и протоки Озерный Рейн стоял, образуя единую агломерацию с Кройцлингеном - город Констанц. Более двух тысячелетий назад на этом месте построена римская крепость, названная в честь полководца Констанция, её видно на площади в центре города перед готическим Собором Богоматери. Город, находившийся на пересечении важных торговых путей, расцвёл и вырос, построили собор, порт, театр, торговый дом и большой доминиканский монастырь, ратушу со знаменитыми фресками. Епископство, вольный имперский город, здесь был заключен Констанцский мир между Фридрихом Барбароссой и ломбардскими городами, заседал Констанцский собор.
Городу очень помог епископ Конрад, при нём возведены церкви, освящённые в честь святых Маврикия, Иоанна Крестителя, Лаврентия и апостола Павла. Изображался святитель Конрад Констанцский в священнических одеждах с чашей в руке, на которой сидит паук. Во время таинства евхаристии в чашу упал паук, и вино выливать ни в коем случае нельзя, поскольку оно уже приближено в кровь Христову и Святой Конрад выпил его вместе с пауком. Но, по произволению Божию, во время обеда, констанцский паук выбрался изо рта святителя наружу и получил полную свободу и жизнь. После смерти святого Конрада в 975 году, его тело было погребено в церкви святого Маврикия, затем мощи перенесены в собор Констанца, а во время реформации выброшены в Боденское озеро, паук жив до сих пор и скрывается в подвалах и кельях доминиканского монастыря. Паучок то был не прост и не баловства ради в евхаристию залез в чашу Конрада – теперь спустя несколько лет он нашёл своего святителя, торопливо вполз Конраду на лицо и затаился. Честное слово, померещилось, будто паучок плачет, ага видать встретил своего старика и, вспомнив, как всё было, снова заполз тому в рот или в то, что от него осталось. Вот его длинненькие проказные лапки показались из пустых глазниц утопленного. Паук овладевал бренным телом, духом или душой, о тонкостях не берусь судить, тело молодело или это был обман зрения, что там искал паук, но каким-то неведомым образом он слепил крепкую паутину. Обвязав остатки тела Конрада паутиной как тросом, он вытянул их из воды. Найдя возвышенное место, неутомимый паук вырыл своими буравчиками могилу и захоронил тело, теперь уже вероятно навсегда, дело было сделано, но паук вобрал в себя ментальность Конрада Констанцского.
- Аш-ш-ш-ш-шта-рт, - раздавалось на границе восприятия его шипение-шелест.
Паук-некромант вернулся к своему "хозяину", славному, но не единственному - ещё раньше ему довелось встретиться с предвестником Реформации, он приползал к заточённому в темнице монастыря Яну Гусу. Герой разговаривал с паучком, как с живым, вдвоём в темнице было веселей. Ян говорил ему:
- Хотят, чтобы я отрёкся, отчего мне отречься? Моей совести противоречит отрекаться от фраз, которых я никогда не произносил.
Паук забирался к нему на ладонь, так и проводили время - в беседах за жизнь, о вере и справедливости. Яну временами казалось, что паук вполне понимает его, особенно когда тот блестел своими чёрными глазами бусинками. Яна согревало в такие минуты тепло не от холодного паука, а от надежды, и вера в истину становилась безраздельной.
- Не бросишь меня сосед? – спрашивал Ян Гус. А паук теребил всеми лапками в ответ. Настал чёрный день инквизиции, 6 июля в Констанце вместе со своими трудами и надеждами был сожжён Ян Гус. Старушке, из благочестивых побуждений подложившей вязанку хвороста в его костёр, он воскликнул: «О, святая простота!» (O sancta simplicitas!) Но Ян предсказал появление через сто лет великого реформатора, чьи начинания не будут уничтожены - Мартина Лютера, сказав: «Я-то — Гусь, а за мной придёт Лебедь!».
Паук выполнил просьбу. После сожжения своего друга на костре он нашёл остатки кисти, на которой сидел часами, слушая Яна Гуса, лапки бережно ощупали обгоревший череп, паук звал своего собеседника, но герой уже покинул землю обетованную. Арахноиду осталось присоединить ментальность друга, дух Яна Гуса несгораемый и непокорный соединился с аурой, ранее спасённого евхаристией.
Однако паук не торопился покидать город своих "хозяев" Констанц, теперь его внимание привлёк приор доминиканского монастыря, после Констанца и Яна насекомый долгожитель не мог оторваться от своих наблюдений - тайны окружали этого монаха.
- А-а-аш-ш-ш-та-рт, - воодушевлял себя шорохом паук и невидимой паутиной пощупал приора. Волшебные ловушки сновидений, в сон входишь своими образами, осознанные сновидения. Ловец снов, неодушевлённая форма слова, ‘паук’ — индейский талисман, защищает спящего от злых духов. Плохие сны запутываются в паутине, а хорошие проскальзывают сквозь отверстие в середине и паук выловил, что приор был инсайдером — членом группы, имеющей доступ к секретной, скрытой/ закрытой информации или знаниям, недоступным широкой публике и имеющейся только у этой группы. Инсайдеры допускают без канонов и ограничений жизнь в грехе для посвящённых, якобы чтобы спасти остальных.
Приор на миг задумался, изучая каракули летописи, но внезапно открыв глаза, очень удивился, так как стоял в монастырском дворе. Заснул что ли, не мог же я так отключиться? Надеюсь, летопись то прибрал со стола? Что говорила летопись - а то, что Констанц не много ни мало становится центром мира. Братья привели немало любопытной информации – война в Испании, размежевание религий, Империя, новые территории, херувим, стерхи и Арка, закулисные игры сильных мира сего, тенеты банков и разведок, необъяснимое и магическое, спонтанно врывающиеся в историю события. Пути-дорожки сходяться в Констанце, ну что ж - ´на ловца и зверь бежит´, - подумал приор, - ´Будем встречать гостей´. И он направился в подвалы монастыря выбрать подходящее вино, а по дороге завернул в полузабытую келью, где приберёг для такого случая кое-какие принадлежности. Дверь, залипшая на стыках, не хотела открываться, будто крепкие нити стягивали её, приор поднатужился, плечом и всем телом налегая на неё, приоткрыв чуть-чуть, нырнул внутрь. – ´Господи, келья превратилась в заросшее пылью и ветхими нитями паучье гнездо, не удивлюсь, если здесь и мыши водятся´, - подумал он, как из-под ног выскочил проворный мышонок и дерзко глянул на приора. – ´Ну, наглость, ничего не боятся, скоро на сутану гадить начнут´, - отца аш передёрнуло. Приближаясь к дальней стене со встроенным огромным шкафом, он запутался в паутине. – ´Откуда их там много этих пауков? Тайник хороший, но что-то надо делать, а то, пожалуй, не доберёшься в следующий раз до документов´. Он чувствовал, как маленькие многоногие существа пробегают по его пальцам, и тогда останавливался, преодолевая дрожь отвращения. Впереди его ждала встреча с пауками, их было так много, что он слышал жирный хруст под ногами, голова закружилась, и приор мягко осел на полуистлевшую кучу.
- А-а-аш-ш-ш-шт-а-а-рт, - донеслось в полузабытьи, сделан моментальный фотографический срез памяти. Иллюмина́ты (от лат. illuminati — «просвещённые») — название, под которым в разное время были известны различные объединения оккультно-философского толка. Особая категория клан людей, на основе масонских традиций, считают, что человек по природе своей не является плохим — дурным его делает окружение, религия, государство, внешние влияния, когда человек будет освобождён от давления социальных институтов, живя холодным рассудком и знаниями, проблемы морали отпадут сами собой. Правда есть и другие версии.
Лакомый кусочек был этот приор! Паук уселся за ухом, но писк, раздавшийся поодаль, насторожил его, из угла кельи вырвался мышонок и, сверкая глазками, пронзительно запищал. Приор не воспринял этот звук, но паучье братство ошалело забегало вокруг, скрываясь, кто куда. – ´А-а-аш-ш-шт-а-а-рт´, - зловеще шикнул на мыша паук, в ответ грызун занял агрессивную позу, широко раскрыв пасть, - ´Ни в этот раз, ш-ш-ша-ша-хиш-ш—ш´, - донеслось разочарованно, насекомое шустро поднялось по паутине и скрылось во мгле. Мышонок весело попрыгал, пытаясь достать до полки, где пылилась летопись, но услышав шевеление приора, юркнул за щель в углу кельи.
Приор очнулся, поднимаясь с кучи, - ´Что опять заснул, что происходит, что-то не так´, - он достал летопись и поискал объяснение произошедшим отключкам сознания, вспомнив и про пауков и про мыша. А прочитав, чуть снова не упал, на лицо его наплыла самодовольная улыбка, - ´Значит это, то, что надо - мы и впрямь в Фокусе´. В подтверждении осенившей его мысли сверху раздался паутинный шелест, а снизу нетерпеливое мышиное попискивание. Приор оживлённо потёр руки и изрёк – ´Не боги горшки обжигали´, - тут рукописи с верхней полки обрушились на него, и одна крепко ударила по голове. Монах присел, от неожиданности, потеряв дар речи, потом потёр ушибленную голову и засмеявшись громко произнёс – ´Ой, кажется, я прогневил бога, сейчас заплачу´.
- У какого Бога спрашивать? – раздался громогласный трубный зов и пронёсся по монастырю. Приор, в ужасе затыкая уши, словно ошпаренный вылетел из кельи, а древняя летопись так и осталось лежать на полу.
Оповещённый братством, Олигархией, дипломатами, приор стал роспорядителем встречи – ´Такой шанс грех упускать. Куда повернуть мир? С кем создать альянс? Каким религиям поставить препоны? На каких людей увеличивать ставки? Устроить форс-мажор? Ввести в заблуждение общественность? Подтолкнуть науку, магию, мракобесие, свободу? Переврать историю?´ - Братство иллюминатов обдумывало все пути, но сил ещё откровенно не хватало, а расклад был серьёзный – Империи, Ордена, церкви, магия, космос, наука. Иллюминаты не успевали – хотя наблюдать, активно не вмешиваясь в события тоже работа. А тут ещё одна головная боль – драконы! В это трудно было поверить. После Саркофага, когда их видели, а потом рассказов о вояже к драконам Принса Киамагури, битве Добрыни Суперрегистра с Радужным змеем, единичных полётов на драконах, да пролупившемся яйце-подарке Императору – сказок об этих созданиях хватало. Пока их не трогали как магов, но разговоры об уничтожении велись по разным мотивам – кому-то требовалось сердце дракона, кому-то пламя, кому-то покататься, кому-то победить, кому-то породниться, кому-то тайны и т.д. – вообщем дураков везде хватало. Приор получил странное послание с предложением предоставить драконам место на конференции, - ´Стул под лапку подставить, что ли или горящий фитиль к пасти поднести?´ - мозг приора лопался под гнётом стольких несуразностей присутствия сил в Констанце. -´Это всё сожжение Яна Гуса, не трогали бы еретика, жили бы сейчас спокойно и голубей с курями кормили´.
Ратуша Констанца стала местом встречи участников стихийной конференции. Неопределённость границ, постоянно меняющиеся ветры перемен, появление сильных игроков, проблемы развития и интеграции, динамика роста экономики и настроений, изучение земли, поиск сокровищ и артефактов, возрастающие влияния магии и религии – вот только часть причин, по которым ведущие игроки
