Состоятелен ли я, как мужчина? Крепко ли я стою на своих ногах, чтобы заводить семью ( я думаю ты должен понимать, что это аллегория). Не буду ли я чувствовать себя зависимым, слабым человеком для такого семейства?
Это безжалостная правда, которую я так боялся услышать от Михалыча всё таки прозвучала, пусть даже в форме вопроса.
Я наблюдаю за своим размытым отражением в полированной столешнице и собираюсь с духом и с мыслями.
‒ Иван Михалыч, я понимаю, что менее достойного кандидата в мужья для своей дочери вы не могли и представить, но сейчас я чувствую в себе подъём и готов сделать всё, для того, чтобы…
‒ Тихо, тихо…ты прямо закипел. ‒ перебивает меня Михалыч. ‒ Успокойся, Саша, я не хотел задеть твоё достоинство. Главное, что оно у тебя на месте. Я ведь тоже не какой-нибудь аристократ голубых кровей. Родители мои простые работяги. Я и сам начинал с инженеров, а потом и вовсе грузчиком на рынке был, когда вся промышленность пиздой накрылась. Из грузчиков поднялся в продавцы, там, глядишь дошло до своей палатки. Дальше больше, знакомства, связи в торгашах, в бандитах, в ментах. Да, Саша, без этого никуда ни тогда, ни сейчас… Вот как-то дорос до этой сети, уже десять лет почиваю на лаврах, спокойно дрейфую, хотя, как видишь, успокаиваться нельзя. Я до сорока лет не имел нормального дохода, всегда приходилось концы с концами сводить. И вдруг раз! Шагнул на очередную ступень, переступил порог и на меня вдруг посыпалось. И знаешь, радости то никакой уже нет. Я как будто знал, что так и должно быть, просто день за днём, год за годом тянул эту лямку и ждал своего часа. Этот вопрос больше провокационный и я знал, что ты на него ответишь. Как раз с этим вопросом я тебе и помогу. У меня на счёт тебя есть кое какие планы.
‒ Спасибо! ‒ я снова расцветаю. « Неужели всё может получиться?»
‒ Есть ещё третий вопрос, и он самый сложный. ‒ Михалыч кладёт локти на стол, снимает, очки, рассматривает их, словно видит в первый раз.
«Ещё один?» ‒ я снова напрягаюсь, не представляя, какие ещё могут быть вопросы.
‒ Если бы я был на твоём месте, то задал бы себе ещё один вопрос: а честно ли будет, по отношению к моей будущей жене, если я скрываю от неё реальное состояние своего здоровья. Ведь я не открыл ей все карты? А что будет с ней, если вдруг всё закончится? ‒ Он снова надевает очки и его взгляд становится жёстким, холодным.
‒ Вы сейчас про этот осколок? ‒ спрашиваю я.
‒ Я сейчас про этот шарик в стенке твоей аорты. Не знаю, о чём вы говорили с доктором, но мне он расписал всё подробно.
‒ И что же он вам рассказал? ‒ мой голос снова начинает садиться.
‒ А то, что ты не жилец! Ты уж извини меня за прямоту, но у нас такой разговор. У тебя мало времени, а может и вовсе нет. Год, два, от силы три…
‒ Три года это очень много! Это просто шикарно, учитывая то, что я и живу то всего полтора!
Я вижу, как вытягивается лицо Михалыча.
‒ Всё что было до этого не жизнь. Все те двадцать с лишним лет я бы без сожаления выкинул в помойку. Моя жизнь началась после знакомства с одним очень хорошим человеком. К сожалению он погиб, но за то небольшое время пока мы были с ним, он научил меня многому. Он научил меня жить, научил любить и уважать себя. Только теперь я знаю, что год настоящей жизни это много. Это больше чем двадцать или тридцать лет серого прозябания, которое и жизнью то назвать нельзя.
‒ Хорошие, правильные слова, и я согласен с ними на сто процентов. Слова не по годам мудрого и свободного мужика. ‒ Михалыч снова снимает очки, словно без них может глубже заглянуть в мою душу.
‒ Снова неувязка. Эта правильная позиция и она хороша для свободного человека, но никак не для того, кто хочет вступить в союз с женщиной, которая его любит. Как ты ей это всё собираешься объяснить? Скажешь, мы с тобой проживём один год, но какой. О‒го‒го! А что потом? А потом, ты уж как-нибудь сама.
‒ Зачем вообще что-то говорить, зачем об этом думать, ведь ещё не факт…
‒ Не факт, но большая вероятность. Согласись, это не честно. Ладно бы речь шла о постороннем человеке, но это моя дочь.
‒ Что вы от меня хотите? ‒ я растерянно пожимаю плечами.
‒ Хочу, чтобы ты ответил на этот вопрос. Хочу, чтобы ты убедил меня и себя в первую очередь, что поступаешь правильно.
‒ Хорошо, я отвечу. ‒ я смотрю на свою правую руку. Большой палец плавно двигает бусины чёток щёлк-щёлк-щёлк….
‒ Что изменится в её отношении ко мне, если я расскажу всё как есть. Думаю, что ничего, но это её очень расстроит. Самым правильным в этой ситуации просто пропасть прямо сейчас. Только так можно избежать её страданий. Вы этот ответ хотели от меня услышать?
‒ Нет, этот ответ мне не нравится. Но я не знаю правильный он, или нет. У тебя есть ещё варианты?
‒ Если лечь в больницу прямо сейчас, есть большая вероятность не выйти оттуда. Тогда я потеряю даже то время, которое у меня есть.
‒ Это тоже верно. Риск есть, даже если за операцию возьмётся высококлассный хирург. Я уже консультировался по этому поводу. Видишь, Саша, твоё здоровье заботит меня больше, чем тебя самого. Пойми, что я не вру, когда говорю, что у меня на тебя большие планы и я был бы даже рад, что всё так сходится, если бы не эта проблема. Этот вопрос, с ответом на который я тебе не могу помочь.
‒ Предлагаю оставить его открытым. Вы же сами признались, что перед браком не задавали себе вообще никаких вопросов, сейчас же мы вместе ответили на два из трёх. Этот результат гораздо лучше, чем ничего. А этот третий? На него не мне отвечать. Говорить об этом Жене, я тоже не вижу смысла.
‒ Предлагаю компромисс ‒ Михалыч наклоняется ко мне, через стол. Сейчас мы похожи на двух политиков, которые решают вопрос о сепаратном мире и разделе территорий. ‒ Обещай мне, что каждые три месяца будешь проходить полное обследование. Результаты будем отдавать моему знакомому профессору, он в свою очередь сделает выводы. Это тебя ни к чему не обязывает, но у тебя будут по крайней мере открыты глаза. А для того, чтобы у тебя был хоть какой-то стимул, свадьбу я разрешу играть не раньше, чем через год. Договорились? ‒ он протягивает руку над столом, и я тут же встречаю её своей, не успев забросить чётки на запястье. Так они и остаются зажатыми в тисках крепкого рукопожатия.
11
Слушай, Длинный, ты сейчас просто офонареешь. Я женюсь. Женюсь на девушке, о которой мог только мечтать. Только сейчас я понимаю, что ты сдержал своё обещание. Помнишь там в Казахстане ты сказал, что поженишь меня. Вот случилось, и поверь, тут не обошлось без твоего участия. Дата свадьбы уже назначена. До неё ровно год и этот год будет самым счастливым. Я не хочу торопить время, пусть оно длится подольше, тянется, мягко обволакивает меня своим неспешным течением. Ты знаешь, я научился его останавливать. Иногда, когда мы вместе с Женькой, я могу сделать так, чтобы одна секунда длилась как вечность. Я могу оставаться в счастливом мгновении сколько захочу, пока не наслажусь им вдоволь. Спросишь, почему я не останусь там навсегда? Нельзя. Тогда мгновение утратит свою ценность. Я просто могу прочувствовать его испить до дна, не оставляя ни капли. Но потом всё равно нужно двигаться дальше; делать шаг к следующему мгновению, а каждый шаг приближает меня…ты прекрасно знаешь к чему. Жалко, что я не могу научить этому Женьку. Она пока не знает, что такое ценить каждую отпущенную тебе секунду. Она всё время куда то торопится, с нетерпением ждёт нашей свадьбы. А чего её ждать? Свадьба это формальность, торжество для посторонних. Наше торжество уже состоялось и происходит каждый день. Что касается всего остального, здесь наоборот всё крутится и развивается очень стремительно. Я не знаю, что со мной происходит. Иногда мне кажется, что я управляю сверхзвуковым истребителем. С такой скоростью всё идёт на подъём, что меня просто вдавливает в спинку штурманского кресла. Голова стала варить с той же сверхзвуковой скоростью. Я уже не вижу проблем, которые не мог бы решить. Теперь мне нравятся сложные задачи, и я с нетерпением жду появления очередной.
Последней моей задачей было поднять показатели ещё двух отстающих точек нашей сети. Михалыч сделал меня негласным кризисным менеджером и теперь я решаю проблемы касающиеся сети в целом. Я решил задачу всего за один месяц. Она оказалась несложной и её алгоритм был мне уже известен. Смена руководства, поставщиков, улучшение сервиса и разведка по конкурентам дали мгновенный прирост в двадцать процентов.
Были конечно и некоторые сложности по большей части связанные с конкурентами. Пару раз на меня, точнее на наши точки натравливали проверки. Комиссии из надзорных органов сваливались без предупреждения, как снег на голову. В такой теме, как наша не бывает без недочётов, поэтому, проверяющему всегда есть за что зацепиться. Можно залезть в холодильники и обнаружить там недопустимое товарное соседство, можно найти грязь за плитой в варочном цехе, или пыль на нижней части обеденного стола. И это самое безобидное, что можно нарыть. Все дьяволята кроются в документации, лицензиях, разрешениях, договорах. Опытные проверяющие вмиг откопают все нестыковки в датах, просроченные документы, или неподписанные договора. В общем, каждая такая проверка не сулит ничего хорошего и влечёт за собой реальную опасность закрытия точки.
12
В первый раз проверка нагрянула в точку на Печатниках, которую я недавно вытащил из кризисной ямы. Меня как раз не было на месте и мне позвонил управляющий по имени Иван.
‒ Александр Дмитриевич, у нас проверка!
Страшная новость, произнесённая вибрирующим от волнения голосом, заставила меня сорваться из ресторана, где мы непринуждённо обедали с Женькой.
Я смог прилететь на точку только через час. Летел я конечно только в своих мыслях, которые торопили меня как можно быстрее оказаться на месте. В реальности же, мы с моим водителем ползли в огромной пробке, забившей МКАД. Увещевания по телефону, чтобы Иван не допускал проверяющих до моего приезда, ничего не дали, и я приехал уже к шапошному разбору. Нас разгромили по всем статьям в пух и прах. Нарушения были найдены везде, где их только можно было обнаружить. Женщина с лоснящимся от толстого слоя крема лицом и ярко накрашенными губами, довольно заполняла протокол, а её коллега, худой очкастый мужик, стоял у неё за спиной.
‒ Здрасьте! ‒ радостно крикнул я, закатываясь в кабинет, словно увидел старых знакомых.
‒ Здравствуйте! ‒ дама подняла глаза от бумаги и посмотрев на меня поверх очков невольно улыбнулась в ответ. Мужик тоже растерянно заулыбался.
‒ Я директор, Александр Дмитриевич! ‒ я бодро подкатился к женщине и протянул руку сначала ей, а потом её коллеге. Они представились в ответ.
‒ Ну что? Нашли чего- нибудь интересненького?
‒ Да уж, нашли и
