умение читать чужие мысли. Правда, потом молоденькие ассистенты необыкновенного волшебника устроили шумный скандал и стали везде повторять, что никакого чтения мыслей на самом деле не было и в помине, а были лишь удачные спектакли с заранее подготовленными исполнителями. Народ, потратившийся на билеты, естественно возмутился. По этому поводу было проведено специальное расследование. Для Каррутерса всё окончилось благополучно, поскольку он сумел доказать, что действительно читает чужие мысли. Он объявил, что его ассистенты, как он уста-новил с помощью своего поразительного дара, постоянно думали только о прибавке к жалова-нию. А больше ни о чём, и поэтому небрежно выполняли свои обязанности. Строгие судьи были полностью удовлетворены таким неоспоримым объяснением.
Хотите, я приведу вам ещё тысячу примеров?
Нет-нет, не надо. Я бесконечно верю вам и поэтому готов согласиться с вами, хотя умом понимаю, что есть вещи, которых мне не понять.
Всё же постарайтесь понять. Читать чужие мысли это совсем нетрудно для тех, кто умеет наблюдать. Вот сейчас вы с самым благодарным выражением лица вспоминали назойли-вого толстяка.
Ещё бы! вскричал доктор и весь расплылся в счастливой улыбке. ¬ Благодаря той ис-тории я случайно познакомился с очаровательной кассиршей на вокзале. Теперь мы с милой Молли встречаемся каждый вечер на Стрэнде. Вы разве не заметили, что я стал возвращаться позже обыкновенного?
В глазах сыщика, неизменно равнодушного к женщинам, сверкнуло столько иронии, что её хватило бы на две футбольные команды в полном составе.
Мой славный доктор, вот только что вы сказали: «случайно познакомился», но, поверьте мне, на свете нет ничего случайного. Мы все, исключительно по простоте душевной, а иногда от отсутствия желания глубоко вдуматься, называем случайными те события, в которых по недос-татку наблюдательности упустили или просто не смогли сыскать руководящую закономерность. Давно пора всем понять, что наша вера в случайность наивна и даже смешна.
Но послушайте, Холмс…
И я берусь доказать вам, что случайности нет и не бывает.
Но как вы собираетесь это сделать?
Проще простого. Вы ведь учились в одном городе с вашей несравненной Молли?
Да. Даже на одной улице.
¬ Ну, вот. И вы, конечно, заглядывались на миловидных учениц, продолжал допрашивать настойчивый детектив.
Гм-м. Не без того.
Уверен, личико кассирши показалось вам знакомым. Вот и всё.
Вы гений, Холмс! Самые сложные проблемы вы умеете представить в виде сущих пустяков. Обычно люди, лишённые каких-либо талантов, но желающие набить себе цену, со-вершают прямо противоположное. Послушав вас, я готов признать, что случайность выдумали невнимательные, несведущие, ленивые умом философы.
Правильно. Теперь-то вы, надеюсь, понимаете, что появление толстяка в нашем доме и все его последующие визиты не были случайными?
Теперь, конечно, понимаю. Честно говоря, ещё не совсем понимаю. Но раньше мне, это уж точно, и в голову не приходило ничего такого.
Не переживайте, стал ободрять огорчённого друга добросердечный Холмс. На наш маленький коллектив хватит и одной головы. Моей.
А почему вы вдруг заговорили об этом бегемоту подобном зануде? Потому что он забыл достойно вознаградить ваши услуги?
Нет-нет, Ватсон. Тут всё гораздо серьёзнее, чем вы думаете.
Да я, откровенно говоря, ничего на этот счёт не думаю, признался доктор..
А вот я думаю. Хотел бы знать, вы заметили у него на тыльной стороне правой ладони татуировку? Две буквы: и . А рядом пять звёздочек, четыре больших и одна маленькая, в фор-ме созвездия Южного креста.
Нет, не обратил внимания ни на правую, ни на левую руку. Нет у меня вашей хватки, Холмс. Но если вы объясните мне, что могут означать эти символы, то с вашей стороны это будет в высшей степени любезно.
Что тут объяснять? Это же так просто! Странно, что вы не сообразили сразу же. Буквы, само собой разумеется, и вы не станете с этим спорить, совершенно однозначно обозначают столицу Малайзии, и именно её, и не что иное. Ну, а расположенные должным образом звёзды, естественно, украшают государственный флаг Австралии. Мне приходилось посещать Куа-ла-Лумпур. Город просто кишит преступниками. Похоже, что теперь они добрались уже и до Австралии. Поэтому я послал специальный запрос и в Канберру тоже.
И что же вам ответили?
Сообщили, что в их картотеках наш толстяк не числится. Это говорит о многом.
О чём же?
О том, что в данном случае мы можем смело сбросить со счетов и Малайзию, и Австра-лию.
Это, конечно, сильно упрощает нашу задачу, брякнул Ватсон, который не очень любил плохо завуалированные насмешки в свой адрес. Почему бы и самому не ответить в том же стиле?
О какой задаче вы изволили говорить, самым невинным голосом осведомился Холмс.
Ватсон слишком хорошо знал эту интонацию и все возможные последствия её.
Задача это мною слишком сильно сказано, стал оправдываться давший маху доктор. Просто я много озадачен тем, что случайное больше не является случайным, а совсем наоборот. Раньше я думал иначе, и теперь мне нужно какое-то время, чтобы я мог к этому привыкнуть.
Да ладно уж, махнул рукой подобревший сыщик. А теперь постарайтесь хорошенько подумать случайными ли (в вашем прежнем понимании этого негодного термина) были столь частые появления неприятного толстяка здесь, в этом доме? И так ли уж дорог ему был тот ду-рацкий портфель? Ведь в нём не было ничего заслуживающего внимания, кроме мятых про-граммок скачек в Эскоте с многочисленными карандашными пометками.
Ваши вопросы заключают в себе очевидный ответ, сказал Ватсон. Но я пока не знаю, как воспользоваться этим ответом.
В этот момент снизу послышался голос миссис Хадсон:
Мистер Холмс! Мистер Ватсон! Мистер Холмс! Мистер Ватсон! Вы уже читали утрен-нюю газету?
Ещё нет, хором ответили постояльцы.
А в газете было написано:
«Вчера известная ювелирная фабрика, расположенная на Бейкер-Стрит, дом № 225, была самым возмутительным образом ограблена. Среди белого дня! Всё говорит о том, что налётчики хорошо знали распорядок работы, потому что они вломились в очень удобное для них время: сразу же после того, как все огранщики, кроме одного, отправились буквально на пару минут в ближайшую кофейню. Это было обычное время ленча. Похитители, как быстро появились, так же быстро и испарились вместе с добычей. Оглушённый младший подмастерье только и смог вспомнить, что предводитель наглых злодеев был чудовищно толстым и тяжёлым. Один шли-фовальный станок буквально на куски развалился только потому, что этот грабитель имел не-счастье на него облокотиться.
У полиции много версий преступления, но она пока не знает, которая из них верна».
Это ж совсем рядом с нами! голосила миссис Хадсон. Преступники могли заодно ворваться и в мой дом!
Какое безобразие! вторил ей отзывчивый доктор. В нашей доброй старой Англии среди белого дня грабят. Дожились. Это уже слишком!
Отнюдь, нет в том никакого безобразия. Наоборот: всё замечательно, даже превосходно, парировал Холмс и радостно за- улыбался. Случилось как раз то, чего я и ожидал.
Ликование великого сыщика возрастало с каждой минутой. Он весь просто светился.
С чего это вы так радуетесь? спросил поражённый друг. Я совсем перестал вас по-нимать.
Да поймите же! Ведь мы только что получили потрясающее подтверждение моей теории.
Какой теории? прошептал сбитый с толку Ватсон.
Так я же минуту назад подробнейшим образом растолковывал вам, что согласно моей теории нет на свете ничего случайного, изменившись в лице и скрипнув зубами, сказал про-славленный детектив. И был полностью уверен, что вы приняли мою точку зрения. Но если до сих пор вам было мало моих аргументов, то смотрите: мне сейчас всё абсолютно ясно, и уже сегодня этот разрушительный налётчик будет ночевать в полицейском участке.
А мне совсем неясно, с тоской молвил верный помощник великого теоретика, столпа дедуктивной логики.
Шерлок Холмс сокрушённо вздохнул, поудобнее уселся в кресле и стал терпеливо поучать своего слишком уж недогадливого друга:
Наша уличка, сами знаете, очень тихая. Не то, что шумная Оксфорд-стрит по соседству. Там слоняется тьма народа, а на нашей улице каждый прохожий на виду. Теперь представьте себе, что вам нужно хорошо изучить все подходы к ювелирной фабрике, а также понаблюдать за нравами и обычаями всех там работающих. Если тому нет никакого разумного объяснения, тогда ваше регулярное появление здесь на улице не сможет остаться незамеченным и вызовет опре-делённые вопросы. Но примелькавшийся клиент, постоянно навещающий живущего в этом районе известнейшего детектива (извините меня за мою видимую нескромность, но эта деталь важна для всей картины), будет восприниматься как привычный элемент пейзажа, не вызы-вающий малейших подозрений. ¬
Наконец-то я догадался! вскричал потрясённый доктор. Ах, какой же я был несооб-разительный! Конечно, это наш толстяк, якобы потерявший портфель.
Шерлок Холмс одарил его милой улыбкой:
Вот видите, как всё просто?
Затем неутомимый сыщик взглянул на часы и добавил:
Сейчас самое время обедать. Почему бы нам не прокатиться в ресторан «Фальстаф»? Из всех персонажей Шекспира, всем толстякам Англии милее всех премного упитанный рыцарь сэр Джон Фальстаф. А ещё, помнится, там подают самые свежие в Лондоне креветки.
На этот раз Ватсону не нужно было долго объяснять. Он довольно быстро уразумел, что к чему, и поспешил в свою комнату за старым армейским пистолетом.
Внизу раздался звонок, и через минуту в гостиной появился полицейский комиссар Лест-рейд. Его крысиная мордочка просто излучала восторг.
Высокочтимый Холмс, торжественно сказал комиссар, я знаю, вы всегда невысоко ценили мои методы работы. Но сегодня мне есть, чем похвалиться. Час назад в порту Тилбери мы захватили всю шайку, ограбившую ювелирную мастерскую на вашей улице. Ещё немного, и они успели бы безвозвратно отплыть в Южную Америку. Серьёзное сопротивление смог оказать лишь их предводитель. Вы бы видели этого бугая! Шесть полицейских едва справились с ним. Пришлось надеть две пары наручников.
Ватсон выпучил глаза и никак не мог вернуть их на место.
Тут какое-то недоразумение, резко сказал рассерженный сыщик. Вы задержали явно не того. Вечно вы промахиваетесь, Лестрейд. Тот, кто вам действительно нужен, в данный мо-мент обедает в ресторане «Фальстаф». И мы с Ватсоном собираемся сейчас туда. Можете по-следовать за нами и издали полюбоваться работой, которая для вас навсегда останется недос-тижимым идеалом.
Со стороны лестницы, идущей снизу, послышались тяжёлые шаги, и в комнату
