полковник. И продолжил,- видимо Вася Зубков, мой бывший подчинённый спортсмен, уговорил школьницу, а потом когда всё началась, дал ей хорошую сумму денег, вот она на тебя и показала,- рассуждал начальник и морщил широкий лоб.
Сделал ход конём: «Шах». Егор отступил королём в угол.
-Но я постараюсь, кое – что придумать со временем,- добавил он. И опять спросил - А чего ты Татьяне не напишешь, она измучилась, наверное ,тоже?
-Даже сам не пойму, Николай Юрьевич. Сначала было смятение в душе, неверие в происходящее. Пока освоился в лагере и год прошёл. С ней уже почти три года не виделись. Адреса её у меня до сих пор нет, даже если бы и был то, теперь думаю, стоит ли, что у неё в голове. Девки, вон два года ребят из армии дождаться не могут, а тут ещё около шести лет надо ждать, а если узнает, что я заключённый. Я ведь дважды судимый, то есть рецидивист.
-Ну, если адреса нет, то другое дело. Адрес узнаешь, обязательно напиши,- настоятельно посоветовал ему полковник.
Глава четвёртая.
За прошедший тысяча девятьсот девяносто первый год и половины девяносто второго произошло много изменений в стране. Советские деньги после реформы исчезли и появились новые с двуглавым орлом. Ваучеры оказались блефом, придуманным молодыми реформаторами, которые успели, по инстинкту обогащения, использовать в своих интересах разногласия бывшего президента СССР и нынешнего президента России.
Доктор не ожидал такого поворота в истории страны и в силу своей медлительности в принятии решений, вместо того, чтобы приобрести недвижимость, он все свои девяносто пять тысяч раскидал по сберкнижкам друзей. Но это не спасло. Произошла денежная реформа и Степаныч потерял свои сбережения, а ему так хотелось пожить для себя, тем более, что месяц назад умер отец и он наконец-то освободился от забот о нём. Зарплата массажиста в спортивной школе без накопленных денег не давала уверенности в завтрашнем дне. Постоянные раздумья о потерянных советских тысячах заставляли его сильно нервничать и привели через полгода в патологически стрессовое состояние, от которого развившийся однажды ночью инсульт, скосил доктора замертво. Всю заботу о похоронах взял на себя Николай Владимирович. Квартира доктора перешла в жилищный отдел горисполкома.
Михаил Львович разменял квартиру только осенью следующего года поэтому Татьяна не решилась переезжать с годовалой малышкой в городскую квартиру и прожила у родителей всю зиму и весну .Летом она с мамой и полуторагодовалой дочерью приехали в областной центр и поселились в однокомнатной квартире. Татьяна подала на развод. На звонок по старому номеру телефона, на квартиру доктору, ответили, что здесь живут другие. Как ещё искать Егора она не знала. Всё лето и начало осени прошли в заботах о ремонте квартиры и решении других житейских проблем, поэтому она не торопилась появляться в институте, да и декретный отпуск по уходу за ребёнком ещё не закончился, но мысль о том, что надо бы дать знать о себе не покидала её. В середине ноября, перед днём рождения дочери, холодным, промозглым утром Татьяна поехала в институт, оставив Юлю на попечение матери.
Там она отдала секретарю записку со своим новым адресом и номером телефона. В коротком разговоре с заведующим кафедрой она сообщила , что выйдет на работу в следующем учебном году.
-Рад буду вашему возвращению Татьяна Ивановна,- с уважением глядя на неё, ответил он.
В начале нового девяносто второго года Николай Владимирович деликатно заполучил номер квартирного телефона Татьяны и в середине января, после всех праздников, ранним вечером позвонил ей. Татьяна взяла трубку и услышала тихий мужской голос: -Татьяна Ивановна?
-Да, я.
-Ну, наконец –то. Я Николай Владимирович, одноклассник Василия Степановича и приятель Егора. Как и где нам лучше встретиться?
-А где он? Что с ним?- с дрожью в голосе спросила Татьяна.
-Давайте встретимся в воскресенье в кафе «Чайка» на углу Герцена и Попова, недалеко от площади,- ответил Николай Владимирович.
-Да, я могу в воскресенье. Во сколько? -Часов в одиннадцать,- предложил Николай Владимирович.
-Хорошо, в одиннадцать в кафе «Чайка»»,- повторила Татьяна, запоминая время встречи.
-Я буду сидеть за угловым столиком с тетрадкой и ручкой в руках,- уточнил он и положил трубку. Татьяна стояла в оцепенении и размышляла: «Почти три года никаких известий от Егора, как в воду канул. Он в посёлке, я у родителей. Куда я поеду с грудным ребёнком искать его. Он должен был меня найти, а не я его. Стало быть, с ним что-то произошло. Может, заболел, может под машину попал. Где он? Что с ним?»
Остаток вечера прошёл в раздумьях об их судьбах, она долго не могла заснуть.
Татьяна еле дождалась воскресенья. В кафе было немного народу, и Татьяна сразу увидела за столиком с тетрадкой в руках мужчину в расстёгнутом старомодном зимнем пальто с двумя рядами пуговиц. Светлые, редкие волосы гладко зачёсаны назад. Залысины увеличивали высокий неширокий лоб. Зоркие синие глаза излучали любопытство. Мужчина сразу понравился ей. Она подошла, поздоровалась: -Здравствуйте, я Татьяна Ивановна.
Николай Владимирович встал, помог ей сесть и тихо сказал: -Можете снять пальто, а я не буду. Она осталась сидеть, помотав отрицательно головой пристально глядя на него в ожидании.
«Да, красивая женщина»,- про себя отметил Николай Владимирович, вспомнил Егора и тяжело вздохнул.
В течении получаса он рассказал Татьяне, как мог подробно про Егора и его судьбе, сказав о том, что Егор написал ему письмо, но адреса своего не дал, предполагая, что его переведут в другое место. -Через знакомых военных я постараюсь узнать его адрес и сообщу вам,- пообещал Николай Владимирович, внимательно изучая выражение её лица. Ещё раз отметил её красоту и встал. Они вышли, и вместе дошли до остановки. Холодный ветерок обдувал лицо. Больше говорила она. Всё спрашивала про Егора, рассказывала о себе и о нём.
«Буду его ждать, сколько сил и терпения хватит»,- думала она, садясь в автобус. Шла с остановки домой, подняв норковый воротник пальто, и слёзы навёртывались на глаза при воспоминаниях о Егоре. «Конечно, я его люблю,- признавалась она сама себе,- но ещё шесть лет разлуки. Вот ведь связался с доктором. Опять же, если бы не доктор, то не было бы той счастливой зимы и дочери тоже не было бы, Чёрт те, что в жизни твориться».
Успокаивая себя, она поднялась на второй этаж и зашла в квартиру. Мама уже приготовила обед и накрывала на стол. Настенные часы показывали половину второго. После обеда она гуляла с дочкой во дворе и всё думала о превратностях жизни: «Что теперь возьмёшь с доктора, Жизнь наказала его за что-то неправильное, может даже и за Егора. Надо ждать, работать, дочку растить». Тут же мелькнула мысль: «Если дождусь, мне будет тридцать шесть лет». И сердце тревожно заныло, меланхолия заполнила грудь, и тоска разлилась по всему телу.
Глава пятая.
Незаметно минула зима с её короткими днями и длинными ночами. Егор ушёл с головой в свою работу: делал массаж, проводил тренировки по карате с сержантским составом и офицерами, играл в шахматы с полковником, делал перевязки , ездил в город Б. за медикаментами, ездил за почтой в посёлок и выполнял некоторые поручения товарищей по заключению. Егор приносил из посёлка или привозил из города всё, что было дозволено уставом лагеря. Он дорожил своим положением и доверительным отношением к нему Николая Юрьевича, поэтому ничего лишнего себе не позволял и строго придерживался существующего порядка. Весенние дни с тёплой погодой улучшали настроение, но вечерами лёжа в кровати, Егор снова вспоминал прошлую жизнь, его встречи с Лидой, близость с Катериной, школьницу Наташу и её поцелуи и заканчивал воспоминания мыслями о Татьяне. О каждой думал и вспоминал сцены их встреч, предполагал, а что с ними, где они. Вспоминая встречу с медсестрой на тропинке и их близость на зелёном мху, он предполагал, что может быть, она от него родила ребёнка. Ведь перед этим он спросил её, не боится ли она? Катерина, изнемогая от желания, ответила: «Егор, я буду рада, если это случится».
Эх ,а Наташа. Что подумала, когда приехала в Речное на каникулы и узнала, что Егора нет. А ведь любила она меня, может и теперь думает обо мне, но не знает где я. Мельком вспомнилась начальница лагеря и её месть показалась Егору смехотворной. Тут же стал раздумывать о дальнейшем развитии событий, которые тревожили Егора в последнее время. Дело в том, что делая массаж сотрудникам лагеря и их жёнам, Егор во время сеанса отвечал на их вопросы, охотно объяснял свою методику, зная, что никто не сумеет сделать массаж лучше его. Нина Гавриловна, супруга Одинцова, больше других и охотнее расспрашивала Егора, рассказывала о свое семейной жизни и жаловалась на тайное пьянство мужа, на его страсть играть в карты на деньги с сослуживцами. Со временем разговоры у них стали более откровенными и на одном из сеансов она пожаловалась ему на холодность и редкую, нестойкую половую близость с мужем, подозревая, что всё это от язвенной болезни, которая давно мучила его. А однажды прямо предложила себя Егору. Егор не удивился, он давно понял, что нравится ей и временами думал о её предложении, но не решался, хотя сексуальная разрядка была необходима. Однажды, массируя её женственное, привлекательное тело, не забывая о желании Нины Гавриловны, он довёл её до транса, применяя эротические приёмы, и сам возбудился. Не сдержался и исполнил то, что она просила. После этого она оделась, поцеловала Егора в щёку и, уходя, сказала: «Я очень ждала этого, спасибо Егор». Через некоторое время Одинцов начал замечать, что жена не стремится к половой близости, поощряет его выпивки и игру в карты, у неё изменилось настроение, она стала веселей и больше обычного хвалит массаж Егора. Он начал потихоньку выяснять причину этих изменений в жене. Реже стал играть в карты, позже уезжать из лагеря в посёлок, несколько раз наблюдал за сеансом массажа его жены, но естественно ничего не заметил, так как Егор массировал очень осторожно, чувствуя подозрения своего начальника. Он предупредил Нину Гавриловну о том, что им пора прекращать половую связь, иначе может быть скандал, ведь дыма без огня не бывает. Но она пригрозила объявить, что Егор, используя своё умение, довёл её до забытья и сделал своё мужское дело. «Я к тому же забеременела»,- сообщила она ему.
В середине сентября Егор пешком направился в Пышму за почтой. Погода стояла солнечная, тёплая, конец бабьего лета. Паутина рваными нитями колебалась на лёгком чуть прохладном ветру. Был полдень. Алексей на Уазике должен подъехать к назначенному времени за ним к почте. Егор шёл окраинной улицей к центру посёлка и тревожно размышлял о предполагаемых событиях в его отношениях с Ниной Гавриловной. Неожиданно из бокового переулка выскочили трое в болоньевых куртках разного цвета и набросились на Егора. Находясь в хорошем спортивном состоянии Егор хладнокровно уклонился от прямого удара первого, подставил ногу и толкнул его по ходу, тот улетел в грязную канаву. Второго Егор моментально
