Нызга

тихо говорит:
- Мне кажется, эти ребята отмечены ею. По какой-то причине, мне неизвестной, она выделила их, они ей кажутся более приемлемыми кандидатами, что ли. Однако никто из нас не является великим создателем, - Дара грустно улыбается. – Поэтому сначала она уничтожит тех, кто с меткой, а затем остальных… Не надо разделять команду! Не нужно самим класть голову под топор!
- Замечательно, - губы Течера трясутся, он заикается. – Что же тогда предлагаешь ты?
- Думаю, самое целесообразное в данной ситуации – держаться вместе днем, а на ночь запираться в каютах и никому не открывать, утром выходить в одно и то же время. И ни в коем случае не отделяться от команды, ни в одиночку, ни парами. А главное, начать расчет параметров для возвращения домой. Если у нас и есть шанс, то только на Земле.
- А почему… - начинает Глисс.
Но Зордан перебивает его. Я уже долго наблюдаю за капитаном, за все время не проронившим ни  слова, и вижу, что лицо его все больше каменеет, пальцы сжимаются в кулаки, а взгляд прожигает не хуже молнии.
- Так! Прекратить всю эту ерунду! Вы все ведете себя, будто поверили бредням Дары. С серьезным видом задаете вопросы, обсуждаете то, что является откровенной чепухой. Вздором! С этого момента я запрещаю даже касаться подобной чуши. У нас есть задание, которое мы должны выполнить. И у нас есть определенные проблемы. Какое возвращение домой? О чем вы говорите? Угроза эпидемии и реальное решение, дабы избежать ее, вот единственная здравая вещь, которую я услышал. Рыся, доложи о готовности карантинного отделения.
- Зордан, - замечает Дара. - А тебе никогда не приходило в голову, что именно в тебе поселилась нызга? И определенным образом она управляет ходом твоих мыслей? Подумай хорошенько. Ведь если ты будешь настаивать на своем приказе, на твоем корабле не останется ни одного живого человека, - Дара печально смотрит на капитана, ее губы кривит страдальческая усмешка.
Лицо Зордана искажается от гнева, мышцы напрягаются, готовясь поднять тело. Но вскакивает Течер, трясясь как полоумный, в его руке откуда-то появляется пистолет. Все замирают, ошарашенные. Брови Зордана удивленно ползут вверх.
- Стоять, сволочь! – кричит Течер Даре. – Не двигаться!
- Течер, успокойся, - Рыся предостерегающе вытягивает ладонь.
- Молчать и ты, дура! – продолжает визжать Течер. – Так просто вам меня не взять, не на того напали. Нызга среди нас, я чувствую ее. Она не дает мне спать, дышать, она убивает меня. Я не могу так больше! – он прикладывает пальцы к виску.
Зордан едва заметно кивает мне и Глиссу. Мы сжимаем подлокотники, готовые вскочить по сигналу.
- Всем оставаться на месте! – Течер недвусмысленно поводит в нашу сторону оружием. – Надо уничтожить эту гадину прежде, чем она уничтожит нас. Что, дрянь, думала, я не догадаюсь? – глумливо скалит он зубы в сторону Дары.
Дара откидывается на спинку кресла, спокойно складывает руки и ровно, без малейшего напряжения, произносит:
- Ты сошел с ума, Течер.
- Молчать, гадина! – шипит он.
И стреляет.
Дара тихо вскрикивает, как тряпичная кукла свешивается через подлокотник кресла и в одно мгновение с глухим стуком складывается на полу. На груди по краям раны дымится ткань рубашки.
- Дара!! – ору я. – Дара, милая, родная. Дара!
Бросаюсь к телу, трясущимися руками стараюсь приподнять. По уху больно чиркает, и по щеке стекает что-то теплое, мокрое. Пытаюсь стереть это ладонью и вижу – кровь.
- Помогите ей! Помогите же кто-нибудь, - невнятно, сквозь всхлипы, говорю я. – Рыся! – оглядываюсь через плечо. – Рыся, сюда!
Все как в тумане. Словно на картинку накладываются матовые фильтры, а на звуки – вата. Плохо соображаю, где я и что я. Какие-то крики, перемещение цветных пятен. Пустота. Потом меня заставляют хлебнуть из кружки. И мир постепенно проясняется.
- Давай, давай, дорогой. Только не раскисать!
Сбивчивая скороговорка Рыси повторяется снова и снова. Я моргаю, моргаю и наконец начинаю видеть четко, в ушах словно лопается пленка.
- Где все? – спрашиваю я.
Удивленно осматриваюсь. Передо мной только бледное лицо Рыси со следами слез. Волосы ее встрепаны, на курточке следы крови.
Кровь! Дара! Кидаюсь вперед. У кресла тоже кровь. И на моем плече. Трогаю саднящее ухо, там пластырь.
- Где она? – охрипшим голосом спрашиваю я.
Рыся гладит меня по голове, безмолвно шлепает губами, будто не может вымолвить ни слова. Потом, после короткого вздоха, говорит:
- Зордан и Глисс скрутили Течера. Поместили под арест. Закрыли в одной из палат карантинного отделения. До суда. А я вколола ему лошадиную дозу успокоительного. Он помешался, Верес. Пытался и тебя убить.
- Что… Что значит «и тебя»? – губы мгновенно пересыхают.
- Верес… Дара мертва. Помочь ей было невозможно. Надо постараться привыкнуть к этому, - едва слышно, но четко произносит Рыся.
И вдруг сама начинает рыдать. Утыкается в ладони, отворачивается.
В дверях появляется Зордан. Он словно постарел лет на десять, лицо прорезали морщины, глаза запали.
- Ну что, как дела, ребятки? - голос капитана тоже стал хриплым, будто и он потерял былую звонкость. – Да… Нет больше нашей девочки. И некому больше рассказывать волшебные сказки, - он пытается усмехнуться. – В одном Дара оказалась права, нам придется возвращаться на Землю. Пытаться выполнить задачу вчетвером – верное самоубийство.
- Мы возвращаемся? – спрашиваю я, хотя теперь мне совершенно все равно.
- Да. Сегодня же сяду за расчет параметров перехода, - пауза. – Рыся, поможешь составить сообщение в Центр?
- Конечно, - поднимает она заплаканные глаза. – Вот только Вереса отведу.
- Куда отведешь? – не понимаю я.
- В изолятор. Куда же еще? – отвечает за Рысю Зордан.
- Туда же, где находится этот убийца?? Вы что, с ума посходили? Да я же его придушу!
- Течер арестован, - устало объясняет Зордан. – И заперт в одной из палат. В двух других будете находиться вы с Глиссом. Пока не закончится карантин.
Я перевожу взгляд с него на Рысю. Неужели они все еще считают, что на корабле эпидемия? А, впрочем… Впрочем, да какая теперь разница? Рыся берет меня за руку. Тянет к выходу.
И мы идем пустыми коридорами. Но я не прикладываю ладонь к теплой пушистой стене.
- Ты не боишься оставаться вдвоем с Зорданом?
- Боюсь? – удивленно спрашивает Рыся. – А почему я должна его бояться?
- Ну, после всего, что сказала Дара, - глухо говорю я.
Рыся останавливается и поворачивается ко мне. Внимательно смотрит, словно пытается что-то найти в моем лице. Вздыхает.
- Вот и Глисс тоже почти поверил. Не говоря уже о бедняге Течере. Способность к убеждению у Дары, конечно, была поразительная.
- Так ты считаешь Течера беднягой? – мои губы вновь начинают вздрагивать.
Рыся берет обе мои ладони и складывает их лодочкой.
- То, что он сделал, ужасно! Особенно для тех, кто близко общался с Дарой. То есть, и для нас с тобой, - лицо ее искажается. – Но, Верес, ведь он спятил! Если бы не эти страшные происшествия, я бы обязательно заметила неладное. Не смогла бы не заметить, - она замолкает. – Знаешь, как мне тяжело? Знаешь? Нет, тебе не понять.
Я молчу, даже не пытаясь найти нужные слова.
- Я должна была увидеть, что с ним что-то не то! Но не увидела, - Рыся всхлипывает. - И вот это так давит, что не приведи господь. Ведь одно дело, когда случается нечто такое, чего ты все равно не смог бы отодвинуть. А другое – когда нити были в твоих руках. Вот здесь, - показывает она мне свои ладошки. – А ты, занятый чем-то иным, не придал им значения. Если бы я заметила хотя бы чуть раньше, Течера бы изолировали, и Дара была бы жива!
- Слушай, мне тоже казалось, что он не в себе. Однако я и подумать не мог, что все так серьезно. Мне это и в голову не приходило! Ведь неустойчивость психики отслеживается еще на уровне предполетной подготовки, - я сглатываю и сжимаю губы. – В любом случае, это не оправдывает его преступление.
Рыся дергает меня за рукав, и мы идем дальше. Она опускает голову, хмурится, кажется, вот-вот заплачет.
- Просто судить его надо не здесь, а на Земле, - поднимает она глаза. – С учетом вашей проклятой болезни.
- Думаешь, он свихнулся из-за этого?
- Да, из-за болезни. Плюс исключительный дар убеждения Дары.
- Как же ты можешь идти со мной рядом? Ведь тогда я тоже заразный, - стараюсь усмехнуться я.
- Мне до сих пор непонятно, как распространяется инфекция. Если воздушно-капельным путем, то заражены все, и мера, которую я предложила, бессмысленна. Но если иначе?
Я киваю. Рыся толкает дверь медотсека, и та медленно отъезжает в сторону. Перед входом в карантинное отделение мы останавливаемся. Рыся опять берет мои руки в свои.
- Твой бокс третий, в первом – Глисс. А между вами закрыт Течер, - она грустно улыбается. - Заказ и доставка еды – как обычно. Все удобства - в боксе. В общем, до встречи.
- Ладно, Рыся. И все-таки, будь осторожна с Зорданом. Вдруг то, о чем говорила Дара, правда, - предостерегаю ее я.
Дверь за мной закрывается с коротким щелчком. А в маленьком холле перед палатами меня уже ждет Глисс. Он сидит, сцепив руки на колене, челюсть мрачно выдвинута вперед.
- А вот и Верес, - приветствует он меня.
- Ну, и как ты тут? – интересуюсь я, прикасаясь к одной из картин, развешанных по стенам.
- В общем, заперли как кроликов, - Глисс меняет позу и принимается постукивать костяшками пальцев по подлокотнику своего кресла. – А этот иуда закрыт в среднем боксе. Ему не выйти оттуда, - Глисс кидает на меня быстрый взгляд. - Ты не беспокойся, я успел расквасить гаду физиономию. И вообще бы разобрался! – зубы крепыша зловеще скрипят. - Да Зордан остановил. И верно, пусть суд с ним разбирается.
Я чувствую, как мое лицо начинает подергиваться. Нет! Нельзя. Сжимаю кулаки, отворачиваюсь, чтобы не видел Глисс. Через несколько секунд на мое плечо ложится твердая ладонь, а сам Глисс топчется сзади и сопит.
- Да ладно тебе, поплачь. Может, легче станет, - гудит он. – Красивая она была, Дара. И штурман отличный, - Глисс откашливается. - А все этот сволочной Течер! Будь он проклят! И без того какая-то гадина косит наши ряды. Так нет, надо еще и самолично приложить руку! Урод… Ненавижу!
Вытираю слезы, неловко пытаюсь вытащить из кармана платок. Глисс тут же сует свой, чистый. На меня глядят его ясные голубые глаза, все еще подернутые гневом. И я верю, да, была бы его воля, он прикончил бы Течера на месте.
- Ты веришь в эту болезнь, Глисс? Только честно.
- Давай-ка спать, дружище. Уже черт знает сколько времени. А я… Сейчас и не понять, чему именно верю я.
Мы расходимся по комнатам. Я слышу, как стукает его дверь, как щелкает моя. Сбрасываю одежду, запихиваю ее в стирку, а сам встаю под душ. В голове толпятся мысли, но ни одной из них я не даю ходу. Спать. Кажется, уснуть невозможно. Но коснувшись подушки, мгновенно проваливаюсь в черную ватную пустоту.
Осторожный стук в дверь. Покашливание. Опять стук. Шарю по тумбочке в поисках лампы. Из пустоты выныривать нелегко, она обволакивает, затягивает.
- Верес, дружище! Ты там жив? Подай хотя бы голос.
Это Глисс. Наверное, случилось что-нибудь еще.
- В чем дело? – спросонья хриплю я.
- Ну, слава богу! Ты в курсе, что уже пять вечера? Ты проспал весь день, и я начал беспокоиться. У тебя все в порядке?
- Ага. Через пять минут выйду.
Слышатся шаги. Потом звуки фильма. Похоже, «На окраине Вселенной». Ну, да. Хороший выбор. А у меня трещит