есть очень жаль, сказал Ватсон, не сумевший вовремя распутать свою несложившуюся мысль. Всё, что вы рассказываете, дьявольски интересно, но я так и не понял, зачем мы едем в Абердин.
Мы едем туда по просьбе лорда Фергюссона, посвятившего всю свою жизнь коллекцио-нированию материальных предметов, имевших отношение к кельтской культуре. Погребения, обломки посуды, остатки оружия и инструментов, только они и могут хоть что-то рассказать нам о жизни наших далёких предков. Немного, конечно, но всё же лучше, чем ничего.
Так что же случилось с достойным шотландским лордом? Хочется надеяться, что его не укокошили. Покушение на археолога представляется мне самым что ни есть дурным тоном.
К счастью, нет. Не укокошили, если воспользоваться вашим грубоватым термином. Но зато дерзко украли самые ценные и самые редкие экспонаты его коллекции. А второй подобной коллекции нет в целом мире.
Я так думаю, сказал доктор после долгого молчания, что похищенные горшки, мечи и украшения могут представлять интерес только для других коллекционеров. Среди них и следует искать истинных похитителей или заказчиков преступления.
Вы неподражаемы, Ватсон! восхитился Шерлок Холмс. За последние годы вы пора-зительно развили свои мыслительные способности. Я вижу, что мой дедуктивный метод начи-нает приносить такие замечательные плоды, о которых наша добрая старая Британия не смела даже мечтать.
Как видим, и доктор удостоился своей порции крепких похвал. Однако, как ни был Ватсон польщён, он всё же не побоялся честно проявить своё не полное совершенство.
Всё, что вы сейчас сказали, немало радует меня, сказал он, но я до сих пор, как ни стыдно, не уразумел, что такое дедуктивный метод.
А вот это вас не должно беспокоить. Миллионы людей, не знакомы с дедуктивным ме-тодом, но это нисколько не мешает им спокойно спать, с несокрушимым удовольствием зав-тракать, а затем мирно заниматься добыванием хлеба насущного.
Это только потому, что не все знакомы с величайшими достижениями вашего светлого ума, Холмс. Иначе они обязательно захотели бы пройти вашу школу. Вот я, не скрою, готов вечно учиться у вас с утра до вечера. Так просветите же меня и расскажите, не откладывая, что из себя представляет ваш прославленный дедуктивный метод.
Ах, добрый Ватсон, стоит ли сейчас затевать столь долгий разговор? Ведь в двух словах не скажешь.
Но ведь нам ещё ехать и ехать! За это время можно произнести не два слова, а две тысячи законченных предложений, и даже больше. Со своей стороны я готов слушать вас, как говорится, тремя ушами.
Ох, дорогой сэр, вы становитесь просто надоедливым. Только и слышу от вас: расскажи да покажи. В конце концов, когда двое, раскрывая замысловатое преступление, работают в связке, вполне достаточно будет, если дедуктивным методом воспользуется лишь один из них.
Верно, я как-то не подумал об этом.
Вот-вот. Учитесь, учитесь, Ватсон, думать, и со временем вы, может так случиться, станете способны проводить собственные расследования. У меня нет ни малейших сомнений, что у вас всё получится наилучшим образом.
Я всегда готов у вас учиться.
Так, мирно беседуя, Холмс и Ватсон без задержки миновали Перт, зато немалое время без толка простояли в Данди и, наконец, доехали до Абердина.
На перроне их, откровенно вздрагивая, нетерпеливо ожидали лорд Фергюссон и инспектор Чамберлайн. В этот день поезд из Лондона сильно опоздал, и встречающие успели сильно со-скучиться. А из-за того, что со стороны Северного моря неустанно дул сильный холодный ветер, они в придачу ещё и изрядно замёрзли. Вот отчего их лица были неприлично багровыми, речь неразборчивой, а движения скованными.
Доктору Ватсону раньше не случалось вращаться в истинно аристократических кругах, по-этому он с интересом рассматривал настоящего лорда, находившегося от него на расстоянии вытянутой руки. На первый взгляд ничего особенного в его внешности не замечалось. На второй тоже. Зато одежда Фергюссона была не совсем обычной. Это была тёплая коричневая бархатная куртка. Такие в наше время никто уже не носит за исключением, быть может, художников. Ко-нечно, сражающимся за существование деятелям искусства просто необходимо выглядеть экс-травагантными, иначе далёкий от эстетики малообразованный обыватель просто не обратит внимания на их творения, даже если те заслуживают наивысших похвал. Но зачем этот дико-винный наряд подлинному аристократу?
Смешной вопрос. В то неудачное время, когда знатное происхождение ценится намного ниже выдающегося финансового положения, любой способ напомнить о себе и о заслугах своих предков можно признать в высшей степени полезным.
Но мы не будем тратить всё своё внимание на одного лишь шотландского лорда Фергюссона. Стоит сказать несколько слов и об инспекторе Чамберлайне, роль которого в этой истории не является очень уж значительной, но и обойтись без него совсем тоже не удаётся. Наиболее ин-тересным в облике доблестного полицейского были бакенбарды. Очевидно, этот славный чело-век уделял им много внимания, и они благодарно откликнулись на его старательный уход таким буйным ростом, что оставалось только позавидовать. Справедливости ради отметим, что Шерлок Холмс и Джон Ватсон были полностью лишены чувства зависти.
После дружеского обеда, который пришёлся по душе проголодавшимся участникам, все четверо в приподнятом настроении (чему немало способствовала большая бутылка отличного виски) нетвёрдыми шагами отправились поглядеть на место происшествия. Здесь взору приез-жих специалистов открылась обычная, почти хрестоматийная, картина: распахнутое окно, раз-битое стекло и оставленная на земле лестница, по которой злодей, или злодеи, если их было несколько, проникли в домашний музей влюблённого в древность аристократа.
Вот так-то, коротко сказал Холмс.
М-да, немногословно оценил ситуацию Ватсон.
После этого Шерлок Холмс попросил отойти всех подальше от окна, а сам со вздохом опустился на четвереньки и стал медленно ползать по земле, пристально рассматривая всё, что попадалось ему на глаза. Даже жучок, зарывшийся в сухие листья, подвергся детальному изу-чению.
Брюкам сыщика горизонтальное движение явно не пошло на пользу. Зато Ватсону, который сохранил вертикальное положение, что позволяло ему глядеть сверху вниз и давало возможность обозреть намного большую площадь, сразу же удалось заметить глубокую вмятину от ботинка довольно внушительного размера.
Здесь у вас не найдётся немного гипса, алебастра или чего-нибудь в таком роде? спросил доктор у лорда, тоже заинтересовавшегося выразительным отпечатком.
Сколько угодно, ответил тот. Мы как раз закончили ремонт флигеля для гостей, и у нас осталось ещё много всякого материала.
Превосходно, тащите сюда алебастр и всё прочее. Сейчас сделаем оттиск, который, будем надеяться, сильно поможет нам раскрыть отвратительное преступление.
Так и сделали.
Это была большая удача.
Ведь успехи самого Холмса были намного скромнее. Ему удалось найти лишь остатки прошлогоднего окурка и стёртый фартинг времён Георга Третьего. И то, и другое при подхо-дящем случае вполне могли принести чрезвычайно большую пользу, но в данный момент они всё-таки не указывали однозначно на преступника.
Конечно, ни Фергюссон, ни Чамберлайн, ни Ватсон не были настолько опытны, чтобы по-нимать, что следует делать с отпечатком ботинка. Но для гения Шерлока Холмса полученного было более, чем достаточно.
В этом городе есть ещё коллекционеры? тут же поинтересовался сыщик.
О, да, сказал пострадавший лорд. И немало. Каждый год здесь у нас устраивают много выставок домашних коллекций.
Из всех местных коллекционеров меня интересует высокий, худой и, главное, левша. К тому же спортивного сложения. Есть здесь такой?
Дайте, я немного подумаю, попросил ограбленный собиратель древностей, снял шляпу, возвёл очи к небу и стал старательно чесать затылок.
А что тут думать? вмешался Чамберлайн. До этого он молчал и только внимательно следил за движениями Холмса, пытаясь запомнить их, чтобы позже и самому столь же эффектно изображать профессионального исследователя мельчайших, но бесконечно важных для дела следов преступления. Это, безусловно, Джошуа Эдвардс.
Действительно, скорее всего это Эдвардс и никто другой, согласился лорд. Как же это я сразу не сообразил? Он, действительно, и высокий, и худой, и левша к тому же. Но как, сэр, вы смогли всё это установить?
Да-да, как? присоединился Чамберлайн.
О, это настолько просто, что даже рассказывать неинтересно, небрежно сказал Холмс. Преступник, которого мы разыскиваем, явно обладает высоким ростом: для человека среднего роста эта лестница оказалась бы слишком короткой. Размер ботинка тоже свидетельствует о большом росте. Теперь посмотрите сюда: стекло, видите, наверняка выбито левой рукой. Это хорошо заметно по направлению удара. А протиснуться в образовавшуюся дыру и совсем не пораниться при этом мог только худой и очень ловкий человек.
Чёрт меня подери, пробурчал Чамберлайн. Я бы тоже мог догадаться. Не хуже этого самовлюблённого лондонца.
Он был явно из тех сильно ограниченных, но всё же уверенных в себе людей, которые со-вершенно зря не считают чужую простоту несомненным признаком гениальности.
«Мог бы, мог бы, но не догадался!» хотел сказать Ватсон, единственный, расслышавший слова инспектора. Однако не сказал. Нелёгкий жизненный опыт научил его без особой необхо-димости не насмехаться над полицейскими.
Что из себя представляет этот Эдвардс? поинтересовался Холмс.
Ничего особенного, ответил Чамберлайн. Что о нём можно сказать? Очень богат. Ведёт активный образ жизни. Пожалуй, он скорее импульсивен, чем рассудителен. Такие люди сначала действуют, а потом уже думают.
То, что вы сказали, очень важно для меня, заверил сыщик. Теперь мне легче будет раз-работать план действий.
Замечательно! вскричал лорд Фергюссон, обладавший тонко организованной душой и в данный момент всё сильнее склоняющейся к позиции приезжего специалиста. Затем он обра-тился к инспектору: Надеюсь, даже бесконечно уверен в том, что вы сейчас же, не теряя дра-гоценного времени, арестуете этого безобразного негодника Джошуа Эдвардса.
На каком основании, сэр? осведомился Чамберлайн, и лицо его стало каменным. По моему мнению, а любое иное мнение я посчитаю неправильным, нельзя арестовать человека за то, что он левша, ростом велик и обязательно носит подтяжки, чтобы брюки не спадали с тощего живота.
Несчастный коллекционер, которого так бесцеремонно щёлкнули по носу, беспомощно посмотрел на Холмса.
Конечно, пока нельзя, подтвердил тот. Но не следует
