Глаза его, весёлые и слегка прищуренные, казалось, говорили: «А я всё-таки неплохо всыпал этому корсиканскому задире!»
Над головой Ватсона в тяжёлой раме уместился собственной персоной сильно потемневший от времени герцог Мальборо. Всем величавым видом он давал понять, что бесконечно гордится своим далёким потомком, который окажется лучшим среди всех существовавших пре-мьер-министров.
Послушайте, Ватсон, протянул Холмс, запахом вашего кофе пропитался не только весь дом добрейшей миссис Хадсон, но, мне кажется, и ближайший квартал целиком.
Да, заулыбался Ватсон. Это настоящий колумбийский кофе. Другого я не признаю. А вы?
В отличие от вас, друг мой, я не получаю пенсии ветерана афганской войны. Поэтому всё, что мне остаётся, так это наслаждаться чаем, сказал Холмс. Больше других мне подходит «Эрл Грей».
Да чем же он так хорош?
Весьма умеренной ценой, дружище. Что же касается вкуса, то он, если честно признаться, у всех сортов совершенно одинаковый. Я так и написал в своей известной монографии, посвя-щённой сравнительному исследованию разных видов индийского чая.
А какой трубочный табак вам милее других? Я до сих пор не понял, что за марку вы ку-рите.
¬ И не поймёте. Это специальная смесь! Готовить её меня когда-то научил заика Мак-ферсон из четвёртого Шотландского полка. Недавно этот бравый парень окончил свои дни где-то в Аравии, но прежде он всё же успел открыть мне тайну божественной композиции. Ко-гда-нибудь я и вас научу. Но, к сожалению, вам обязательно потребуются сразу несколько унций крымского табака, который теперь перестали выращивать, потому что тамошний новый царь объявил очередную беспощадную борьбу с курением. А мои запасы уже подходят к концу.
Не беспокойтесь, дорогой Холмс. Я ещё долго останусь верным своему старому доброму «Корабельному»
Кстати, сказал знаменитый детектив, хотел бы спросить, уж не забыли ли вы размес-тить надлежащие уведомления о деятельности нашей фирмы?
Конечно, не забыл, насупился отставной лекарь. Да за последнюю неделю я не обошёл вниманием ни одного столба в нашем околотке, ни одного забора и везде наклеил объявление, приглашающее желающих прибегнуть к помощи лучшего сыщика наших дней.
Надеюсь, вы не обидитесь, если в этот раз я буду представлять вас клиентам в качестве вице-президента нашей фирмы, отвечающего за работу многочисленных заграничных филиалов? Каждая солидная компания имеет вице-президента.
О, нисколько! Даже буду польщён этим, хотя до сих пор мне не удалось даже слегка ов-ладеть хоть каким-нибудь иностранным языком.
Незнание языков не может служить большим препятствием. Я тоже далеко не полиглот, признался честный Холмс, но такой пустяк меня мало беспокоит: сегодня, слава богу, анг-лийский язык худо-бедно знают все народы.
Погодите, воскликнул Ватсон, кто-то медленно поднимается по лестнице. Я отлично слышу чьи-то шаги. Это, нет сомнения, к нам.
Быстренько отскочив от окна, великий сыщик плюхнулся в кресло, откинулся на спину и прислушался.
Если судить по скрипу ступенек, нам предстоит познакомиться с очень немолодой ху-дощавой леди. Она приехала из провинции, носит серый давно вышедший из употребления наряд, эффектно оживляя его простоту красивым алым шарфиком.
Пощадите, Холмс! взмолился Ватсон. Я понимаю, что шажки пожилой сухонькой старушки нетрудно отличить от топота индийского слона. Но провинциальность, цвет костюма и шарфика это выше моего понимания!
Непревзойдённый детектив не стал разочаровывать верного друга и объяснять ему, что минутой раньше он случайно бросил взгляд в окно и приметил знатную даму, которая, высу-нувшись почти по пояс из окошка старомодной, заляпанной грязью кареты, зорко всматривалась в номера домов.
И вот в комнату вошла дама, которую нет необходимости описывать заново, поскольку за нас это уже сделал великий детектив. Остановившись в дверях, она долго нерешительно топта-лась, пытаясь вычислить, кто здесь из двоих встречающих прославленный сыщик. Сначала она задержала свой взгляд на докторе Ватсона, но слишком уж большая простота светилась в его голубых глазах. И тогда она решительно направилась к Шерлоку Холмсу.
Леди Джоан Честерфилд из Йоркшира, представилась она.
Шерлок Холмс возвёл очи к потолку и стал вспоминать.
Джоан Честерфилд… Где-то я уже встречал это имя. Вспомнил! Это вы четырнадцать лет назад в апреле давали показания в суде по поводу нападения злобной собаки на углу Стрэнда и Флит-стрит на несчастную Мэри Хиггинс?
Ужели вы это помните? вскричала леди.
Я помню всё, скромно сказал бесподобный сыщик.
Седовласая дама была сражена. Она открыла рот и долго не могла закрыть его. Ещё немного, и она бы благоговейно опустилась на колени или сотворила ещё какую-нибудь глупость. Бла-годарение богу, до этого не дошло.
Холмс милостиво улыбнулся и сказал:
Присядьте, пожалуйста. Отдохните с дороги .
Заметив, что дама шевельнула ноздрями, он добавил:
Позвольте предложить вам чашку кофе. Настоящего колумбийского кофе. Я и присутст-вующий здесь вице-президент Ватсон настолько привыкли к нему, что никакой другой напиток не может заменить нам его.
Леди поблагодарила за внимание и с удовольствием выпила одну большую чашку, за ней другую. Хорошо, что она не заметила встревоженный взгляд Ватсона.
Теперь, сказал заинтересованный сыщик, я с удовольствием выслушаю, какая беда привела вас к нам.
Наша семья, сказала леди, на протяжении многих поколений занимается собиранием живописи, эстампов и керамики. В результате сложилась отличная коллекция, одна из лучших во всём графстве.
Какое прекрасное увлечение! искренне похвалил великий детектив, глубоко неравно-душный к лучшим достижениям мировой культуры.
¬ Увлечение? возмутилась старушка. Нет, это не увлечение, а истинная страсть. Благо-роднейшая страсть! ¬
Простите, я так и хотел сказать: какая благородная страсть!
Добрая леди немного успокоилась и продолжила свою повесть.
Два дня назад я по обыкновению прохаживалась по своей галерее, смахивая метёлочкой пыль там, где она могла появиться. Вдруг меня словно кольнуло: что-то в большом зале изме-нилось, а что, я сразу даже не уразумела. Вроде бы всё на своих местах, и всё же чего-то не хватает. Присмотревшись, я увидела (лучше бы я не видела!), что на месте пейзажа Тёрнера алые вечерние облака над Темзой висит что-то ужасное, аляповатое, но в точности в такой же раме. У меня закружилась голова, в глазах потемнело, и меня долго не могли привести в созна-ние.
Шерлок Холмс тут же рванулся на кухню и буквально через мгновение принёс стакан воды. Видимо, он побоялся, что приступ чувствительной леди может повториться.
Чем быстрее разворачивались события, тем быстрее работали мозг и мышцы непревзой-дённого исследователя самых тёмных глубин современного общества.
Собирайте вещи, Ватсон. Мы первым же поездом едем в Йоркшир, сказал нетерпеливый сыщик.
Когда гости из Лондона прибыли на место, их встретила целая толпа зевак, которые с не-терпением ожидали изобретателя хвалёного дедуктивного метода. Стая ворон, усевшаяся на крыше, по-видимому, тоже хотела понаблюдать за ходом расследования.
Войдя в ограбленную галерею, хозяйка с новой силой ощутила всю горечь утраты и тихо заплакала. Добросердечный Ватсон тут же протянул ей свой носовой платок (кстати, единст-венный, поскольку все остальные были давно утеряны).
Шерлок Холмс подумал, что на её месте он не стал бы так сильно расстраиваться. Картина, заменившая подлинного Тёрнера, была, на взгляд проницательного сыщика, совсем неплоха. К тому же неизвестный злодей легкомысленно пренебрёг резной рамой, хотя, возможно, как раз она представляла собой наибольшую ценность.
Когда мудрый детектив попробовал поделиться с хозяйкой своими первыми соображе-ниями, она вздрогнула и начала издавать звуки, похожие и на смех и на плач одновременно. Ещё бы! То, что гениальный сыщик принял по недомыслию за живопись знаменитейшего мастера, оказалось простой бумажной вырезкой из модного журнала.
Чего только не делал Шерлок Холмс, чтобы успокоить немало взволнованную старушку! Дела пошли на поправку, лишь тогда, когда сострадательный расследователь ужасного престу-пления пообещал подарить несчастной жертве портрет Веллингтона при условии, что миссис Хадсон согласится с этим полотном расстаться. Услышав такое великодушное предложение, леди Джоан Честерфилд притихла. Правда, её остановившийся мутный взгляд продолжал вну-шать некоторую тревогу, но всё же это было намного лучше, чем печальные стоны и судороги.
Потом детектив попросил толпу любопытных подальше отойти от дверей музея, чтобы случайно не затоптать следы похитителей. Увы, они были безнадежно затоптаны.
Хорошо разбирающийся в людях Шерлок Холмс не мог не заметить, что исполненные на-дежды взоры всех присутствующих направлены прямо на него. В то же время среди лиц, на ко-торых была написана величайшая простота и незатейливость мысли, цепкий взгляд опытного сыщика выхватил лукавую мордочку мальчишки, поглядывавшего на приезжую знаменитость с очевидной иронией. С чего бы это?
Нужно было что-то сказать, и Шерлок Холмс веско сказал:
¬ Мне всё ясно. И в ближайшие дни похищенная картина обязательно вернётся на своё место. Но мне станет ещё яснее и моя нелёгкая работа будет сильно облегчена, если я буду твёрдо знать, была ли эта картина отмечена каким-нибудь знаком, позволяющим легко атрибутировать её.
Услышав такую речь, все собравшиеся стали обмениваться недоумёнными взглядами и выразительно пожимать плечами. Прозвучавшее слово посчитали уж больно мудреным. Поло-жение спасла молоденькая племянница, приехавшая погостить из Оксфорда. Она очень толково рассказала, что Вилли Тёрнер имел обыкновение в верхнем правом углу подрамника рисовать маленькую греческую букву «тау».
Как хорошо, что на свете существует Оксфорд!
Это всё, что мне нужно было знать, сказал обрадованный детектив.
На исходе дня по указанию Холмса в вечерних газетах появилось такое объявление:
«Член королевской семьи, правящей в Бахрейне, коллекционирует живопись признанных английских мастеров: Джошуа Рейнольдса, Томаса Лоуренса, Вильяма Блейка, Вильяма Тёрнера и др. Заинтересованных в удачной сделке просят обратиться к доктору Джону Г. Ватсону по адресу: Лондон, Бейкер-стрит, дом 221-б.»
Началось томительное ожидание.
Ватсон, вы могли бы соорудить мне чалму? спросил Холмс. Так мне будет сподручнее исполнять роль восточного принца.
Единственное новое, чему я научился в Афганистане, так это накручивать на голову тюрбан, порадовал его бывший военный доктор.
¬ Тогда за дело. Человек, которого я поджидаю, может появиться с минуты на
