крылья».
Внезапно из толпы выскочила маленькая ворона, держащая в клюве что-то, напоминающее, две, висящие на соцветии, клубнички. Глеб узнал в вороне жену плешивого, которую он назвал кажется…
- Курица! Фуф! - Тон Плешивого мгновенно потеплел. - так это ты? Ты это сделала, чтобы сохранить их для меня? Знаешь, это так мило!
Кровожадный воин мгновенно превратился в юнца- романтика. Единственной несостыковкой в этой трогательной сцене, происходящей на глазах всей стаи, было то, что подношение в виде цветов, украшений и подарков, обычно делает кавалер. Плешивый же, ничуть не смущаясь, выхватил из клюва жены собачьи бубенчики, продемонстрировал их собравшимся, затем, положил их на землю и будто ножницами расстриг их клювом.
- Я предлагаю разделить эту трапезу со своим новым другом. Сегодня он сражался , как подобает настоящему воину. Даблин, спускайся сюда! Я приготовил для тебя деликатес!
Глеб попытался затеряться в черной толпе. Ему не хотелось есть собачьи яйца, а еще больше не хотелось отзываться на новую кличку.
- Дабли-и-Ин! - Ну что ты там прячешься? Думаешь я тебя не вижу? Давай-давай, подгребай сюда, скромник ты наш.
Понимая, что ему не отвертеться, Глеб в два взмаха крыльев, оказался возле плешивого.
- Давай бери! - Плешивый указал клювом на, лежащий на камне кусок плоти и сам подхватил второй .
Глеб замешкался. Он смотрел на бурый засохший комочек, не имея ни малейшего желания взять его в рот.
- Ну ты че стесняешься? - прокурлыкал Плешивый, продолжая нежно сжимать собачье яйцо в створках клюва. - Давай -давай, смотрят же все. Действительно, сидящие вокруг вороны затихли и замерли, словно созерцая какой-то важный ритуал.
- Не могу, - прошипел Глеб, - меня щас вырвет!
- Не вырвет, вороны не блюют. Просто не думай, возьми и съешь эту штуку. Тебе мешают мысли, воображение, весь этот скарб, который ты тащишь с собой из прошлой жизни. Все это тебе больше не нужно. Выбрось это барахло из своей вороньей головки. Давай, включай уже ворону!
Установка Плешивого сработала. В голове Глеба будто переключился тумблер. Внезапно, она стала легкой - приобрела свой настоящий вес. Омерзительный вид плоти в его глазах трансформировался в полезную и калорийную еду. Он ухватил кусок и без заминки стал давить его клювом, будто сочную оливку.
- Ну давай, за знакомство! - Плешивый хрустнув клювом, проглотил свою порцию, почти не жуя. Его длинная шея раздувалась по мере продвижения по ней части собачей гордости. Глеб сделал тоже самое, точнее, это сделало его новое воплощение, крупный большеголовый ворон по имени Даблин. Их с Плешивым тост, мгновенно потонул в овациях. Это были хлопки сотен крыльев ворон, которые разлетались по огромной мусорке. Праздничный пир продолжался.
7
- Ну и как? Правда вкусняшка? - Плешивый сверлил Глеба маленькими, похожими на плоды черники, глазками.
- Вполне ничего! - промямлил Глеб, чувствуя, как, кусок крайней плоти бедного пса, медленно сползает по горлу в пищевод. Включившийся в нем Даблин, не то чтобы получал, гастрономический кайф. Это было удовольствие от того, что он за раз проглотил огромное количество калорий. Если брать аналогии из прошлой жизни, это ощущение было сродни тому, будто Глебу перепала большая сумма денег. Финансовая подушка вновь распухла, приобрела округлые формы и теперь, какое-то время можно не волноваться о будущем.
Они вновь остались вдвоем. Вороны разлетелись по помойке. Это походило на банкет, торжественная часть которого подошла к концу. Теперь накатившие оперитива гости, разбредаются по разным углам зала. Кто-то нападает на стоящие по углам столики с выпивкой и закусками; кто-то танцует, периодически выхватывая с подноса проходящего мимо официанта, бокальчик вина и канапе; кто-то уже хорошо подпивши, давлеет над собеседником, готовясь чуть-что засветить ему в рожу.
Воронья пирушка ничем не отличалась от человеческой. Они так же веселились, танцевали и ругались, только вместо вина, канапе и сыра на шпажках, были рыбьи кишки, куриные лапы, протухшая жижа из мусорных пакетов.
Эта аналогия, проведенная между вороньей вакханалией и вечеринкой, внезапно переключила Даблина на Глеба. Его желудок сжался и собачье, яйцо устремилось назад к горлу. - Кхе-кхе…ну и гадость. - он с трудом удерживался, чтобы не выплюнуть недавно проглоченное.
- Ты опять включил человека? - тяжело вздохнул Плешивый. - Забудь! Забудь прошлую жизнь, как страшный, ну или прекрасный сон. Все равно, сон есть сон. Вот это - он махнул крылом на галдящих ворон - это реальность, твоя настоящая жизнь. В этой жизни, в отличии от прошлой, нет места раздумьям, мечтаниям и фантазиям. В этой жизни нужно быть только здесь и сейчас. Все твои мысли и энергия должны быть направлены на то, чтобы не сдохнуть от голода, не быть убитым врагами, совами, или бомжами, и оставить после себя как можно больше потомства. Поверь мне, когда ты будешь держать в своей голове только три этих мысли, жить станет намного проще.
- А ты забыл?
Плешивый проигнорировал вопрос Глеба. Его вдруг очень заинтересовала потасовка, которую учинили три вороны на остове стиральной машины.
- Ты забыл?! - повторно спросил Глеб и вновь не услышал ответа.
Плешивый вдруг куда-то засобирался. Нахохлившись, расшиперив крылья, буркнув в клюв: «там что-то интересное, надо посмотреть», - он оттолкнулся лапами от собачьего ребра и полетел. Траектория его полета была странной. Странность заключалась в том, что он полетел совсем не туда, куда смотрел. Он растерянно вилял в разные стороны, ежесекундно меняя направление.
Глеб понял, что Плешивый просто ушел от вопроса, и ринулся вслед за ним. Порыв ветра как раз вовремя подхватил его тельце, и Глебу осталось лишь расправить перья и придать необходимый угол крыльям, чтобы в доли секунд настигнуть своего собеседника.
Он обогнал Плешивого, притормозил, распушив хвост, и летя ему в лоб, снова выкрикнул
- Ты забыл?
- Отстань! - Плешивый поднырнул под него и тут же пошел на посадку , врубаясь в галдящую кучу, которая дралась за очередной деликатес в виде протухшей дыни.
- А ну ка пшли! - гаркнул он, распугав копошащихся у дыни ворон. - Я пить хочу, - прохрипел уже мягче, будто оправдываясь и врезался клювом в раскуроченный, истекающий густой слизью, плод. Он глотал вонючую няшу, издавая громкие чавкающие звуки, выкусывал сердцевину пузатого плода, все глубже и глубже погружая туда голову. Расправа над дыней была такой яростной, что претендующие на нее прежде, вороны, поняв, что им ничего не светит, встали на крыло.
Рядом с Плешивым снова остался только Глеб. Он терпеливо ждал, когда его новый друг закончит трапезу. Но тот будто бы и не собирался. Он сожрал добрую половину дыни, которая была в три раза больше его и продолжал отчаянно чавкать. Глеб понимал, что Плешивый просто ждет, когда он уйдет, и уже через силу набивает брюхо, но не собирался сдаваться. Сдался, как раз-таки, сам Плешивый. Он вытащил пожелтевшую голову из чрева плода и лениво развернулся.
- Ну чё ты ко мне п-пристал? - прохрипел он, заметно повеселев. - Х-хочешь знать, забыл я, или нет? Как видишь, нет! - по громкому пшику в конце фразы, Глеб понял, что Плешивый мертвецки пьян. - К-как бы я еще с тобой разговаривал, тупая твоя воронья башка! Вороний язык гораздо проще, он не содержит впечатлений, эмоций, аллегорий, метафор, всего этого соплежуйства, которое свойственно только людям. Вороны не делятся воспоминаниями, не сплетничают, не врут, не обещают. У них все просто: информация в чистом виде. Пища там, опасность вон там. Это все, о чем они общаются.
- Почему же мы?
- По кочану! - От своего же выкрика, Плешивый пошатнулся и плашмя плюхнулся в остатки дыни. Увязнув в липкой жиже, он с трудом из нее выкарабкался. - Потому что ты челбурдыхнулся!
- Что сделал?
- Челбурдыхнулся! Так мы называем ворон, которые, в какой-то момент, вспомнили, кем были.
- А что…Они все?! - Глеб растерянно покрутил головой, обводя клювом галдящих вокруг ворон.
- Все-е! - пьяно передразнил Плешивый и развел крыльями. - Представь себе, все! Только не все помнят…
- А ч-ч…Как его?
- Челбурдыхнулись…
- А челбурдых…челбурдыхнули…челбурдыхиваются не все что ли?
- Е-е…ик! - Глебу показалось, что Плешивый икнул. - Единицы! Из нашей стаи в тысячу голов, только ты, да я! За всю жизнь, а живу я, между прочим пять лет, я встретил троих. Ты четвертый!
- А поч…почему именно мы? Как это случается?
- Как случается? Травма головы в моем случае, в твоем не знаю. Случается, так же, как и у людей. Откуда берутся ясновидящие, экстрасенсы и прочие шизофреники?
- Хочешь сказать, у меня не лады с головой?! - Глеб почувствовал, что закипает. - Мало того, что я ворона, так еще и сбрендившая? Да уж, ну и денек сегодня выдался!
- Ну как-то так, брат! - сочувствующе вздохнул Плешивый. - Да ты не переживай, лет через пять это пройдет. Вороны долго не живут. Хотя-я эти пять лет, по нашим теперешним меркам, как у человека лет семьдесят. Чувствуешь, как день долго тянется?
И действительно, Глебу показалось, что событий, ощущений и впечатлений, которые с ним сегодня произошли, по человеческим меркам, хватило бы на пару месяцев. Сейчас же, солнце только начало путь на Запад, а значит прошло чуть больше половины дня.
- Пять лет! - он взмахнул крыльями, пытаясь по привычке схватиться за голову. - Может больше, а может и меньше, это уж как повезет. - пьяно промурлыкал Плешивый, которому, видимо, издевательство над новоиспеченным другом доставляло удовольствие.
- Ну уж нет! Я проживу гораздо меньше! - Глеб закрутил головой, выискивая что-то обострившимся взглядом. - Найду оголенный провод, брошусь под колеса машины, да, - его голос повеселел - сов и бомжей тоже никто не отменял.
- Не-а! - весело парировал Плешивый. - Не получится!
- Почему?
- Потому! Попробуй и поймешь! Ты и попробовать то не сможешь. - Эта оболочка…- он будто пальцем ткнул клювом в грудь Глеба. - находится во власти инстинктов, которые не позволят тебе даже приблизиться к опасной ситуации, если в этом не будет рационального зерна.
- Я уже попробовал! -
