никому не будет!
Его солдаты зверствовали, а крестоносцы не отставали. Месиво из мяса и металла, обильно поливаемое матом и водами битвы – тягучей кровью, масляным потом, мутной слюной, мочой цветом от оливок до вишни, брызгами вина и непонятными жидкостями. Уйти живым из тисков экспедиционщиков и крестоносцев было невозможно. Враги бежали, сломя голову от наших белых кавалеристов, пущенных в обход крепости с юга. Юозор скакал впереди всех, помахивая шашкой, за ним ромбом выстроились отряды сносящих всё на пути белых всадников госпитальеров. Стук копыт, ржание, вкушающие битву, крики людей, рявканье и гарканье берберов, крестоносцев и экспедиторов – создавало такой шум, что уши напрочь затекли и опухли, головы вскружились, глаза налились кровью и затуманились, орёшь, скачешь, рубишь, колешь и слава богу, не думаешь, канул миг, и ты уже на земле, крови не видно, но воин синеет, дёргается, пена идёт горлом, солдат приподнимается, что-то говорит, падает и вытягивается, всё - долг отдан, жизнь окончилась славно, геройская смерть, люди будут помнить, если не забудут, ты помог – богачи и власть всё тихо разделят и твоих детей каждая сволочь сможет обидеть без отца или дадут медальки-погремушки, и дети будут бегать счастливо – папка настоящий герой!
Крик все лился и лился бурной слезной рекой, и тогда Тимур понял, что радость ничтожно мала, а тоска не имеет берегов, но нельзя попасть в руки врага. Тинто Брасс бок о бок с Эллухайтэком вырвались из ярящейся массы сражающихся в бою. Они почти спаслись, когда конь султана захрипел и встал на дыбы. Стрелы истыкали круп, Тимур едва успел спрыгнуть, как лошадиная туша завалилась набок.
- Султан! Скачи, пожалуйста, за мной должок, а ты знамя арабской весны и не можешь быть пленён!
Тимур в ответ только сверкнул взором, взглянув на этого парня Равиля, ничего не сказал, гикнул, подстегнул коня, и умчался прочь.
Бойцы Наци Хелльмана ворвались в арабские поселения. Женщин солдаты выволакивали по одной, сдирали платки и абайи, крутили, вертели, потом хозяйственно накидывали на шеи веревки. Или принимались толкать, от одного к другому, смеялись и кричали, а потом валили на землю и распускали завязки штанов. Старых и некрасивых тыкали в живот ножами. Мужчин кололи на месте - только двух мальчиков и четырёх девочек связали за шеи и повели со двора. А маленькими детьми они кидались, как тряпичными куклами и потом поддевали на копья. Освободители смеялись и кричали, словно это была веселая игра. В Пуэртольяно и двух ближайших арабских поселениях перерезали, замучили или насиловали без разбору, целых не осталось.
Вернувшись в Мадрид, кавалер Наци Хелльман первым делом победоносно прибыл в Генштаб, располагающийся во дворце Алькасар, по коридору возле двери опередил кардинала Венсерэлло, чуть не сшибая того. Кардинал недовольно пробурчал:
- Что себе позволяет этот пруссак Наци Хелльман!
- Привыкайте кардинал, всё ещё впереди.
- Вы что, очумели, что за тон?! Как вы смеете? Нахальство!
Венсерэлло покатился от вдруг наступающего на него здоровяка, открыв дверь и уже было вышел, как Аллан задержал и дверью сильно прижал ноги. Кардинал закричал от боли, но крик ослаб от наступившего болевого шока. Наци Хелльман перешагнул через лежавшего бледного Венсерэлло и вышел из комнаты. На крики из кабинета вышли люди, ужаснулись, видя лежащего без сознания Венсерэлло. Земейки Симбалта и Патрис Каворанези распорядились немедленно отправить кардинала в больницу и вызвать лучшего врача Испании Провизора или Фантазёра, ожидали и доктора Шарджу Брунея, ехавшего из России после ранения Посла. На выходе Наци Хелльман остановив носильщиков, резко приказал им:
- Этого инвалида выбросите в свою карету, он нам больше не нужен.
Среди покорённых испанцев заметна была большая наклонность отрекаться от своей прежней христианской веры и добровольно принимать ислам. Обвальные, почти чудесные победы арабов прямо говорили всем в пользу истинности их веры: раз ислам торжествует над христианством, это значит, что ему сам Божий суд помогает, что он — вера правая. С жадностью слушали тех, кто побывал на Востоке или, по крайней мере, утверждал, что был там, - и не скупились на необыкновенные подробности! Из уст в уста передавались рассказы о сундуках, заполненных бриллиантами величиной с голубиное яйцо; о подвалах, доверху набитых золотыми слитками размером с плиту кафедрального собора; о залах, украшенных восемнадцатью самоцветами, отделанных слоновой костью, выложенных ониксом и яшмой. О хранилищах несметных восточных сокровищ со всеми 39 известными драгоценными, полудрагоценными камнями и органикой. По указу королевы в Алькасаре были выставлены на всеобщее обозрение подлинные вещи, привезенные с Юга и Востока: оружие с такой богатой отделкой, так сверкающей и сияющей, что темнело в глазах; чаши, тарелки и кувшины из благородных металлов, цены такой высокой, которую никто не мог назвать даже приблизительно; ткани и ковры такие дорогие, столь удивительные по качеству и мастерству изготовления, каких и вообразить нельзя!
Алькасар принимал гостей. Испанская камарилья собралась в полном составе, последовал проход кавалькады гостей, и неумолимый призрак каталажки завис над Испанией. В центре зала торжественные хозяева Принц-консорт и Королева. Нарядились как на свадьбу, хотя без инфанта вполне уместен был бы и траур.
- Что будем делать? - обратился, будто спрашивая у собравшихся, консорт.
- Для начала поплачем! - заявила королева, уткнувшись в дорогой платок наследника, как в воспоминания о нём.
- Инфанта надо спасать! - гордо взмахнув головой, продолжила она, пронзительно глядя на каждого. - Мы рады гостям из Англии, России, Франции, Германии! Но господа, сколько можно отступать? Враг сильный и подготовленный, а мы бросаем новые отряды и что же? А воз и ныне там? Сарацины вошли в мою родную Кастилию. Кто остановит врага? - она печально посмотрела на супруга и замолчала.
- Наш идальго выглядит неважно, - заметил Гость - американский посол Мюррей Вельмонтес, стоявшему рядом германскому Кайзеру. Мюррей, умный и талантливый, посол США с малиновым и карим глазами и загадочной душой. В одежде цветá металла, золота, платины сочетались с пунцовыми, алыми и огненными деталями, незримо вносящими в его облик величие космоса и первозданную стихию. Гость на днях получил широкое и щедрое предложение Посла России о сотрудничестве и персональное приглашение посетить Империю с дружественным визитом. Им заинтересовались всеръёз. Кайзер Германии в богатом национальном кителе с вензелями, отделанном белым, золотом и чёрным, торжественный, выслушав, ответил:
- А кому сейчас легко? И у вас есть проблемы – Цивруком вообще лицо потерял, только Цивфанатики и радуют. Зато мы Пруссию присоединили!
- Поздравляю! Надолго ли? России не профукайте!
В Церемониальный Зал зашёл, как всегда припоздавший Чёрный рыцарь – Стратег. Он вежливо наклонил голову Королеве, а с остальными поздоровался, небрежно помахав рукой. Проходя мимо француза-мушкетёра Рассела Морфи, дофина Зарица и российского митрополита Петро Канталии демонстративно отвернувшихся от него, бросил им:
- Детей-то в Лондоне небось обучаете?
Те невольно дёрнулись, это была правда. Услышав это, Вельмонтес обратился к Кайзеру:
- Кстати о Лондоне. Господин Кайзер, я вам сейчас скажу одну вещь и по большому секрету. Готовьте своих немецких ребят, кто хорошо бегает, прыгает, плавает, дерётся, сильных, ловких. Они скоро пригодятся, вы немцы, мы американцы, англичане – утрём нос русским, они не ведают.
Королева всплакнув по инфанту, обрушилась с обвинениями в адрес боевых командиров и испанских сановников:
- Купились на блестящие погремушки! Кишка тонка, оказалась перед натиском арабов! Дух слабоват перед заморскими кренделями? Неужто кабальеро выдохлись? Может за вас, донны в юбках пойдут воевать? Или поползём на коленях к арабам, с чищеными апельсинами без косточек и на блюде?
- Кто забыл, как выглядит флаг Испании, я напомню! Давай Родриго выноси!
Это был Родриго Диас де Вивар — Эль Сид Кампеадо́р или Руи Ди́ас, получивший чин знаменосца - альферес (alferez) - первого из всех придворных чинов. Тот, кто носил королевский штандарт и именовался "верховным предводителем над людьми короля в сражениях"; так же было и в других европейских странах, где королевский оруженосец одновременно был главнокомандующим войска. Альферес носил перед собой королевский меч в знак того, что уполномочен защищать все королевство, а также отстаивать права вдов и сирот идальго и приговаривать к казни знатных преступников. В Кастилии альферес, несмотря на исключительный характер его должности, обычно избирался из молодых рыцарей и на этом посту долго не задерживались.
Безапелляционный советник альферес Сид патетично заявил:
- Мы разобъём мавров! Гранды умирают последними! - и поцеловал знамя.
За ним подошёл целовать знамя консорт и настойчиво пригласил повторить эту процедуру испанских офицеров и дворян. Идальго зашевелились, подходя к знамени.
- Такой же, как остальные глупый и напыщенный, - произнесла Медея, рассмотрев Сида.
- Нет врага хуже, чем толпа, в которой ты трёшься, - ответил ей Мюррей Вельмонтес.
Двери настежь отворились, и на пороге Церемониаль-Зала появился миловидный и знакомый многим офицер.
- Ваше Величество! - сходу заговорил он. - В Украине Запорожская Сечь собрала лучших своих сынов, которые прибыли защитить нашу любимую Испанию!
Харизма Тински Йорик, капитан и рыцарь Круглого стола, собственной персоной! Знаменитый командир Червонного казачества, облачённый в роскошную золочёную хламиду из голубого атласа – в цветах национального флага появился пред собравшимися, и чинно наклонив голову, занял место рядом с послами и дворянами. Испанцы и гости не видели колоритных чубатых и усатых запорожцев, которые как сыр в масло влились в Интербригаду. Честно сказать всё было несколько по-иному или даже совсем не так, правильнее сказать не сыр в масло, а гвозди в пудинг, то есть их конечно не ждали. Но интернационал есть интернационал, два дня перебились, потом два дня перепились и запорожцев приняли в Европу.
Нарядно ярко разодетый Тински Йорик делился с важно стоящим рядом в строгом сером плаще кавалером Наци Хелльманом:
- Одна из баядер, с которой я провожу ночи напролет, сообщила обо мне своему брату, тому толстяку с черной бородой. Он с приятелями решил, будто бы можно обокрасть хохла. Чудак!
Несмотря на странные манеры и макияж, из них двоих Тински Йорик был большим мужчиной.
А прибытие ешё одного рыцаря Круглого стола егермейстера Российской Империи и Нейстрии капитана Зигфрида Субуры Шатэса принесло в Генштаб Алькасара свет и праздничность, будто свежим ветром подуло с далёкой России. Зигфрид наполовину славянин, наполовину германец белокурый, с длинными курчавыми волосами, тёмноглазый, сильный, был одет в богатый малиновый плащ, отделанный золотом и серебром и чёрные сапожки. Успешный
