стекал с аппетитных окороков. Продолжили без церемоний "сказки" о любви, похабные и одинаковые, с удачными и не совсем концами, затем интересный разговор дружно перешёл на магов.
- Школа Магии – полная чушь! Не могло быть школы! Маги – по природе одиночки и редко попадаются больше двух, - уверенно заявлял один.
- Но горят хорошо, честные люди так, не горели бы! – солдат вспомнил сгоревшую школу магии.
- Да дураки они, прятались бы лучше и похуже их есть убийцы и то ничё, живут - горя не знают, - заявил уверенно третий с наглым взглядом.
- А я думаю, они не погибли, просто их там и не было.
- Маги как драконы: больше часа не терпят подобных себе, - делился знаниями дух Рюбецаль.
– Вот-вот и поэтому они прячутся по всему миру.
Пьяные наёмники ему верили, преданно глядя в глаза и согласно махая головой – он поил их толпу на свои духовские деньги.
- А кто больше платит? Короли или маги?
- На войну с маврами надо идти - в Испанию, там наёмники в цене.
- Вот победим в Испании, тогда отправимся в Россию, русские говорят, солдат спит – служба идёт, и платят сейчас хорошо по контракту.
- О, эта заветная мечта любого русского – сделать так, чтоб не работать и постоянно получать за это деньги!
Мориц набродившись, намотавшись, наевшись, заснул прямо за столом, уткнувшись носом в спину Рюбецаля, из уважения к широкоплечему горняку мальчишку-горбуна не задевали и не замечали, как будто он был собачёнкой здоровяка. Рюбецаль осторожно перенёс его за отдельный маленький столик на два места, стоящий рядом и усадил, так что мальчишка даже не проснулся.
Гул голосов в корчме внезапно смолк и Мориц, очнувшись, поднял лицо. Невольно посмотрел туда, куда глядели все посетители корчмы, и увидел молодую женщину, только что вошедшую в зал. Девушка, чуть осмотревшись, направилась к наёмникам и Рюбецалю, махнула кому-то рукой, но подошла и присела за столик к Морицу.
- Милорд, Марина Марси.
- Мориц Юнциани Лилук, - задрожал нежный голос пилигрима.
- Какое красивое и гордое имя, с таким можно объездить весь мир – все двери будут открыты!
- Правда, вы так считаете? Жаль у меня редко его спрашивают? У вас тоже славное имя – Марина Марси.
- Имена таят в себе невиданные возможности, определяют сущность, по имени много можно сказать о человеке. В нашей цивилизации, слава богам и волшебникам, герои имеют оригинальные имена, да ещё какие! В этой цивилизации имена не даются просто так, здесь имена – это история, арсенал, прогресс и знамя. Ты не исключение, уж поверь мне Маринке, - она тихо засмеялась, но глаза оставались грустными. - В каждом имени есть мистическая сила, друг мой.
- Но, а я вот, как-то непригляден, честное слово, - растерянно извиняясь, не закончил фразу юноша, потому что на нём был видавший уделанный грязью виды разлохмаченный плащ.
- Слышу не местную речь, откуда ты, закутанный в плащ странник, поведай о себе скромной хорошенькой девушке и тебе станет легче? Хотя я и сама вижу, ты непризнанный гений, а в карманах у тебя самодельные игрушки, цены которым нет.
Мориц не сразу отрицательно помахал головой.
- Ага, понимаю, - глаза девушки заискрились. - Ты переодетый принц крови, а может, и наследник герцогского престола. Ты пал жертвой интриг и скрываешься от наемных убийц.
- Нет, Марина.
- О-о, какая я непонятливая – ты юный маг - скиталец, приносящий людям добро?
- Марин, я пилигрим, идущий за стерхами и повстречавший хорошую девушку.
Марина заулыбалась, и по-простому положив руку рядом с рукой Морица, сказала:
- Вот и будем дружить, Марина и Мориц, идущий за стерхами, пусть будет так! Здорово, мне нравится, - заключила она, встав за столом, встряхнула белокурыми кудрями и в её глазах плясали огоньки радости и предчувствия.
Из-за выбора девушки, мальчишка оказался в центре внимания. Кто-то из каменщиков вскрикнул, узнав в незнакомце Морица:
- Ребята да это же юный таинственно исчезнувший Мориц – мастер сказочных фигурок знаменитый на всю Европу! Он жив и вернулся в Аугсбург!
- Как, не может быть, ты хочешь сказать, что это херувим, тогда я РусАлко!
Посетители питейных заведений спешили поглазеть на мальчонку, образовалась очередь, Рюбецаль встал рядом, не подпуская близко, так как неотёсанные детины хотели потрогать чудное создание, не веря пьяным глазам.
- Вот это новость, так новость!
Весть быстро разнеслась по Аугсбургу, деловые и педантичные немцы не могли снова упустить такую возможность. Трапезную расширили, открыв все двери на площадь перед ратушей, и она быстро заполнялась народом, приползли монахи в серых капюшонах, в плащах-нарамниках сюрко щеголяли тамплиеры. Но всем не хватило места в трапезной, и богатей Вельзер открыл соседнюю корчму, причём в ней сняли двери для удобства, а около распахнутых настежь ворот поставили палатки оружейника, ткача, ювелира, пекаря, винодела, краснодеревщика, аптекаря и других торговцев.
Разбуженный новостью комтур, не находил себе места.
– Как это возможно?
- Слушай, он честен и непредсказуем, его появление, даже просто сказанное слово - могут порушить в одночасье с такой любовью, так долго и бережно на постулатах возводимое здание веры.
- Можем мы допустить это? Конечно! И тогда церковь изменится, будем ли мы в ней, большой вопрос.
- Можем ли мы допустить это? Ни в коем случае! И тогда его появление укрепит нашу церковь.
Монахи в капюшонах и их наёмники в плащах как по мановению руки наводнившие трапезную окружили Морица и Марину.
- Нечестивец! Горбатый отрок магов! Запрещённый ювелир, прỏклятый! – яростные вопли неслись из их чёрных глоток. Агрессивно подогретая команда монахов и убийц взяла паренька в кольцо, да так, что растерявшиеся Рюбецаль и недавно восторгавшиеся постояльцы отпрянули в стороны.
- А это опять ты самозванец? - пред наши очи появился комтур Абрам Иерушалаим.
- Видел уже свалку? Скотомогильник мы устроили – лихо? Не поверишь - тебе лжецу там и место! Хватайте его выскочку сыны господа нашего!
Тогда херувим, прикрыв Марину, сказал им:
- Стойте безумные, послушайте сердце у кого оно есть - рядом с вами человек! Что же вы людей-то не видите! Закрылись молитвами, ножами, да кошелями – а ради чего мы живём? Трудиться, помогать ближнему, выручать дальнего. Зачем же вы душите других? Кто дал вам право рушить? Вы такие же, как и эти простые и нищие люди. Откройте глаза – вокруг светлая жизнь – и она для всех! Смерите гордыню, повинитесь, поделитесь, выпейте святой воды из-под крана и ваша злоба пройдёт. Или же вновь незрячие и спящие приймите - белое за чёрное, а чёрное за красное, слёзы за вино, прах горький за хлеб, а воду за кровь? Ярость застила глаза ваши, а желчь залила сердце. Мы же вас всех прощаем. Знайте, лишь молитва откроет ваши глаза, потому молитесь о Спасителе дни и ночи ваши. И если дойдет мольба ваша до Господа, исполнит Он Слово свое, и увидите вы истинного Спасителя, не царя в силах, и не мага в знании, и не купца в золоте. Услышь меня, - а я с ними! Жизнь рассветай в земных садах! Аминь!
Мориц, Марина и многие крестились и лица их были просветлены, некоторые из наёмников растерялись, кто-то плакал. Ситуация поменялась когда тамплиеры, собравшиеся в корчме не колеблясь, заняли сторону пилигрима, а не комтура бенедиктинцев и это стало сюрпризом. Тамплие́ры – храмовники или Бедные Рыцари Христа и Храма Соломона — духовно-рыцарский католический орден, основанный в Святой земле в 1119 году небольшой группой рыцарей во главе с Гуго де Пейном после Первого крестового похода. В XII—XIII веках орден был очень богат, ему принадлежали обширные земельные владения как в созданных крестоносцами государствах Палестины и Сирии, так и в Европе. Орден обладал широкими церковными и юридическими привилегиями, дарованными папой римским, которому орден подчинялся, а также и монархами, на землях которых проживали тамплиеры. Орден нередко выполнял функции военной защиты государств, созданных крестоносцами на Востоке, поставив себе цель защитить пилигримов в их паломничествах по святым местам на Ближнем Востоке, новаторской была их банковская деятельность, являются изобретателями чеков. Отряд храмовников возглавлял богатейший человек Франции, а ныне рядовой рыцарь Ордена Элвилин фон Kronic, давший обет бедности.
Оказавшись с мерценариусами напротив тамплиеров, вожак наёмников, сплюнув, под ноги рыцарю и косясь на своих, показал похабный жест спрашивая у тамплиеров:
- А по двое на одной лошади не боитесь ездить, так и до греха недалеко или уже?
- Тупорылый трахинот! – громко обозвал его тамплиер фон Kronic и объяснил рыцарям и комтуру — это не ругательство, а такая рыба из семейства ставридовых. В дымном полумраке корчмы искристо сверкнула сталь - и ближайший наемник отлетел к стене, хрипя и зажимая пальцами рассеченное горло. Увернувшись сразу от четырех клинков, фон Kronic молниеносно вбил пробойник клевца прямо в лоб светловолосому стервецу, с хрустом выдернул оружие, ударом ноги сбил набегавшего врага на пол и достал его колющим ударом, одновременно отбив клевцом нацеленный ему в голову клинок. Второй мерценариус в ужасе завопил, отшатнувшись от рыцаря. Фон Kronic ударил его головкой клевца прямо по зубам, оборвав вопль, развернулся на каблуках, и наемник повалился на пол, опрокидывая табуреты. Кровь из его разрубленной шеи окатила корчмаря, заставив того сложиться в приступе рвоты. Четвертым был монах он почти достал врага острием своего кацбалгера из-под сутаны, но пробить кованый лучшим кузнецом в Виттенберге кольчатый панцирь было совсем непросто, а второго удара брат нанести не успел: меч фон Kronicа, обрушившись на его голову, развалил ее пополам, забрызгав мозгом и кровью каминную полку. Пятого Элвилин фон Kronic свалил ударом эфеса в лицо, сломав кости, а шестой, получив удар клевцом над ключицей, умер, даже не успев понять, что с ним случилось. Шестой был странным, его голову чуть прикрывал полуистлевший черный капюшон со светлыми полосами прорех, а над ним, за толстым стеклом купола, так истово бесновался серый снег, что казалось, будто наступили сумерки. Расчистив пространство, рыцарь оказался лицом к лицу с главарем, который не придумал лучшего способа защиты, чем закрыться дочерью трактирщика, вскинув арбалет, он дважды выстрелил в фон Kronicа, тамплиер свалился замертво.
Херувим Юнциани Лилук не мог этого вынести, не смея пошевелиться от вдруг пронзившей боли, внезапно почувствовал, как стоны и крики схватки отзываются у него странной дрожью в солнечном сплетении, крылья деревенеют и кровь, опять кровь, сколько можно то? Они будто что-то вытягивали из него наружу, что-то сокрытое очень глубоко в самой сути естества Морица, что-то очень могучее, дремавшее в нём с момента рождения. И коснувшись пальцами лица, он понял, что по щекам ручьём катятся слезы. Херувим взглядом и руками, не вытаскивая крылья из-под плаща, обратил свои светлые силы и очи, полные слёз на тамплиера. И Элвилин очнувшись, стал медленно подниматься, ещё не понимая, что случилось. Товарищи радостно поддерживали героя встающего рыцаря. Мориц вышел
