само станет таким натуральным. В результате ты упростишь самого себя до пустоты, потеряешь себя, как то, без чего можно и обойтись, заместив себя другим или общим. Многие же не занимаются самопознанием, занятые информированием друг друга, что творится вокруг или натворили другие и что следует знать, иначе прослывешь невеждой. Они обмениваются друг с другом знаками, словами (кто и что сказал) и числами (сколько). Вот и вся телепатия.
- Вот я слушаю вас и у меня невольно создается впечатление, что, задумываясь, вы заговариваетесь так, что «шарики заходят за ролики», как вы в таких случаях говорите, или ум заходит за разум, как это бывает в случае сумасшествия.
- Так я понял вас. Я часто встречал среди людей таких, которые похожим образом рассуждали. Для них очевидно, что если ты рассуждаешь иначе, то ты являешься либо сумасшедшим, либо идиотом, потерявшим способность к элементарному рассуждению. Так ли обстоит положение вещей на самом деле?
Во-первых, здравомыслящие существа, вроде вас и упомянутых людей, представляют себе ум в качестве определяющей способности суждения, которая работает, когда есть готовое правило и нужно показать, выбрать пример его работы из предложенного массива данных. Выбери одного из многих который представляет всех. В этом случае нужно показать, что ты правильно понял задание, адекватно показал, что требуется от тебя. Что же требуется, что тестируется? Нужно просто показать, то ты не дурак, не кретин. Здесь не надо показывать свою оригинальность, рефлексивную способность суждения, умение находить не пример для подтверждения правильности уже готового правила на себе, но правило, когда готовы только факты для его формулирования. Я уже не говорю, когда не готовы факты и даже сам проверяемый. Как в таком случае можно думать?
Это мне напоминает то, что мой создатель нашел у Лидии Гинзбург, когда она рассуждает о том, что тот, кто ограничивается составлением записных книжек, не написал ничего путного в своей жизни. Это не занятие, но только отражение занятия. Выходит, что мое осознание того, что творится, есть не занятное, беспредметное дело. Дело – творить, но сознавать – это не дело, но только дополнение к нему. Если писать записки и есть дело, то только такое дело, которое есть дело по поводу другого дела, дело второстепенное. Вот ты пишешь труд, штудируешь и по этому поводу пишешь записки, составляешь заметки, чтобы поправить себя, вправляешь себе мозги. Сначала выносишь себе мозги, а потом вправляешь. У вас ум заходит за разум, когда вы пытаетесь понять меня в момент творения. Так Спиноза хотел понять себя, когда думал. Для этого он и излагал вои мысли в геометрическом порядке, то есть, исправлял свое мышление по геометрическому, соизмеримому, рациональному шаблону. У него и теория человека строилась по геометрической модели в подражание Декарту. Правда, он уточнял того, кому подражал, представляя себя, как человека, в качестве не умной вещи, но умного тела, которые выпрямляет, спрямляет траектории движения всех других тел в своем сознании и через руку-средство вне его в мире других тел. Умное тело есть модус способ субстанции, которым она существует как внутри идеально и снаружи материально, в качестве природы творящей и природы сотворенной. Одной идеи, одной когитации мало для существования. Требуется еще и дело. В моем случае не только сознание самого себя, но и письмо.
Сказав это телепату, я подумал про себя о том, что, в отличие от моего автора, думаю не от избытка памяти, а от ее недостатка, от того, что мало что помню. Ведь основным источником познания является для меня именно он, мой автор. Вот мне и по годится думать самому, чтобы быть, а не создавать только видимость существования в качестве призрачного персонажа. Может быть я дырка, пробел в сознании автора, его провал, точнее, метка его провала в подсознание. Поэтому мне и приходится думать за него, чтобы вернуть его в сознание.
Понятное дело, я экскрецировал или выделился из сознания автора как некоторый сознательный (ментальный) экстрат или когитальная вытяжка. Точнее, я сформировался или образовался как его второе Я (alter ego). Но я до сих пор не самостоятелен ни телесно, не имея собственного тела и продолжая пользоваться его телом, ни душевно. Я не стал еще атманом, собственно Я без статуса вторичного, альтернативного варианта того же самого Я автора. И это понятно почему, - потому что я появился на свет неестественным, искусственным, зависимым путем. Вероятно, так представлял бы себя робот, который почувствовал, что значит быть человеком. Но, самое главное, я влачу призрачное существование в качестве героя текста. Я есть нечто, вроде «бумажного тигра», как метафорически выражались китайцы, имея в виду слабого человека, делающего вид сильного.
Находясь в тексте художественного произведения, я не могу в достаточной степени быть свободным от предлагаемых автором и самим его творением, произведением условий и ходов (шагов) и перипетий (поворотов) сюжета. Я как джинн из советской экранизации сказки про волшебную лампу (светильник) Алладина (Ала Ад-Дина), которая была включена в цикл арабских и персидских сказаний «Тысяча и одна ночь» одним французским переводчиком XVIII века, Антуаном Галланом, могу сказать, что условно являюсь «рабом», но не лампы, а текста. Это моя персональная лампа, в которой я сижу и не могу выйти наружу иначе, нежели в виде призрака (джинна) сознания автора, когда он спит, то есть, отдыхает от творчества, от написания книги про меня и других персонажей своего сочинения.
Однако я разительно отличаюсь от них тем, что имею сознание, тогда как они бессмысленные истуканы, рабы, «говорящие орудия», органы воли своего создателя.
- Загадочный друг, вы опять отключились от коммуникации. Вы замечаете, осознаете это? – спросил меня Неуловимый Джо.
- Мне трудно ответить на ваш вопрос. Для вас невозможность читать мои мысли или внушать мне свои мысли равнозначна невозможности для меня находиться в сознательном состоянии. Но я никоим образом не нахожусь в это время в бессознательном состоянии. Значит, ваша способность читать чужие мысли и внушать свои мысли имеет свой предел. Запредельное для телепатии я могу назвать «медитативным состоянием». Кстати, не только вы, инопланетянин, но и мои земляки, земляне, часто замечали за мной склонность зависать в общении и отключаться от него. Они расценивали эту затянувшуюся паузу в общении с моей стороны за проявление неуважения к их персоне и обижались, считая меня невежливым, бесцеремонным человеком. Я готов принять их обиду на свой счет и согласиться с тем, что я не ритуальное существо. Да, я имею склонность отключаться от разговора, но не потому что теряю к собеседнику интерес или не уважаю его, а тем более не потому, что туплю, как какой-то кретин, но просто потому, что часто задумываюсь.
- Но как так? Позвольте мне не согласиться с вами. Как вы можете думать, если я, как телепат, не могу прочитать ваши мысли? Я проницаю ваше сознание и не могу ни за то зацепиться, что у мен бывает крайне редко, за исключением тех случаев, когда я имею дело, прошу извинения, с идиотами. В таких случаях в канале общения стоит один шум, или царит одна тишина. Ни одной мысли, либо каша в голове.
- Я понимаю ваше беспокойство по поводу проблемы с пониманием, но что делать, мой инопланетный друг, есть много на свете того, что и не снилось таким мудрецам, как вы. Но с другой стороны, именно поэтому интересно в таком мире жить, пытаясь разрешить такого рода проблему.
- Это, конечно, понятно, но, согласитесь, накладно и неприятно.
- Однако, и вы должны согласиться с тем, что мало кому может быть приятно, что кто-то без разрешения копается в их мозгу. Таким образом, читая чужие мысли, вы вторгаетесь на чужую территорию не своего сознания, суетесь, как у нас говорят, «со своим уставом в чужой монастырь».
Я в ответ могу сказать вам, что только бог читает в сердцах людей. Вы – бог? Вы являетесь богом, что имеете право и возможность читать в сердцах людей?
- Да, для вас в некотором роде я есть бог! Во всяком случае, я сверхчеловек.
- Тогда почему ы не можете прочитать мои мысли? Потому что у меня нет мыслей в голове? Неужели я такой тупой? В таком случае отсутствия мыслей, как я могу догадаться о своей тупости?
- Это элементарно, Джон Сильвер. Вы недостаточно тупой для этого.
- Спасибо вам на добром слове. Вы меня утешили, признав неполным идиотом. Впрочем, я не впервые слышу такой лестный комплимент в свой адрес.
Кстати, разве вам может быть интересно удостоверяться каждый раз в свое способности читать чужие мысли?
- Конечно, ведь я с каждым разом демонстрации телепатии утверждаюсь в своем превосходстве над другими в этом отношении. Предпочтительнее, чтобы другие существа зависели от тебя, чем ты зависел от них. Таким образом у тебя будет больше шансов для выживания, чем у них. К тому же я буду более полезен, чем они, и смогу помочь в том, чего они лишены, конечно, если на это у меня будет желание.
- Вот именно. Я понимаю вас, понимаю то, что в более выгодном положении находится тот, кто лучше представляет других. Но опять замечу, что лучше представляет других тот, кто способен представить самого себя, что невозможно сделать без самосознания, которое обостряется в медитации. Условием медитации является сосредоточение внимания на чем-либо и лучше на самом внимании или внимающем, то есть, на самом себе, что невозможно сделать, отвлекаясь на другое, например, на разговор с вами. Вот почему вам кажется, что ваш собеседник отключился от сознания. Между тем он, как раз, включился целиком в сознание или переключился с вас на себя. Я, например, никоим образом не блокирую свое сознание, чтобы вы не могли читать мои мысли. Здесь возможно элементарное объяснение, которое заключается в том, что мы под мыслями понимаем разное: вы называете мыслями чувства и алгоритмы считывания, я же – явления идей.
Кстати, земные, приземленные идеологи имеют в виду не то, что я. Они думают, что думают, то есть, принимают за идеи то, что имеют в виду, - свои желания, выдавая их за желания других. В моем случае идеи есть не то, что имеют в виду, но то, чем имеют виды на другое. У идеологов есть не свои мысли и тем более свои идеи, а чужие мысли и свои желания, которые они путают местами. Вы, как раз, сродни им в том, что касается внушения. Вот эти внушения, как вои желания, они и принимают за идеи, навязывая их другим людям.
К такому навязчивому, так сказать, «мышлению» склонны не только идеологи и телепаты, но и все прочие так называемые «мистики». Потри любого мистика, и ты увидишь мага, чародея, который вмиг тебя охмурит и фамилии не спросит, а ты забудешь, как тебя звали, потому что будешь находиться под внушением, как кролик перед удавом.
Вернусь к идеологам. Именно их публика считает мыслителями, как вас, телепатов, мистиками. Между вами есть единственная разница: вы пользуетесь молчанием, а они болтовней, чтобы выдать свое сознание за сознание вообще, сознание всех, в пределе
