третий путь, но о нем говорить еще рано…А где это было – предсказание?
- В Чечне, конечно… Я тогда служил по контракту и Смерть ходила рядом… Потому так легко и поверил. …А что, ты ведь тоже можешь гадать?
- Могу. Только не тебе… Одно, могу лишь сказать: правду сказала твоя цыганка.
- Значит, ты исключаешь… негативный вариант… в предстоящем?
- Все может статься… Но, я не верю, что Воину Избранному на Путь, предстоит только одна Миссия… Вас слишком мало – Избранных, чтобы использовать вас так … как расходный материал. Это было бы слишком не практично, со стороны Высших.
- Да кто такие эти Высшие?!... И кто противостоит нам?
- Не торопи события: ты все узнаешь и поймешь, со временем… Помни, твоя миссия, в соответствии с контрактом – сопровождать Даму, защищать ее, по мере надобности и …обеспечивать ее…, так скажем, причуды… Я имею в виду голубые простыни.
-Я прекрасно помню свои условия контракта, Королева. И намереваюсь выполнить их не менее исправно, чем Вы исполняете свои…
Вот тут то она и влепила пощечину… да такую, что у меня зашумело в голове. И тут же, видимо, для симметрии – вторую, по другой щеке.
- За что, Рита?!
- Я еще не выполняла условия контракта, болван!- прошипела она, испепеляя меня синими молниями, - Или ты считаешь, что я сплю с тобой ради контракта?!
- Но, отпуск-то мой идет! – совсем уже, видимо, одурев, промямлил я. До меня еще не успело дойти, что, я ляпнул, на этот раз, как на меня обрушились две очередные, не менее сокрушительные пощечины…
«Давно меня так не били!» - промелькнуло в «раненой голове»…
…И тут, я впервые увидел, как Рита плачет. Она присела на какой-то пенёк, и, прикрыв лицо ладонями, горько плакала, как маленькая девочка, которую очень-очень обидели…
До меня уже дошла вся глупость, сказанного мною, и я, до физической боли, ощутил свою вину перед нею… Сказать такое Любимой Женщине – женщине, которая Любит меня! Какой же я идиот!.. Ей Богу, нашло какое-то умственное помрачение…
Неуклюже подойдя к ней, я положил руку на ее вздрагивающее от плача плечико, и склонившись, над ее ушком, начал мямлить:
- Риточка, родная, любимая, прости! Я наверно действительно последний дурак…
Тут, на ее плечо, упало сразу несколько алых капель… и покатилось дальше на ее грудь… Она мгновенно отняла руки от лица…
-…Что это…кровь?..
Рита обернулась ко мне… и тут только, я почувствовал боль и заметил, что из обоих уголков моего рта, изрядно капает: она неслабо рассадила мне щеки изнутри…
Слезы у нее немедленно просохли, в руках появился платочек… И вот, уже я сижу на пеньке, а она, сидя передо мной на корточках, двумя платками – своим и моим, прикрыв уголки моего рта, что-то беззвучно шепчет…Через несколько секунд щеки перестают кровоточить.
- Подожди, боль сейчас тоже прекратится…
Передав мне оба платка, она прикладывает свои ладони к моим щекам и прикрывает глаза… И, я чувствую, как боль начинает медленно уходить… и наконец, исчезает совсем…
Отняв ладони, Рита критически рассматривает результаты своих «трудов», чмокает меня в нос и заявляет:
- С такой рожей появляться в публичных местах, разумеется, нельзя… Ну, ничего: я тебя еще полечу, ты у меня станешь опять – красавчиком!
Малость осмелев, я буркаю:
- А говорила – пока ты со мной, мне ничто не грозит…
Рита сверкает глазами:
- Скажи спасибо, что вообще не убила!
- Спасибо… А что, могла бы?
- Могла бы. Если б это был не ты.
XXXIII
Пройдя по тропе смелых, мы расположились несколько поодаль лежбища нудистов, на скале, которую выбрала Маргарита.
Прежде всего, она внимательно осмотрела поверхность берегового скального склона, найдя, то что искала, вытянула перед собой руки и начала «тянуть» на себя, что-то невидимое… Сначала ничего не происходило… но затем я увидел зрелище, которое, наверно, не забуду всю свою жизнь: Одна из глыб, казалось бы, намертво приросшая к склону и составляющая с ним одно целое, начала с тихим шуршанием ползти вниз. Не изменяя скорости, она доползла до приведшей нас сюда тропы и наглухо перекрыла ее… После чего Маргарита с удовлетворением опустила руки:
- Вот теперь нам никто не помешает!
- Это было трудно? – с уважением спросил я.
- Не очень. Трудно было сорвать ее с места, а затем придерживать, чтобы она не скатилась и не наделала грохоту.
- Сила… - с восхищением посмотрел я на Риту.
- Пустяки…- поморщилась она, - я обычная слабая женщина и, кстати, люблю, когда за мной ухаживают. Когда будем возвращаться, а возвращаться мы будем вплавь (по тропе теперь не пройдешь), ты будешь транспортировать мои вещи и обувь, заодно, со своими. …И не дай тебе Бог, замочить мои шорты.
- А что будет? – с опаской поинтересовался я.
- Укушу.
- Куда? – заинтригованно оживился я.
- Не куда – а за что.
- Да! За что?! – наигранно возмутился я.
- За задницу. Да так, чтоб сидеть потом с неделю не мог.
- Я всегда подозревал в тебе садистские задатки…- с грустью констатировал я.
- Не боись: я строгая, но справедливая – откушу только половину задницы, на второй сможешь сидеть.
- М-да, сегодня ты явно в «ударе»… Придется мне как Чапаеву, одной рукой… Но если я утону…
- Такое как ты – вообще не тонет. Ты это сам говорил… Кстати, об ударах, давай-ка займемся твоей внешностью… Мне еще с тобой в «свет» выходить.
- Это куда еще?
- Сегодня к вечеру едем в Ялту. - безапелляционным тоном заявила Рита, - Другого случая может не представиться.
- Что ж, Ялта, так Ялта! – согласился я.
- Приляг, пожалуйста, – Рита гостеприимно указала на мое полотенце.
Заставив меня открыть рот, она внимательно осмотрела полость, бормоча при этом:
… Так… зубы, кажется, не шатаются…щеки… – заплывешь подальше, пополощешь холодной водичкой – пройдет. Рот закрой!.. Значит надо снять опухоль и синяки…
- Что?! - взметнулся я, - там у меня еще и синяки?!
- …Да – жалобно сказала Рита, - Игоречек, я не хотела…я нечаянно! Я все уберу, вот увидишь!
- Как я увижу? – мрачно осведомился я.
- А у меня зеркальце есть, в сумочке!
- Ну, так дай его!
Рита посмотрела на меня несчастным взглядом и робко попросила:
- Лучше потом, хорошо?
- Почему это?
-…Я боюсь…- в глазах ее блеснули слезы…
- Боишься – значит, уважаешь! – довольным тоном изрек я, тем самым, удовлетворяя свое мужское самолюбие. И поскорее плюхнулся в море, во избежание возможных эксцессов… Когда я вынырнул в метрах тридцати от скалы, то лишь услышал, вдогонку:
- Эй! Не забудь прополоскать рот!
Заплыв так далеко, что скала с Ритой казалась точкой, несколько раз прополоскал рот. Соленая вода все-таки пощипывала мои щеки…
Развернувшись, я увидел всю панораму побережья… справа, серели, казавшиеся отсюда игрушечными, башни Замка – сосредоточие, всех тайн и загадок прошлых веков и недавних событий, которые обрушила на меня Любовь… На море – ни дуновения ветерка, ни малейшей ряби… Полнейший штиль. А, если уж, называть вещи своими именами – затишье перед бурей… Буря, скоро грянет буря! Я взглянул на небо – ни малейшего облачка… И из пернатых, гордо никто не реет. Однако, сводка погоды на ближайшие дни, услышанная мной по радио, вещала о падении барометра и возможных предстоящих катаклизмах местного значения… И, что-то говорило мне, что эпицентром всего этого предстоящего безобразия, будет являться вот этот игрушечный замок, построенный, в свое время, хозяином, для всякого рода увеселений и просто, приятного времяпрепровождения. Причем, Замок, не сам по себе, а в сочетании, с кучкой некоторых ненормальных (это я о себе) и паранормальных личностей… В общем, веселуха обеспечена!.. Но, все это будет потом, а сейчас меня ждет прием у доктора, который обещал, с помощью нетрадиционных методов лечения (традиции которых, по всей видимости, уходят корнями в тысячелетия) сделать из меня «красавчика». И вполне возможно, - мрачно размышлял я, приближаясь к берегу, - мне предстоит пластическая операция без анестезии…
Рита лежала на спине, раскинув руки и ноги. Из одежды на ней были только солнцезащитные очки. В синее небо, вызывающе, уставились: «венерин бугорок», и идеальные полуокружья грудей, с сосками, похожими на шпили башен… На ее загорелом теле, виднелись, только две узкие бледные полоски, которые она, видимо и собиралась устранить.
- Ну, ты и плаваешь!.. Я уже два раза успела окунуться и просохнуть… Начала, было, уже беспокоиться за тебя, да вовремя вспомнила…
- Что?
- Ну, что ты у нас, как … Милки Вэй. Непотопляемый, в общем,…броненосец.
- Почему броненосец?
-…Да так, к слову пришлось. Считай за комплимент.
-…Спасибо.
- Спасибо будешь потом говорить, - Рита решительно повернулась на бок, - А ну-ка, больной, живо на операционный стол!
- А может не надо? – жалобно спросил я.
- Надо, Игорь, надо. Мне еще с тобой в Ялту ехать. А, следовательно, ты должен выглядеть совершеннейшим… комильфо.
На скалу я поднялся как на плаху, лег на Ритино покрывало… и тут же, Рита, взгромоздилась на меня, полностью.
- Какой ты прохладненький! – восторженно запищала она, прижимаясь ко мне, - и мяконький! А то я уже я всю спину отлежала на этой скале, будь она не ладна!.. С матрасом тебе, конечно, не сравниться, но все равно: лучше – чем, ничего… Правда?
- А операция? – глупо спросил я.
- Операция начинается. Просто, совместим полезное с приятным: теперь, пусть у меня попка загорает…
Рита поварочилась на мне, устраиваясь поудобней, скомандовала:
- Руки по швам! – и прижала мои руки своими мощными бедрами.
- А это еще зачем?
- Как зачем?! Обездвиживание больного - это же первое дело, при операции!
Я попробовал дернуться, да не тут то было: Рита основательно сковала меня своим роскошным телом. Похоже, сбывались мои самые мрачные предположения…
- Ну вот, наконец-то, ты в моей власти!- драматическим тоном сказала Рита, - что хочу с тобой то и сделаю.
- А что ты хочешь?
- Поцеловать тебя. Я соскучилась, моряк – ты слишком долго плавал…- и она нежно поцеловала меня в уголки губ, - Ты разве не слышал, что самый великий врачеватель в Мире – это Любовь? И только любовь делает человека по настоящему красивым!.. А я люблю тебя… И, вылечить тебя мне очень даже просто. Подожди немного…
Руки ее опять легли на мои щеки, а кончиками пальцев она касалась моих нижних век…
- А теперь, прикрой глаза, и… вздремни…
И я, действительно, отключился на некоторое время… Во всяком случае, ненадолго, потому что, когда меня поцелуем, разбудила Рита, солнце стояло примерно в той же точке горизонта… Рита легко скатилась с меня и начала споласкивать руки в воде, шепча что-то при этом. Затем обернулась ко мне:
- А ну-ка, всполосни лицо… Только с той стороны камня.
Я послушно умылся и она подала мне полотенце… Когда я вытерся, она взяла меня за подбородок и с явным удовлетворением рассмотрела результаты своих трудов:
- Ну вот, совсем другое дело! Можешь на себя полюбоваться…- и она достала из сумочки небольшое зеркальце… Смотрелся я, действительно, ничего… Во всяком случае, следов от побоев не было и в помине. И боль, в полости рта тоже отсутствовала.
- Спасибо, родная!
- Не за что. Сама побила – сама и вылечила.
- Понятно. Бьешь – значит, любишь.
- Конечно, люблю. А что, кто-то в этом сомневался?
В ответ я крепко поцеловал ее сладкие губы…
