Произведение «из жизни лейтенантов, или кто развалил СССР» (страница 8 из 19)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Повесть
Автор:
Читатели: 51 +23
Дата:

из жизни лейтенантов, или кто развалил СССР

я говорю. Там бабы с ног сбились, самогон ищут, а они тут оприходуют его. Ну-кась, и мне налейте! А то моя вобла весь бок прокрутит, не даст лишнего тяпнуть.
-Тяпни, тяпни! – Пётр Сергеич уже заметно закосел. – За внучка тяпни, за его прадеда, Сохатым его обзывали. Вот так-то, подсвинки…
-Ха! Ха!… - засмеялись сыновья, мы-то в ково?
-В меня! Все пошли!..
На старые дрожжи, с устатку, Сёмин крепко захмелел. Но не в веселье потянуло, а спать.
Изба у родственников большая, и Володьке место нашлось в дальней, маленькой, тёмной комнате. Стояла тут круглая печка, от неё шло тепло, кровать широкая, низкая, мягко приняла Володьку. Он чувствовал, как чьи-то руки поправляют подушку, расстёгивают, стаскивают брюки, рубашку. Эти же руки гладили его по лицу, потом чей-то голос шепнул, - спи… Губы, сухие, горячие, коснулись его губ, чуть заметно повеяло духами, легко, невесомо… Где это Раиса раздобыть успела, и надуханилась…  Сёмин провалился в сон. Снились ему эротические картинки, чьи-то невидимые руки постоянно его оглаживали, он возбуждался, тянуло к ним, но встречал лишь холод и пустоту.
Спал он всё же не так и долго. Проснулся из-за того, что затошнило. Он полежал, успокаивая подступившее к горлу, прислушался, по-видимому, самый разгар гулянки. Звучала гармонь, кто-то голосисто выводил… Белая берё…за… Покряхтывая, Володя поднялся, потянулся, ойкнул. В глазах даже потемнело, так стрельнуло в голове. Он нашёл брюки, рубашку. Помыться, попариться б в баньке, да переодеться, потом и плясать.  А… ладно. Махнул рукой. Вышел к гуляющим. Но народ уже разошёлся. На гармошке играл Пётр Сергеич, пела Зина.
-Здорово у тебя получается, - удивился Сёмин.
-А как ты думал? Стараюсь, зятёк. Всех гостей проспал ты. Пора поднимать, проспишь и счастье земное. – Она лукаво улыбнулась, поднялась, отряхнула платье, поправила волосы. Крепкая, ладная фигура обтянулась тёмным, трикотажным платьем, обрисовав нижнее бельё.
-Ишь, кобыла! – Пётр Сергеич насуплено, настороженно, глянул на неё, на Сёмина, - домой пора, за хозяйством смотри, а не чужих мужиков оглядывай.
-А почему он чужой? – она повернулась к Володе – если б Раиса на моего не заглядывала… а он и от неё ушёл.
-Ну хватит, - топнул ногой отец. – Геть отсюда! От, язва, от, язва… - смущённо кашлянул, - не приведи, господи, девок. И с мужиками морока, а с ними и вообще сладу нет.
-Ну, ладно, действительно, загостилась, на выходные прошу в гости – она чмокнула Сёмина в щёку…
«Так это она меня раздевала, духами пахнет теми же. А может, Райка надушилась сестренкиными?» Володя так разволновался, что пошёл в большую комнату, где спала жена с детьми. Наклонился, нет, пахнет молоком, чуть подкисшим потом… Нет тут запаха духов. «Чёрт…» - застонал, прикусив губу Сёмин.
Уже по темну пошли в баню. Рая мыла Настю, Володька сидел в предбаннике, раздумывая, как себя вести со старшей сестрой. Разок-то можно согрешить, - рассуждал он, тем более, Рая у неё мужика увела. Тесть косится, ну, аккуратно можно... Рая Семину не помеха,  на редкость невозмутима. Занята сыном, дочкой, на себя то ноль внимания, тем более муж… Даже обидно, как не родные»… С такими мыслями и вошёл Володя в баню. Рая в тазике полоскала Игорьковы тряпки, смахивая тыльной стороной ладони волосы с глаз. Даже не посмотрев в его сторону, спросила, - париться будешь? Лезь, поддам.
Уже с неприязнью он смотрел на раскрасневшееся тело, на мотавшиеся из стороны в сторону большие груди, - буду, - рыкнул он, схватил веник. Полез на полок, - подбрось!
Раиса удивлённо посмотрела на него, - ты чего бурчишь? – шваркнула ковш воды на каменку. Та ахнула! Казалось, воздух сгустился до железной твёрдости, двинув Сёмина, не успевшего лечь, в затылок, в шею. Он брякнулся на доски, задрал ноги, их обдало, как кипятком, подвывая,  вытянулся, затих.
-Ещё? – крикнула жена.
Неругательный Володька, смачно, от души выматерился, - ё-моё! Чуть не изжарила. Чтоб тебе…
-Тю… парильщик. А ну-ка, подвинься, дай веник! – она ещё плеснула на каменку, но Сёмин уже стоял на полу, - парься, я поддавать буду.
Через некоторое время он почувствовал, что срочно требуется глотнуть нормального воздуха. Раиса остервенело хлесталась веником, жарища стояла неимоверная.
-Чёрт! Чёрт! – приплясывал Володька.
Наконец, она отдала веник мужу, повернулась лицом вниз, - полковшичка плесни и спинку попарь. Полковшичка Сёмин плеснул, но парить не смог, два раза опустил на вишнёвую спину, на сильные ягодицы распаренный веник и там же его оставил тёмной, расползшейся кляксой, выскочил в предбанник, чуть не сбив с ног тестя, раскладывающего на столе угощение.
-Ты чего парень?! Угорел?
-Нет, там, на улице, кого?
-Вали к колодцу, пару вёдер опрокинь, охолонешь…
Схватив простыню, Сёмин помчался на огород. Тропка, выложенная бетонными плитами, приятно холодила ноги. Он загремел цепью, выхватил расплескивая из сруба ведро… ах!!!.. вылил на себя, заорал, заохал. Ледяная вода вмиг остудила пыл. Он достал ещё ведро. Поставил на лавочку, поплескал в лицо, на голову, растёр плечи. Хорош! Завернулся в простыню.
Сад у Гусевых… - действительно, гусыни, копуши… - хмыкнул он, велик  и ухожен. Четыре парничка с печками внутри требуют, само собой, и внимания, и ухода. Зато всегда денежки и свежие огурчики, лучок… И помидоры вызревают раньше всех. Огород обрывался к увалу речки. Он прошёл до калитки. Открыл. В прошлый раз не заметил, не добрел. А чего замечать, свадьба зимой была, всё занесено. Он выглянул, вышел за забор. Весь увал густо зарос кустами ивы, тут и черёмуха есть, набухают почки, скоро зацветет, и сирень, повыше. На самой верхотуре раскорячились осокари, старые, узловатые, корявые, в два ряда по крутояру выстроились, давно саженые, берега укрепляли. Один опрокинулся, достав макушкой воду. Вниз, к реке, вела лестница. Старенькая, но крепкая, там видны были мостки, но сейчас, по вешней воде, торчала лишь верхняя доска лавочки. Речка не широкая, но наверно, быстрая, вон как крутит сор, щепки, пена светлыми полосами несётся по тёмной поверхности.
Зябко передёрнувшись, Сёмин заспешил в баню.
-Темнеет совсем, - посетовал он, - речку плохо разглядел, вроде, маленькая.
-Для кого как, - тесть солидно поправил графинчик. – Ну, что, с устатку? Или ещё сходишь, похлещешься?
-Ага, похлещешься. Я ни разу веником не махнул…
-И ты не сдюжил. Они все в твою тёщу, язви… Я с ней в баню не хожу, с первого дня. Терпел долго, не хотел поддаться, им только потакни, заезжут… - тяжело вздохнул, - вынесли меня. Чуть сердечко не остановилось.
-Где Рая?
-Домой пошла. Давай-ка и я  попарюсь, по всему видать, мы с тобой одной выпечки.
Увидев раздетого тестя, Сёмин невольно рассмеялся. То, что он бел телом, а руки и лицо контрастно черны, ясно. Но худ и мосласт до удивления, хотя и мышцы, несмотря на возраст, округлы и, чувствуется, крепки. И даже не это…
Тесть посмотрел на Сёмина, - чего ржёшь, дурак! На себя посмотри, одни мудя остались у нас с тобой. Всё высосали, пиявки… Давай париться…
Попарились они на славу. Всё же Пётр Сергеич сдался, - остатний раз похлещись и хватит на первый раз. Отпиваясь холодным вишнёвым компотом, рубином игравшим в полумраке предбанника, Володя спросил, - Как же они терпят, мы ведь тоже неплохо поддавали…
-Давай-ка по рюмашечке, за здоровье, и слушай… - Он поудобнее устроился, закурил. Сухощавое лицо с кустиками редкой бороды расправилось, всегдашняя озабоченность исчезла, - слушай!
-Слушаю…
-Тут хитрость своя, и простая. Бабы идут в баню ране нас. Готовят полок, лавки моют, дурной пар гонют. Готовятся потихоньку. Ты же прёшься сразу на полок. Тебя Райка и поймала. Холодный ведь, жахнула полковша, ты и обалдел. Мозги закипели. Поджарились. Обвычка везде нужна. А со своей я не моюсь из принципа. Баба не должна  в доме верховодить. А моя Валя с тех пор и главенствует. Я, конечно, не в обиде, но… - он стряхнул пепел на пол, растер досадливо ногой, - потерял властность. Или как у вас, мужественность, и никаким способом не вернуть. И колотил её до смерти. Возьмёт и скажет: «тошнотик, в обморок не упади…» - тесть сплюнул, - язви их в душу. Разлей! Сколько отдыхать собираетесь?
-Не знаю, мы хотели, чтоб и вы съездили к нам. Родители хотят познакомиться. Тесть задумался, - неплохо, неплохо. Родители, значит… Надо с Валей обговорить. За хозяйством есть кому присмотреть. Подумаем…
Отпуск Володька ждал, как блага. А вот он, и никакого, полного удовлетворения: спать, есть, пить, по гостям ходить. Через неделю речка немного утихла, вода спала, и одна радость, накопав червей, с удочкой сидеть под старою ветлой. На двадцатое апреля назначили день отъезда на родину Сёмина, в небольшой подмосковный городишко, где жили его родители.
В субботу ходили в гости к Зине. Жила та, оказывается, в квартирном доме: красивые кирпичные здания на двух хозяев шли двумя улицами по обеим берегам реки, и постройки надворные одна в одну. Так как строено было давно, у каждого домика хорошие сады, тополиная аллея вдоль улицы. Что понравилось Володьке и очень удивило, кругом асфальт, не слишком хорош, во многих местах заплатами бугрится, но все же.
-У нас военный городок хуже выглядит.  Зина пояснила, - наше село, и не село совсем, райцентром до некоторого времени считалось, потом разукрупнили область. Море Куйбышевское образовалось, мы вошли в другой район. Ваше училище в этом городе. Город большой, конечно, триста с чем-то тысяч населения, он мог быть и областным. Во время войны так поднялся, вся промышленность с запада сюда перевелась, от немцев бежали, эвакуировались. Вот так, зятёк. Теперь  мы глухоманью стали, техникум даже перевели, а тут ГПТУ открыли, шпану со всего района собирают. Хорошо, хоть пионерлагеря оставили. Километра за два, выше по реке… не заметил, какая красота? Жигули начинаются, сосновый бор, холмы, там уже курортная зона.
-Мне и  у вас нравится.
-Это не мне  говори. Нравится… Навоз и чернозём будешь с тестем с понедельника по огородам разбрасывать. Он тебя только за этим и ждёт.
-Ну ты скажешь.
-И скажу. Эти подсвинки - лежебоки, каких свет не видал. Упыри… - она зло сощурила голубые, раскосые глаза. Шли они, чуть отстав от других, Зина сама пришла звать их в гости.
-Найди мне хорошего жениха…
-Найду… - он вспомнил Щипачёва, - даже есть уже, баламут и бабник, но парень хороший.
-Это как тебя понять?
-Тебе же хороший мужик нужен… - они стояли за калиткой, скрытые густыми кустами акации, - он хороший мужик, путной бабы не нашлось.
-А почему ты решил, что я путная?
Неожиданно для себя Сёмин взял лицо Зины в ладони, посмотрел в глаза, крепко приник к  губам, обнял её, сдавил, приподнял над землёй, подержал. Поставил. Она стала обморочно заваливаться, лицо побелело.
-Ты что, ты что? – испугался он.
-Держи, держи, голова закружилась.
-Извини, прости… - залепетал Володя.
Она отстранила его рукой, погрозила пальцем.
-Сейчас я тебя в провожатые выпрошу, за подругой пойдём, я уже всё подготовила.
Уже когда рассаживались за стол, Зина забеспокоилась, - Аллочка Быстрова должна прийти, что-то нет и нет. – Гости выпили, галдели. Зина поднялась, - проводи, Володя, сходим за ней, кавалеров достойных не вижу, сестра простит, если приголублю.
-Иди, иди, - Рая махнула рукой, - не убудет.
Они шли по темнеющей улице, молчали.
-Может, воздержимся? –

Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Книга автора
Феномен 404 
 Автор: Дмитрий Игнатов
Реклама