человек мог получить защиту, кров, еду и человеческое участие. Защиту крестьяне получали от сеньора и короля, но монастыри давали стабильность и покой, так как были под покровительством Византии, а позже святого Папского престола. Грабить крестьян соперника, прибавляло эмиру или маркграфу богатства и чести, но обижать монастырских работников, оскорбляя церковь и лично папу было не выгодно и опасно. Поэтому в монастыри стекались крестьяне и мастеровые, купцы и путешественники, воины и учёные, а монастырские хозяйства порой превосходили владения феодалов. На острове Боденского озера располагался бенедиктинский монастырь Райхенау, построенные в IX—XI вв. на его территории церкви св. Марии и Марка, Петра и Павла, Георгия. Через Райхенау проезжали пилигримы, монастырь имел школу, скрипторий и художественную мастерскую, с лучшими иллюминированными манускриптами X—XI вв. и самую древнюю в Германии настенную роспись. Здесь проходила миссионерская деятельность Кирилла и Мефодия, а рядом с журавлями создавал ювелирные раритеты мастер Юнциани Лилук.
Первый перелёт после Арки давался стерхам нелегко - сказался стресс, когда птицы пытались спасти замерзающего в сугробе херувима, а стрела из ангельского пера сразившая Сулиму забрала все их силы - после Кузее и Аугсбурга журавли заболели. Юный Мориц был рядом, он никогда не видел, как лечат, но желая помочь своим крылатым друзьям, искал в себе лечебные флюиды. Крыльями как опахалами мальчишка развеял сонмы болезни, журавли сгруппировались вокруг и их тонкие шеи жадно ловили благотворный воздух. Эманации крыльями херувима творили чудеса оздоровления, а когда через пару дней у озера появилась Марина Марси юноша и стерхи просто воспряли духом. Девушка снимала комнату поблизости, чтобы быть с журавлями и конечно помогать ему, ласковые руки, забота и голос Марины, понимающий и доверительный, не остались без внимания - стерхи боявшиеся людей привыкли и приняли её. Выздоровлению прилетевших оба радовались как дети, а журавли радовались вместе с ними, Маринка, кашляя, спрашивала сидя у воды:
- ´Скажи мне мальчик, что надо тебе для счастья? Полные ладони смеха и кружку студёной водицы, свободный полёт и призывные крики стерхов, а может долгую дорогу в дюнах´, - и со смешком добавляла, - ´или мешки наполненные золотом, да безумство ожидающей чудес толпы? Ты приходишь и уходишь, а жизнь течёт своим чередом, маленький мальчик херувимчик, приносящий людям счастье´, – лицо Марины бледнело в нежарком вечерне-полосатом небе, а озёрные блики рябью ходили по их тонким пальцам.
- Маринок всюду хорошо, где нас нет, вот этих птиц, осталось всего двадцать особей, а они ведь были во множестве подарены цивилизации, как и другие исчезнувшие диковинные виды. Со стерхами связана судьба России – страны, простые люди которой давно заслужили счастья. 20 стерхов – это 20 последних надежд и потеря каждой птицы сулит большие неприятности.
- Журавли и целая страна?
- Да Мариночка, Россия – это не всеобщие пьянки в праздник и в будни, не повальное мздоимство и блат, не лукавое бесправие и противозачаточные свободы, нет! Россия – это песни, летящие из самой души, это безграничная ни с чем несравнимая материнская любовь к сыновьям, это неизведанная печаль в творчестве и летящие вдаль белоснежные журавли-стерхи, это бесконечная череда проб и ошибок, приобретений и потерь всего, да извечная тяга домой, если ты покинул отчизну. Все народы в изумлении смотрят на русских – сколько можно то страдать – удивляются они, за нашими детьми выстраиваются очереди, наши женщины – лучших спутниц нет в мире, а мужчины – такие таланты ещё поискать!
- Мориц, неужели ты – русский? Совсем не похож, но так говоришь, а главное веришь в это, как русский.
- Мариша я херувим и это моя национальность.
- Ты помогаешь русским с их журавлями, а я, выходит, помогаю тебе?
- И стерхи помогли мне в Аугсбурге, вот дойду с ними до зимовки, обустроимся, тогда и посмотрим дальше.
- А что люди? Херувим, ты принесёшь им счастье?
- Людские страсти пугают, меня учили – добро и зло, а у людей оборачивается всё гораздо сложнее, я теряюсь в водовороте их желаний и мыслей.
- А может, просто - будь - как будет, глядишь, люди и сами разберутся?
Прогулка по берегу Боденского озера, они шли и говорили о журавлях, о счастье, о людях, о судьбе, смеялись и спорили, махали птицам, забыв о средневековом времени феодальной раздробленности и национальной принадлежности, просто радовались этому вечеру и стерхам с нетерпением, кружившим вокруг и с надеждой поглядывающим на них сверху.
Естественно Мориц приковал всеобщее внимание к себе, но особо его опекал приор доминиканского монастыря города Констанца:
- Мориц сын мой в твоём долгом путешествии потратил ты изрядно сил. Мы с братьями-монахами надеемся, что наш монастырь станет тебе домом.
- Скажи сынок, ты всем доволен у бенедиктинцев, может, переберёшься к нам, видишь какой у нас большой монастырь? – с двух сторон посетители тянулись в монастырский двор, и половина их была плотно закутана, однако мальчик заметил женские лица, некоторые оглядывались на него.
- Вот видишь, дорогой друг - тебя желают видеть очень многие, а нескончаемый поток посетителей монастыря укрепит веру в людях. Не часто приходится в жизни встречать херувима. Изделия конечно хорошо, птицы – прекрасно, но живые люди тоже требуют внимания.
- Ваше степенство господин приор, конечно, всё созданное - людям, дайте мне благополучно разрешить историю стерхов и я днями буду служить церкви и принимать ищущих встречи со мной.
- Хорошо Мориц так и договоримся, хотя журавлей я мог бы получить Ордену, доминиканцы - монахи серьёзные всё доводят до конца, и птиц бы привели куда надо, ты ведь знаешь, куда они летят?
Вверху на потолке что-то зашуршало, приор оборвал свою речь, мельком бросив взгляд на своды и простившись с крылатым мальчуганом, вышел из мастерской. Какой богатый набор материалов и камней, приор постарался – у Морица глаза разбегались от реквизита. Но вперёд, наконец-то талантливый ювелир Юнциани Лилук мог, целиком, окунутся в работу. Ха, руки пели, а камни сочились азартом, осталось играючи слепить, оглушая талантом, да ладно, чего уж там, почти готово. Из его рук возникал чудный раритет – «Звенящий монетами Ручеёк Быстрица» 225 реликвия - из 4 драгметаллов – золота, серебра, платины, родия и 8 ювелирных камней: слегка прозрачные высокоценные жемчужины 1800, 320 гран, яркозелёный опалесцирующий опал – кошачий глаз, нежнейший хризопраз, единственный кристалл селестина, пурпурный балаш 400 карат, багрово-алый корунд ратнарадж*, яблочно-травяной гелиотроп. С дополнением пяти уникальных пород – чёрного, белого и красного дерева, да диковинной органики костей, рогов, бивней, зубов.
Заказчик увидел, над чем работает Мориц и загорелся, во что бы то ни стало иметь такую же работу, так вслед за "змейкой" и появился "ручеёк" перекликающийся живой и оригинальный. Полотенцем ручеёк - пронизывающий композицию оживлённо ускоряющий и торопящий за, казалось безумными непостижимыми и реально отрезвляющими как непроходящая ломота дёсен событиями. Звенящий – раритет звенел или мелодика рождалась в головах видевших эту чудесную вещицу? Звенело у всех, монеты - золотистые серебристые огненные, чёрной сажи, серого металлика - струились, рассыпаясь и звеня ручейком. Изюминка композиции - ´убыстряется быстрица´ – её присутствие делало эту вещь нереальной стоящей особняком в ювелирике, антиквариате и артефакторике и уносило в такое прошлое этой земли, когда и люди были другие, да и мир был совсем другим. Быстрица мгновенно и навсегда "улетела" в закрытую коллекцию. Но прежде паук, повиснув на паутине и покачиваясь над Морицем, долго в раздумье рассматривал новое творение, а ночью, когда юный ювелир спал, прикрывшись крылышками, членистоногая тварь изучала раритет, лазая по его каменьям. В одном месте паук застыл в изумлении, и клейкий секрет капал на камень ратнарадж-быстрицу, отчего тот приобрёл невиданные ранее свойства став адильяром – магическим талисманом.
Знаменитости встают в очередь за композициями, их купили испанцы и Тёмриц, стратег Британии, король Франции, вторую и третью работы увезли в Чип Трик и Альгамбру. Монашек работал над камнями с иризацией, опалесценцией – диопсидом, тигровым глазом и др., придавая им нужные формы, обрабатывая камни мелким кварцевым фивским песком или песком из пемзы и ноздрёванного камня на каменной неподвижной плите, а затем глянцуя более твёрдыми минералами иногда нанося на них рисунки или надписи. Изображения он вырезал мелкими плойками алмаза, вставленными в железные державки. При полировании твёрдых камней использовал тонкий порошок из дроблёного горного хрусталя. Поделки юного дарования приводили в восторг знатоков. Камни и металлы, обработанные им, пели и играли, композиции оживали, а едва находили заказчика или коллекцию – как сразу становились талисманами и раритетами. Юнциани Лилук в камень добавлял максимальный блеск, глубину, песню, игру, плавающий эффект и наверное крупицу таланта сверху.
- Это ж надо так слепить!
- Откуда такая игра камня?
- Ничего подобного не видел!
Его работы были перекуплены и разлетались по коллекциям, они выделялись креативным решением– не обычные броши, колье, короны, браслеты и перстни, а сложные нестандартные композиции, например его знаменитая и запрещённая – «Боги Спускаются на Землю» 224 реликвия – четыре фигуры, земля, космос, воздух, одеяния и четыре фразы, произнесённые богами; в ней использовались – золото, платина, серебро, яшма, янтарь, яхонты, алмазы, шпинель, гранаты, хризолиты. Возможно ли, было такое сочетание роскоши, изящества, цветов и фантазии? Кто это видел - скажет, возможно! Стихии в нём изображены в виде четырёх плоскостей, четыре фигуры разодетых богов и четыре их фразы выложенные чёрными камнями. Если бы парню досталась полная цена этой небывало драгоценной игрушки, он мог не работать 100 лет, а гулять и прожигать жизнь, но Мориц выбрал путь пилигрима, менял места, создавая там свои шедевры. Работ было немного – все можно пересчитать по пальцам, но зато какие! Так кто он – пилигрим, ювелир, херувим или ´зелёный´ - этот Мориц Юнциани Лилук?
«Вьющаяся под ногами Змейка Хитрюга» 226 реликвия – работа Морица из золота, платины, серебра, чёрного граната – меланита, бирюзы-исхаки, искрящихся гиацинтов и малиновой перадоли. И вот – змейка неожиданная встреча, изящная хлёсткая, юркая и смешливая, шелестящая болью, проворная как поток, живая как божий день, игривая, но и опасная, нечленораздельно ухающая, стремимая прочь, непредсказуемо вьющаяся неуловимая витиеватая и нескончаемая. Под ногами – нежданного путника обречённого или осчастливленного по выбору. Хитрюга – неужели это розыгрыш, такая выпала судьба или надолго запоминающийся миг удачи – второй раз это точно невозможно.
На истоке Рейна у берегов Боденского озера - заливов Оберзее, Юберлингер Зее
