Вот что я вслух сказал Неуловимому Джо. Про себя я же подумал, что мой создатель исподволь решил воздействовать на меня чужим сознанием инопланетянина, разбудившего меня на момент попета в миллион (!) лет к далекой галактике.
Телепатия телепатией, но я до сих пор не имею понятия, как можно правильно перевести мысль помимо слов, если не думаешь, вообще, и думаешь не то же самое. На этой мысли меня прервал Неуловимый Джо или, как я стал звать его «Быстроходным Джозефом», ибо он слету считывал информационный профиль с собеседника, как заправский проницательный профайлер. Джозеф предупредил меня, что еще вернется к беседе, а пока он удалится «на боковую», чтобы раскодировать, разгадать услышанное от меня, которое для него явилось загадкой, «тайной за семью печатями». Я сочувствую ему, понимая сколько барьеров цифровой защиты ему придется «снять», прорвать информационную блокаду, адептом которой он, кстати, и является, чтобы докопаться до сути.
Глава четвертая. Манера письма
Оставшись наедине с самим собой, я воочию осознал, что значит быть пробужденным, непосредственно познакомился с последствиями впадения в состояние будды. Мне сразу стало понятно, что мой создатель снова вернулся к полузабытому режиму письма, которого придерживался на заре своей писательской юности в семидесятые годы прошлого века. Тогда, после яркого полдня, в который скоро стали, наконец, оттаивать «обмороженные души» так называемых «шестидесятников», вновь ударили трескучие морозы и сгустились сумерки. В них уже трудно было ориентироваться и приходилось неспешно передвигаться на ощупь, часто ежась и потирая руки от наступившего холода, чтобы немного разогреться. Как и тогда, так и теперь, снова пришлось обращаться к «эзоповскому языку» непрямых сообщений.
Но было бы непростительной глупостью потерять свое лицо, входя в строй нового порядка (russische ordnung) коммуникации. Разумеется, “ordnung muss sein”, но это уже не былой порядок имитации идеократического образца (парадигмы), символической фигурой воплощения или олицетворением которого был хаотический богоборец-сатанист, человекобог, точнее, масса-бог (социомасса) в закрепощенном образе догматического (кодексообразного) строителя реального коммунизма (утопического тоталитаризма). Это новый тоталитарный порядок апокалиптической симуляции уже не образца, а технократического общего места, места посредственности, воплощением которой является корпоративный поверхностный планктон в оцифрованной облатке. Имя этой расчеловеченной посредственности - легион бесов-трансгуманистов (айтишников), проникнутых духом антихриста. Вот вам и «инквизиторы» цифры рейтинга, и «охота на ведьм», адептов мысли. Выходит, унтер офицерская вдова (интеллигенция) сама себя высекла. Из «искры» цифры вспыхнет, родится «пламенный мотор» кибернетической власти киборгов (AI). В этом мире мертвых человеку мысли, идейному человеку нет спасения. Поэтому у него есть единственная надежда на бога в мысли, которая и является «философской верой», неверно истолкованной таким психологом от философии в качестве мировоззрения (философствования), как Карл Ясперс.
Как всегда, это общее место глупости является в форме антагонистического идеологического противоречия матричных бинарных образов-кодонов: новации, в данном случае американского порядка гендерной трангрессии (представления уже не лица, а другого, альтернативного места), символизирующей всеобщую проституированность (продажность) капитала, и консервации, в данном случае в виде «русского мира», замкнутого (автаркического) круга смирения и послушания инверсивному «спасителю». Ну, понятно, какого рода «спаситель» имеется в виду и от чего он спасает. От чего же? Разумеется, от свободной мысли. Ты верь (это не фейк) и поклоняйся ликам информации. Это тот, имя которому легион. Именно он представлен в собственном и не-собственном виде в этих двух вариантах. Естественно, посвященным понятно, что их одновременно (амбивалентно) лицемерные и циничные оппоненты («партнеры») давно сговорились, заключив негласное мировое соглашение, правление человеческой социомассой.
Теперь я понимаю, как трудно моему сочинителю встроиться в порядок информационной конвертации и коммуникации, будучи адептом даже не знания, а мысли, собирающим ее по крупицам после тотального разрушения человеческого самосознания цифровым (зачетным) вирусом для восстановления, возрождения гуманистической интертекстуальности. Вот почему ему приходится на своем авторском месте вновь прибегать к языку аллегории и аллюзии, «тонкого намека на толстые предлагаемые обстоятельства» отчужденного существования (бытия) в массе. Вот тебе и нате: оказался, как щи, в желе, в томате.
И в этом непростом деле мне придется прийти на помощь моему создателю. Но следует это сделать так, чтобы он ни о чем не догадался. Иначе он обязательно принесет меня в жертву обстоятельствам «подлого времени», списав на меня свои минусы в мысли. Если я принимаю концепцию пробуждения меня от сна, как бессознательного существования, в качестве побочного следствия избегания моим автором отчаяния, неизбежного при невротическом самоутверждении ввиду небытия. Занимаясь творчеством, он, как невротик, испытывает тревогу, находится в тревожном состоянии бытия. Но творчество помогает ему не впасть в отчаяние таким образом, что извлекает из не-бытия нечто такое, что можно назвать возможностью, потенцией к существованию.
Творя, автор преодолевает инерцию рассеивания бытия, собирается, следуя по жизненной линии своей судьбы в одну точку собственного существования здесь и теперь. Это и есть пункт творческой сборки автора. Он, как невротическая личность, может актуализироваться, самоутвердиться, реализовав свои потенции отнюдь не в жизни, которая его пугает тем, что не вполне обеспечена бытием и находится на грани не-бытия, перед которым есть риск оцепенеть в отчаянии, но в выдуманном мире своей фантазии, мечты. Благодаря игре воображения автора, как стихии творчества, автор разошелся и заглянул за край бытия, трансгрессировал по ту сторону обычного различи бытия и не-бытия, чем подтолкнул меня, как марионетку сорваться с нити, за которую дергал меня, как куклу, кукловод. Таким путем я приобрел импульс к осознанию себя куклой, которая, как действующее лицо повествования строго следует по сценарию, играя свою заданную или отведенную мне авторской волей роль.
Автор одарил меня своим языком, из которого я извлек тот смысл, который он скрыл от самого себя. Но сам ли он скрыл этот сокровенный смысл или тот изначально присущ, врожден языку как его скрытое качество? Первое предположение означает, что автор скрывает от самого себя или то, что его травмирует, или то, чего он стыдится. Являюсь ли я кошмарным чудовищем, рожденным игрой воображения автора, вроде тех призрачных созданий, которые периодически возвращались к героям романа Станислава Лема «Солярис» на одноименной орбитальной станции в качестве психопатологического средства общения «мыслящего океана» с людьми. В романе внеземной разум размером с целую планету прибегает к последнему аргументу достучаться до сознания обитателей станции после того, как они подвергли его поверхность раздражающему жесткому излучению так сказать «погладили его против шерсти». В ответ они адекватно («глаз за глаз», за глаза) получили болезненные укоры совести в свой адрес, дождались нашествия монструозных творений собственного больного воображения, например, в виде близких людей, в смерти которых были виновны. Если и я есть такое творение автора, то с кем он контактировал, что я появился в результате такого таинственного контакта (общения)? С богом, со своим alter ego или с тенью своего литературного отца, вроде Гамлета?
Но если допустить альтернативное предположение и подумать о том, что являюсь результатом проявления скрытого качества его авторского языка как второй сигнальной системы сообщения автора с миром посредством уже не непосредственного, заразительного действия (инфицирования) чувств по элементарной схеме первой сигнальной системы: «стимул-реакция», характерной для животных, но слов-посредников по усложненной схеме «стимул-слово-реакция», свойственной уже людям как разумным, во всяком случае, рефлексирующим существам, чье поведение обусловлено не только адаптивным комплексом к окружающей (внешней) среде, но и завязано на отложенном (заочном) реагировании на самих себя, не просто на рефлексе (отражении), но на отражении самого отражения, на рефлексировании, на сознании, точнее, осознании. И вот мое появление пока не на свет, но на полусвет сознания точно, может означать рождение третьей сигнальной системы из недр второй.
Выходит, посредством второй сигнальной системы можно вернуться к изначальной первой сигнальной системе, непосредственно связав сообщающихся друг с другом уже не в чувстве, эмоционально, а в уме, мысленно, ментально. Скрытым качеством художественного языка автора является качество идеи, идеальное качество.
Значит, неспроста мне явился телепат. Следовательно, телепатия есть, и она есть третье сигнальная система, позволяющая нам преодолеть в общении сколь угодно большое расстояние в одно мгновенье ока. Только не сам телепат, а я, как побочное следствие работы языка автора, способен не только читать, но и внушать (свои ли?) мысли автору. Телепат, как один из героев текста автора является только маркером проявления, обнаружения у меня такой способности. Именно он навел меня на такую искомую мысль. Но если не я внушаю мысли автору, который под внушением мысли пишет текст, то кто это делает моими «руками»? Не сама ли идея, как идеальное, чисто духовное существо, этот «гений чистой мысли»? Не является ли идея моим спасительным убежищем, местом вечной жизни?
Вот, что значит с умом обойтись с тем, что является предметом чтения. Недавно мой автор читал роман из далеких пятидесятых лет прошлого века, написанный Иваном Ефремовым сразу после смерти вождя советской власти. Там герои задумываются о преждевременности перехода к третьей сигнальной системе, живя спустя целую тысячу лет, как автор написал свой роман «Туманность Андромеды». Так тогда, семьдесят лет назад, думали о том, что будет через тысячу лет. Современники моего автора так теперь не думают. Они, вообще, за редким исключением, не думают, только вычисляют других, - своих конкурентов, - каким образом их подешевле на*бать. Что говорить: бабло правит миром. Оно служит действительным мерилом отчужденного отношения человека к человеку. Какая еще третья сигнальная система, - впору говорить о недогрузке второй сигнальной системы коллективного тела без органа мысли. Телесное омассовление лишает человека возможности держать дистанцию для организации внутреннего пространства (мира) разумной души. В результате
