впрямь хорошо кормят, но посетите-лей почему-то маловато. Почему предстоит ещё выяснить. Вечером вашу речь видели в Аль-берт-холле. Ей там представили Сарасате, и он, счастливый, долго пожимал ей руки.
Не могу понять, что происходит, взмолился несчастный политик. То ли я вас не по-нимаю, то ли вы меня не понимаете, то ли мы все сошли с ума.
А что тут понимать? пожал плечами детектив. Всё получилось прекрасно, как вы и хотели. Ваша речь хороша собой, молода, богата и, нет сомнения, в высшей степени умна. Более того остроумна! Ей все рады, и, конечно, она ещё многого добьётся. Поговаривают, что ей уже заинтересовались «Книга рекордов Гиннеса» и «Британская Энциклопедия». Полагаю, вашу фотографию тоже там поместят: как-никак это всё-таки ваша речь.
Пока Холмс говорил, лицо высокопоставленного заказчика розыска речи несколько раз меняло цвет. Оно то бледнело, то краснело, то нежно розовело, а иногда буквально зеленело. Наконец, удачливый творец столь необычной речи не выдержал.
Да что такое вы несёте, маэстро? завопил он. Это всё чушь! Это даже не чушь, а просто собачье свинство.
Собачье! Свинство! проревел Шерлок Холмс. Его длинное гибкое тело на миг сжалось, как пружина, потом мгновенно распрямилось и совершило точный прыжок. На запястьях холё-ного политика звонко защёлкнулись браслеты наручников.
Собачье свинство! более спокойно повторил великий детектив. Ах, дон Витторио Теодоро, наконец-то, вы проявили гибельную неосторожность, и я сумел изобличить вас. Столько лет безрезультатных поисков, столько невиновных арестантов, вся вина которых за-ключалась лишь в том, что они внешне были похожи на вас! Все эти годы я упрямо, как ищейка, шёл по вашему следу, и всякий раз вам, одному из знаменитейших профессоров преступного мира, удавалось ускользнуть. Я не знал вашего возраста, ваших привычек и даже не ведал, как вы выглядите. Всё, что мне было совершенно точно известно, так это ваша любимая поговорка «Собачье свинство!» Когда неделю назад вы впервые появились в этом доме, моё неповторимое чутьё подсказало мне, что вы это вы. Но это же самое чутьё уже столько раз меня подводило! И тогда я решил заставить вас поверить в мою ограниченность и неспособность противостоять вам. К счастью, всё получилось. Вы расслабились и допустили роковую оплошность. Сейчас за вами придут констебли. Я заранее вызвал их. Боюсь, что в этом году материальную помощь членам британского парламента уже не повысят.
Кстати, можете больше не беспокоиться: вашу достойную речь, я выяснил, нашла горничная на вашем же столе под газетой. Вы просто не замечали её.
(Если последний удар бывает самым чувствительным, то это был как раз тот случай).
У вас найдётся рюмка коньяка? хриплым голосом спросил невезучий политик дон Витторио Теодоро.
Да, конечно. С удовольствием чокнусь с вами, отмечая благополучное окончание столь многотрудного дела. Ватсон, надеюсь, вы присоединитесь к нам.
6. РЕВОЛЮЦИЯ ОТМЕНЯЕТСЯ
Сегодня ночью мне снилось чёрт знает что, пожаловался Шерлок Холмс.
Мне тоже снились политики, подал голос Ватсон, не отрываясь от очредного кроссворда.
Лестница заскрипела.
Ну, вот, а в придачу к нам жалует гость, буркнул сыщик, хотя в это время приличные люди ещё только заталкивают за воротник рубашки чистую салфетку и примеряются к завтраку.
Когда новый посетитель вошёл в комнату, Шерлок Холмс невольно привстал и спросил срывающимся голосом:
Господин премьер-министр, это вы?
До сих пор Ватсон ни разу не видел своего друга таким растерянным.
Дорогой читатель, не спешите строго судить великого сыщика. Вполне возможно, что и вы, любезнейший, слегка ошалели бы, ежели бы к вам ни с того ни с сего ввалился в дом глава пра-вительства. Я тоже не поручусь за себя. Понятия не имею, схватил бы я в тот момент му-хобойку, на короткий срок избавляющую от надоедливых мух, или бросился вытирать пыль с самого высокого стула.
Да, это я, ответил высокий гость и, скользнув взглядом мимо доктора, попросил разре-шения присесть. Не успев дождаться разрешения, он быстренько рухнул на ближайший к нему незанятый стул и перевёл дыхание.
Очень уж крутая у вас лестница, извинился он.
Ватсон, слегка обиженный невниманием посетителя, успел не без злорадства отметить про себя, что грузная, раскормленная фигура премьера не содержит ничего хоть отдалённо напо-минающего талию, и подумал также, что не одна лестница в том виновата, что важный чиновник так сильно запыхался.
«Любит покушать, мало ходит пешком», так оценил доктор тяжёлое дыхание утреннего гостя.
Что пожелаете: чай, кофе? дружелюбно спросил Холмс.
Ватсон с тоской подумал, что его свободно мыслящий друг слишком легко распоряжается не своими запасами.
Спасибо. Как-нибудь в другой раз, отмахнулся премьер (возможно, он отдавал пред-почтение другим напиткам, но сыщику это было неизвестно). А сейчас я хотел бы объяснить причину столь раннего визита. Я пришёл попросить вашей помощи.
Почту за честь помочь вам всеми силами, отпущенными мне природой, смиренно сказал великий детектив, хотя плохо представляю, чем могу быть полезен человеку, который держит в руках руль всей государственной машины.
Мне сообщили, что в нашей стране тайно готовится государственный переворот. Поначалу я не хотел этому верить и потребовал доказательств. Такие доказательства были мне предос-тавлены, и они показались мне весьма серьёзными. Я сразу же назначил заседание правительства. Члены моего кабинета были сильно озадачены моим докладом, многие даже огорчены. Мне очень хотелось узнать мнение моих коллег, но у них не было мнения. И я сам тоже плохо пред-ставляю, что в такой ситуации должно делать наше правительство.
На лице Холмса промелькнуло выражение участия.
Переворот, говорите? Серьёзное предприятие. Смена власти это действительно хло-потное дело, требующее от всех сторон много сил, умения, я бы сказал и профессионализма, и поэтому я хорошо понимаю вашу озабоченность. К тому же могу вам искренне посочувствовать, потому что время для мятежа, на мой взгляд, выбрано для вас крайне неудачно. У нас, то есть у вас, сейчас много работы: тут и парламентская сессия на носу, и подготовка годового бюджета. Заниматься заговорами на это просто нет времени.
В этот момент трудно было понять, говорит сыщик искренне или ввиду определённой не-ординарности характера просто пародирует политиков. Когда Холмс считал это уместным, он бесподобно умел выражаться так витиевато, что понять его не было никакой возможности.
Да-да, бюджет, вяло согласился премьер, ничего толком не поняв в тираде собеседника.
Великий детектив с сожалением посмотрел на редкого гостя.
«Его следовало бы взбодрить, подумал он. Иначе государственный корабль, управляе-мый неуверенной рукой, может сбиться с проверенного курса, надолго сесть на мель или даже получить большую пробоину».
Выходит, не до мятежников нам сейчас, продолжил Холмс. ¬ Первым делом попытай-тесь на какое-то время полностью забыть о них. У вас слишком много других забот, а они, как все заговорщики мира без исключения, будут действовать медленно и нерешительно. При этом они будут часто ссориться и отчаянно делить власть, которая им ещё не принадлежит. Так что в данный момент я могу посоветовать лично вам лишь одно: сохраняйте полное спокойствие. И всему правительству тоже не следует совершать необдуманных резких движений. Мне так ка-жется.
Вы так думаете? с надеждой спросил премьер.
Если ваша душа подобно душе всякого премьер-министра стремится к возвышенному фи-лософскому созерцанию самой себя, вам всегда будет приятно услышать добрый совет пона-прасну не дёргаться, а вместе с ним получить и искреннее пожелание ни капельки не суетиться и, по возможности, вообще ничего не предпринимать.
Ватсон даже не подозревал раньше, каким великим государственным умом наделён его уважаемый сосед. Если бы в этот момент доброго доктора спросили, хочет ли он видеть во главе правительства Её Величества своего замечательного друга, он без малейших колебаний ответил бы: «И ещё как!» и тут же добавил бы, что в таком случае пусть хоть все мятежники мира со-берутся под балконом и выкрикивают самые страшные угрозы, всё равно это нисколько не по-влияет на чёткие и правильные действия трезво мыслящего нового правителя.
Но никто не стал спрашивать Ватсона. Так что ему и отвечать не довелось. Зато ответил Холмс, на вопрос, обращённый к нему.
Да, я так думаю, твёрдо ответил непревзойдённый специалист, до зубов вооружённый дедуктивной логикой.
Остаётся только восхититься прямотой ответа, достойной лучших героев античных мифов. В наше время никто, даже если он не парламентарий, не скажет вам прямо, что он думает. Обя-зательно будет сыпать пустыми словами, в которых есть всё, что угодно, кроме ясного и чёткого ответа. Вот почему восхищение Холмсом никогда не утихнет.
Помолчали.
Но всё-таки хоть что-то нужно делать, нерешительно сказал премьер.
Конечно, нужно, сразу же откликнулся незаменимый исследователь преступного мира. Ведь ваши недоброжелатели, а их полным-полно у каждого успешного политика, могут обви-нить вас в бездеятельности. Поэтому сделайте упреждающий шаг и для начала удвойте охрану в Британском музее. Как бы чего не унесли бунтовщики, если начнётся заварушка, вот чем вы объясните оппозиции свои решительные действия. Ведь вы не можете знать заранее, как далеко простирается любознательность недостойных противников нынешнего правительства и на-сколько прочны их моральные устои.
Уважаемый мистер Холмс, каждое слово, произнесенное вами, представляет собой вели-чайшую драгоценность. И я вам вовсе не льщу, когда говорю это, а просто называю вещи своими именами.
Говорите, говорите, сказал великий детектив. Когда это нужно, он всегда позволял со-беседнику высказаться сполна.
Но мне сейчас нужны не только советы, даже самые бесценные, но и конкретная помощь в борьбе с тайными революционерами. К кому же, кроме вас, я могу обратиться? Я дошёл до того, что уже в каждом лондонском прохожем готов видеть возможного заговорщика. Вы единст-венный, кому я согласен доверить настоящее и будущее Великой Британии, а также историче-скую оценку моего правления далёкими потомками.
Вопрос о мнении потомков, по-видимому, не является самым важным в эту минуту, ¬ ¬ сурово ответил Холмс. Сегодня, как раз сегодня, нам нужно опередить события, у которых уже завтра мы все можем оказаться в хвосте.
Холмсу, действительно, не было равных, когда требовались совершенно точные формули-ровки.
Да! Сегодня, и только сегодня! с чувством произнёс премьер-министр. Расположение его
