печальный конец. Теперь же всё заканчивается хэппи эндом. А может не заканчивается? Теперь я уже не знаю. Появилось что-то ради чего мне стоило бы попросить шанс. Пусть он будет один из тысячи, из ста тысяч, но я прошу…прошу Бога, чтобы он дал мне этот шанс. Теперь я знаю, что Бог есть. Прав был Длинный, что он для каждого свой. Вот и у меня он свой, особенный, добрый и справедливый. Он как заботливый и строгий отец часто даёт ремня, но не забывает и похвалить, когда я наконец осознаю свои ошибки. Пусть он не так уж часто улыбается, но этой его улыбки стоит ждать годами.
Операция назначена на завтрашнее утро. Осталось всего несколько часов. Уже поздний вечер, а спать не хочется, несмотря на то, что электронная машина автоматически впрыскивает в мои вены лёгкие дозы снотворного. Сегодня полнолуние, и помещение палаты ярко освещает ярко жёлтый небесный прожектор. Я попросил доктора не задёргивать жалюзи, потому что жду гостя. Сегодня он припоздал, но всё же прибыл. Белый голубь цокает коготками по подоконнику, курлычет, чистит перья. Я знаю, зачем ты прилетаешь, Длинный. Знаешь, до вчерашнего дня я готов был улететь вместе тобой. Кое-что поменялось, Длинный, я хочу остаться, по крайней мере, буду делать всё, чтобы задержаться здесь ещё. Ты уж меня прости, дружище, но в этот раз тебе придётся возвращаться одному.
Блокнот? А что блокнот? Ну и что, что он исписан и в нём больше нет места. Можно завести другой блокнот, а когда закончится тот ‒ третий. Знаешь, дружище, так прекрасно начинать жизнь с чистого листа, особенно, когда ты знаешь, что вместе с тобой в эту новую жизнь переходят дорогие тебе люди.
Когда-нибудь мы ещё окажемся в нашем бункере. Нас будет четверо: ты, я, Женька и твоя Аня. Ты врубишь свою старую магнитолу, будет играть Роксэт, а мы с Женькой будем танцевать, в белых облаках, образованных дымом твоей неизменной папиросы. Заметь, Длинный, теперь я буду на своих двоих…
17.01.2020.
