этого необычного тоннеля целым каркасом. Что-то вроде трубы с надежными прочными хомутами на стыках ее секций. Проносятся они с небывалой для восприятия скоростью, совершенно бесшумно, приближая сознание к черному пятну, то и дело поражаемому электрическими разрядами. И оно совершенно не растет по мере приближения к нему, сохраняя свои небольшие размеры без видимых глазу изменений.[/b]
Лишь все яснее и четче глубокая пульсация, доносящаяся из тела поврежденного электричеством ядра. Как будто его агония, сопровождаемая звонкими всплесками доступной внутреннему зрению некой крайне нестабильной ауры вокруг, прозрачной и в то же время такой же черной, но более насыщенной чернотой. Это не подлинное темно-черное ядро, которое так хотелось бы увидеть где-то в глубине твоего сознания, но представляемое им по твоей воле. Разумеется, оно так же имеет право на существование, и вот оно существует, оставаясь такой же частью темно-черного ядра, что и все остальное, увиденное тобой. Как бы его обратная сущность, обнаженная лишь для твоего сознания, загнанная в какое-то забытое самим мирозданием устройство. И ты понимаешь, что у тебя есть возможность повторить его, сделать своими собственными руками. Ты понимаешь, что этот полет внутри трубы с высокими сводами не приблизит тебя к цели, но поврежденное ядро представлено тебе достаточно ясно, ты слышишь его голос так близко, будто держишь его на своих ладонях прямо перед собой. Ты понимаешь, что оно движется с той же скоростью, что и ты, и тебе не удастся его догнать, но тебе и не нужно и не придеться сделать этого.
Все, что тебе нужно в этот момент – повиноваться темно-черному ядру, разогнавшему сознание до какой-то совершенно невероятно огромной скорости. Вновь нарастает уже знакомый тебе шум, в котором четко слышны обрывки некоей радиотрансляции. Она со всей четкостью передает нарастающую скорость тебя, скорость космического объекта, приближающегося к поверхности, скрытой густой пеленой облаков, пронзенных пиками горных вершин. Уподобаешься ты какому-то последнему пророчеству, от которого зависит будущее их, наблюдающих твой свет, твою тень, растянувшуюся за тобой на огромные расстояния. Поврежденное и нестабильное ядро наделило тебя огромной силой, и так не должно было случиться, и ты понимаешь это. Но у тебя есть еще один шанс, и темно-черное ядро предлагает тебе воспользоваться им. Скорость обжигает тебя, проходя сквозь все твое естество. Тебе необходимо приготовиться, и вот ты уже подчиняешься приятной глубокой пульсации, происходящей размеренно и расслабляюще. Это еще один слой защиты, через который сознание должно пройти на пути к логову темно-черного ядра, и не стоит торопиться испытать фатальный для поверхности под облаками удар. Это самый приятный фрагмент всего трека, насыщенный звуковыми эффектами, позволяющими испытать какое-то особое удовольствие на слух. Глухой и глубинный толчок, даже не удар, с максимальной реверберацией, с идеальной обработкой эквалайзеров, в шикарнейшей стерео обработке, и кажется, что все свое мастерство звукооператор вложил именно в этот миг. Гул ударной волны накрывает сознание с головой каким-то толстым слоем, разливаясь по панораме и достигая всех уголков мироздания.
Проносится ударная волна вокруг тебя несколько раз, будто несколько раз проходит через все бытие, окольцовывает целую Вселенную. Дух захватывает от всех этих чудесных и насыщенных эффектов, даже дышать становится не то, чтобы трудно, просто губительно для переживания всех эмоций, что овладевают твоим сознанием. Они определенно опустошают тебя, высушивают, как-то топят, не позволяя взять паузу, кружат в хаотичном движении, оставляя тебя, при этом, на одном месте после удара на невероятной скорости.
И вот наступает новая тишина, нет даже той размеренной и хладнокровной пульсации поврежденного и нестабильного ядра. Однако ты чувствуешь его в своем сознании, никуда не девшееся после последних мгновений. Короткие электрические импульсы изредка прерывают живительную тишину, подтверждая твое бытие после удара на огромной скорости.
Ты обнаруживаешь себя на самом краю пропасти, затянутой все теми же густыми облаками, между которыми все те же короткие вспышки молний. То, что у тебя под ногами – совсем крошечный осколок тверди, оставшейся после удара. И это бездна приближается к тебе, чье сознание будто приросло к последнему фрагменту прежнего мира, разбитого тобой на миллиарды кусочков, безвозвратно и навсегда утерянных. Нестабильная плещущаяся аура вокруг тебя будто призывает пропасть к себе, притягивает, требуя чего-то важного и решительного, от чего зависит очень много всего. И пропасть шумит в ответ, периодически грохоча в своих недрах. И твое сознание готово встретить и принять ее такой, какая она есть, со всеми ее секретами, затянутыми облаками, которые тебе еще предстоит обнаружить.
И вот пропасть проходит сквозь тебя. С грохотом и молниями, с целым ливнем, с воющим ветром и грозой. Все, что можешь ты – расправить руки, предавшись этой силе, проходящей сквозь твой стабильно пульсирующий рассудок.
Все чаще и настойчивее ты слышишь какие-то обрывки странных звуков, обработанных только лишь одним эхом, без добавления реверберации, раздающихся в моно формате. Еще один сигнал, упорно требующий от тебя внимания к нему. Не просто внимания, но полной концентрации, отвлечения от окружающей тебя атмосферы. Так хочет темно-черное ядро, и ты чувствуешь все его волнение. Прежде мерная и ровная пульсация, державшая сознание под полным контролем, сдерживающая все твои переживания от хаоса, как-то замедляется, будто ощутившая некую силу, которая оказывается совсем близко от тебя. Это очень важная сила, ты понимаешь это совершенно ясно, и непонятные звуки в моно звучании будто переводят твое сознание в такое же моно: как-то сжимают, как-то сужают, переводя тебя в некое двухмерное плоское состояние. Эта непонятная сила имеет совсем ограниченную область воздействия, некую линию, будто настроившую тебя на одну с ней частоту, вокруг которой просто ничего не может быть по определению. И вот ты уже можешь слышать какой-то непонятный низкий рев, пропущенный через вокодер и как-то расщепленный на ноты, в общем своем звучании представляющие цельный звук.
Это черный камень, обнажившийся благодаря тебе после того смертельного удара, что разрушил твердую оболочку вокруг него. Что-то очень и очень сильное, что-то очень и очень живое заключено в нем. Черная плита, не испещренная никакими символами, никакими иероглифами, никакими надписями, что могли бы послужить заклинанием, после которого произойдет нечто из ряда вон выходящее и могущественное. Исходят из него эти звуки, но льется из него целая песнь. Жуткий бессловесный госпел, из-за эффектов искажения голоса невозможный для определения пола исполнителя. Тоскливый, печальный, заставляющий все замереть в тебе в оцепенении, блокирующий все мышцы, замедляющий сердце, замедляющий мысли и адекватное восприятие окружающей действительности. Лишь холод проникает в голову. Либо сама смерть, либо часть ее, передающая тебе свое мрачное и важное послание, которое ты не можешь не выслушать от начала и до конца, и только потом темно-черное ядро поведет тебя дальше в свое логово. И ты будешь к тому готовым, пройдя некий урок у черного камня. Не зря же тебе довелось ощутить поврежденное ядро, терзаемое электричеством.
И оттого, наверное, чувствуется некое восхищение этой жуткой и холодной песнью, доносящейся из черного камня. Даже при всем своем ужасе, даже при осознании ужаса, исходящего из черного камня, сознание испытывает некое удовлетворение, основанное на фантомном и гипнотизирующем очаровании внимаемого им звука, и что куда более важно, смысла всей его мрачности и жестокости. Как будто ты, вдруг, на самой вершине всех вершин, на максимально возможном пике, за которым только бесконечность самого мироздания, и дальше нет никаких тайн, никаких истин, доступных для одного уже стремления к их постижению. Это ли не то, что должно приводить и в экстаз, и в состояние долгожданного упокоения? Но все дело в том, что холоден твой рассудок. Хоть и внемлет он песни смерти, но остается непоколебимым, рассудительным, будто осмысление ее не более чем осмысление одного из целого множества событий. Иными словами, черный камень – обыденность, в которой еще что-то сохранилось из важного.
И без какого-либо сопротивления с твоей стороны затягивает тебя внутрь черного камня по воле темно-черного ядра. И окружает тебя песнь смерти со всех сторон, и вот уже это ты издаешь те скребущие звуки в моно формате, и это ты являешься источником звучащей жуткой силы, исходящей из черного камня.
Служит он очередным порталом, за которым внезапное огромное сооружение, вспыхнувшее в окружении серого тумана, накрывшего искусственно возведенную громадину подобно глухому куполу, за которым все та же черная бесформенная пустота. Это конечная точка твоего путешествия – безжизненный завод с множеством труб, огороженный толстыми высоченными стенами, сложенными из прочного камня и металла, совсем не потрескавшимися и не выщербленными от времени. Стелятся по черным и серым камням трубы, проложенные через заводские стены за пределы серого купола, подобные щупальцам огромного животного, застывшего мертвым изваянием навсегда. И кажется, что обхватывают трубы твердь снаружи, удерживая хищника на одном месте, в противном случае изваяние просто развалится, рассыплется в прах, в пыль, рассыплется, несмотря на кажущуюся спустя долгое время прочность.
Повсюду ржавчина, даже на черных и серых камнях. Ржавчина, кажется, стремится образоваться на твоем теле, ты готовишься ощутить ее горький соленый привкус во рту, стремящуюся проникнуть в каждую клетку твоего естества. Огромные рыжие пятна надежно заняли свои места на стенах и потолках заводских помещений и конструкций. Шипящие подобно кипящему на сковороде маслу звуки ее органично вплетены в механический грохот и гул просторных и высоких заводских стен. Некоей заражающей все живое ужасной скверной расползается ржа по все новым, свободным от нее участкам территории. Кажется она самым настоящим вирусом, от которого нет вакцины. Хуже того, кажется она неизбежностью, обязательным этапом в существовании бытия, даже такого как бездушная громадина из камня и металла. Своего рода, предсмертная агония его, и боль от ее наличия кажется просто невыносимой, дичайшей, переплюнувшей людские муки в тысячи раз, и человеческий разум просто не в состоянии представить себе всю степень этих страданий. Но лучше бы смерть оборвала подобные переживания.
[b]Ведь под слоем ржавчины остается пока еще цельный прочный каркас, будто стремящийся к самосохранению и жаждущий оставаться нетронутым. Всего-то и надо только оттереть с него рыжий налет. Но пусть въедается он в тело заводских конструкций, будто в том их подлинное предназначение, будто ради ржавчины
