. Он тыкал на пивную, потом на вахтера, потом тоже показывал пальцами слово «деньги», но ни Сима, ни Цезик ничего не могли понять из его объяснений. Все разъяснилось, когда из пивной на улицу вышел продавец пива. Странное дело, но и он, хоть и был одет в когда-то белый передник, побрит и даже утром, наверняка, расчесан, каким-то неуловимым образом смахивал и на вахтера и на глухонемого одновременно.
-Вот ты где, оказывается, - успокоено сказал продавец при виде вахтера.
-Оказывается, - вздохнул вахтер.
-Неужели ты не только все пропил, но даже успел задолжать? – не только с удивлением, но теперь даже с уважением спросил вахтера Цезик.
За него ответил пивоторговец:
-Он его угощал, - показал продавец на глухонемого, - но денег еще не платил.
Вахтер опять вздохнул и развел руками:
-Угощал… И не платил…
-Он говорит, что все пропил, - сказал Пегасов.
-Тогда ты за него плати, - просто разъяснил ситуацию продавец пива.
-Но я ведь не пил пива! – опешив, возопил Цезик, возмущенный таким бесцере-монным поворотом событий.
-А мне какая разница? – спросил продавец. – Ты его знаешь, значит, ты и плати за него. А потом разберешься с ним сам. У нас так принято.
-Так по понятиям, - подняв палец вверх, объяснил ситуацию вахтер.– И настави-тельно добавил: - По понятиям жить надо, по понятиям. – И он попытался похлопать Пегасова по щеке. Может, это у него бы и получилось, но он упал раньше, чем дотя-нулся до щеки.
-Эх, Бонифаций, - со вздохом обратился к псу Цезик, - лучше бы ты нас к нему не приводил. – И он расплатился всеми оставшимися у них деньгами.
Глухонемой опять попробовал что-то разъяснить, показать что-то, но так и ос-тался непонятым.
-Хороший ты мужик, - сказал ему тогда Цезик. – Да только болтливый очень. – И, посмотрев на свой вывернутый пустой карман, он вздохнул еще раз.
После этого Пегасов забрал у вахтера его недопитые полкружки, половину от них отпил сам, половину дал выпить Симе, потом вернул пустую кружку вахтеру и, сказав Симе и Бонифацию: «Пошли отсюда», пошел назад, к Ленинской Комнате. По-сле бегства вахтера и завершения сеанса гипноза, ее, похоже, так никто и не посетил, и она оставалась открытой. В ней и переночевали голодные «Бонифаций и др.» вместе со своим поросенком.
А наутро, заплатив контролеру рынка теперь уже непосредственно самим Вес-нушчатым, они продали Бонифация повторно. Но только теперь уже не за сто пятьдесят долларов, а за сто пятьдесят рублей. Покупатель, видимо, был знаком с теорией старшего лейтенанта Зафедул-Дубровского, потому что сразу же переспросил: «Триста чего?». И узнав, что «триста» рублей, сбил цену вдвое.
Первое, что сделали друзья, получив деньги, это зашли в ближайшую рюмочную и выпили за Веснушчатого.
После чего вернулись в гостиницу. Номер их на сегодня был еще оплачен.
Не обнаружив в номере Мантуллина, который, как всегда в это время дня, был на симпозиуме, Сима с Цезиком достали из холодильника докторскую колбасу, из цел-лофанового пакета черный хлеб, и съели все это с большим аппетитом, без остатка, ни крошки не оставив исследователю непознанного.
-Будет знать, - с торжествующей злорадностью сказал Цезик, кладя в холодиль-ник завернутую в целлофановый пакет бумагу из-под колбасы. Но, не удовлетворив-шись этим, он достал бумагу снова и написал на ней: «Ушла сквозь землю. Встречай на той стороне». И подпись: «Докторская колбаса». Только после этого он опять поло-жил пакет с бумагой назад в холодильник.
-Это тебе еще одна неразрешимая проблема, - сказал он незримому Мантуллину. - Займешься ею после бультерьеров.
Сима перечел написанное Пегасовым, и, взяв карандаш, добавил от себя: «P.S. Попробуйте копать сбоку».
И только после этого друзья покинули этот неприветливый номер.
ГЛАВА 13
В которой читателю приводится пример, сколь
неуместно скопидомничать в важном деле.
О продаже Бонифация в этот раз никто не тосковал. Оба теперь знали, где с ним надо встречаться. Так оно и оказалось. Вечером на условленном месте Бонифаций их уже ждал.
-Тем не менее, - сказал Цезик, - вечно его продавать мы не сможем.
-Почему? – спросил Сима, которому такой способ существования показался не только приемлемым, но и приятным.
-Во-первых, он такой огромный, что очень скоро мы с ним засветимся. А мо-жешь себе представить, что нам грозит, если вдруг на рынке, продавая его опять, мы столкнемся с тем, что купил его раньше.
-Мы просто скажем, что специально вывели его собаку, надеясь на встречу с ним, - предложил вариант Сима.
-А если он еще раз убежит, и мы встретимся на рынке еще раз? Ведь покупатель, какой бы низколобый он не был, хоть с десятого раза, но поймет, что его, как это назы-вается, попросту кидают.
Сима почесал затылок.
-В конце концов, - подумал он вслух, - не одной Ялтой ограничена Родина.
-Нет, - не согласился Цезик. – Как ни удобно иметь такую самовоз-вращающуюся собаку, но это всего только жалкое выживание.
-А может, попробовать еще раз гипноз? – несмело выразил свою мысль Сима. – Только в другом городе.
-Гипноз пока тем более отпадает. Этот процесс, как ни мастерски он тебе удает-ся, мы пока что не в силах держать под контролем. Гипнотизировал одно, получилось что-то совсем другое. Нам бы еще на глаза тому пиратскому капитану не попасться. Интересно, удалось его разбудить, или так и бороздит воды Средиземного моря?
Сима со стыдом вспомнил глаза жены Макса Ефимовича.
-Да, гипноз – вещь слишком непредсказуемая, - согласился он. - А может, вер-немся домой?
-Не став человеком?
-Но ведь уже немножко став? – с надеждой предположил Сима.
-Очень мало, - сказал Цезик. – Да и потом, чем мы будем заниматься дома? Че-решня уже отошла…
-Арбузы…, - вспомнил Сима о начинающемся августовском плодородии. – Пер-сики, абрикосы…
-У тебя есть на их покупку деньги? – озадаченно посмотрел на него Пегасов.
Сима покачал головой.
-Или, может, у тебя стоит в гараже еще один «Запорожец»?
-У меня и гаража-то никогда не было, - напомнил Сима.
-Ладно, - сказал Цезик. – Утро вечера мудренее. Причем, гораздо. Пока у нас еще хоть какие-то деньги есть, продадим еще раз-другой Бонифация, а там видно будет.
На том и остановились.
Но Бонифация, вопреки ожиданиям, продать удалось только единожды. Причем, всего за семьдесят пять рублей шестьдесят копеек. Шестьдесят копеек им добавили на автобус, когда Цезик начал убеждать покупателя, что за такую цену им не хватит даже добраться домой. Правда, от купившего его на этот раз скопидома Бонифаций удрал уже на половине дороги, и, быстро найдя Симу с Цезиком по свежим еще следам, настиг их, едва они вышли с рынка.
-Быстро, - заметил Цезик, посмотрев на появившегося рядом Бонифация. – Ялта, похоже, и впрямь, становится для нас слишком мала.
Они направились к своей Ленинской комнате, где вполне удобно и бесплатно научились коротать ночи на сдвинутых стульях. Там Пегасов несколько раз спускался в подвал, пробуя под гипнозом и без него повторить свой музыкальный опыт и таким образом разрешить вопрос с поиском идеи. Увы, больше ничего не получилось. Они даже повторно нашли Зою Беньевну, которая первым же делом потребовала отдать ей задолженные тринадцать рублей семь копеек. Но и вместе с ней, кроме «Собачьего вальса» и «К Элизе» ничего больше не сыгралось. Извинившись за беспокойство, а, попутно, оплатив ее проезд от дома до Ленинской комнаты и обратно, компаньоны расстались с Зоей Беньевной до лучших времен. А именно, до тех, когда Сима, может быть, научится направлять свой гипноз по нужному руслу. Не исключено, что что-то еще могло бы получиться и в этот раз, но теперь Сима, опасаясь самого себя, гипнотизировал совсем чуть-чуть. А от «чуть-чуть» и результат, как известно, получается соответственный, – «Собачий вальс» и «К Элизе». И больше ни единой ноты.
Но сегодня, похоже, настал день расставания и с Ленинской комнатой. Когда Сима с Пегасовым свернули в свой переулок, то увидели, что в самом его начале валя-ется их единственный чемодан, в котором,, по причине ничего-не-лежания, все оста-лось на месте.
Возле входа в Ленинскую комнату стоял грузовик, из кузова которого внутрь заносили кожаные кресла и столы. А прямо на тротуаре бесприютно валялись Икар с накидкой между ног, Шевченко с голубыми глазами и ничем не приметный космонавт. Прикидываясь прохожими, и проходя мимо, друзья заметили, что из-под красной тряпки на ноге Икара, процарапанное гвоздем по черному космосу, торчало то, с чем так долго боролся замполит Шабаров.
Вслед окончательно теперь обездоленным гипнотизерам еще долго, уныло раз-весив усы, смотрел своими грустными тургеневскими голубыми глазами грустный Та-рас Григорьевич.
-Итак, - подытожил Пегасов, - нам опять нужно искать, где жить.
-А может,
