числе и через соки растений, - звучит смех Дары. – Тебе ведь стало легче? Верно?
- Ну, стало.
Я так и вижу, как Рыся вытягивает губы в трубочку, двигает нижней челюстью, и одновременно помахивает ступней в тапочке.
- Что-то Верес задерживается, - снова Рыся.
- Знаешь, мне кажется, он не задерживается, а вполне себе добропорядочно шпионит под дверью, - иронически замечает Дара.
- Серьезно?
Ну, это уже слишком. Я преувеличенно громко топаю и выхожу на свет. Обе красавицы одновременно поворачиваются ко мне, стараясь сдержать хохот. Надо же, выставил себя дураком. А ведь совсем не нарочно, просто заслушался.
- Хватит издеваться над бедным юношей, - пытаюсь сгладить я ситуацию.
- Это ты то бедный?? – ехидничает Рыся.
- Это ты то юноша? – вторит ей Дара.
Потом мы мирно ужинаем, болтая о всякой ерунде. И, думаю, намеренно не касаемся в беседе смерти Лукки, а уж, тем более, грядущих жертв.
Выспавшись после дежурства, закидываю руки за голову, рассматриваю потолок своей каюты. Да, с Рысей время пролетело веселее. Она какая-то своя, родная, понятная. Как сестра, которую знаешь с малолетства. Не то, что Дара, загадочная, прекрасная, иногда пугающая. Однако мысли мои почему-то занимает именно Дара и никто другой. Странное дело, признаться. Вот как устроены человеческие мозги? Выходит, по-идиотски. Ведь никакой души, как было доказано умными людьми, нет. А, значит, человек любит мозгами. Так вот, если рассудить здраво, с Рысей мне было бы комфортно и легко. Но тянет меня почему-то к Даре.
Вообще, здорово так рассуждать, выбирать. Причем именно мысленно. Потому что в действительности еще бабушка надвое сказала, приняла ли Рыся бы меня в роли ухажера. Это, на самом деле, совсем не факт. Наверное, в лучшем случае послала бы подальше. И все. А так лежу себе. Выбираю. Да, забыл отметить, что уж такая то красавица, как Дара, тем более послала бы в далекие края. Умора, честное слово.
- Верес! Ты куда опять запропастился?? – требовательный голос Рыси взрывает тишину моей каморки. – Просто наказание какое-то!
Легка на помине. Долго жить будет, как говорят. Бросаю взгляд на часы. И вовсе не так уж долго я отдыхал. Бывало и хуже. Верно?
- Верес! Ты там оглох?
- Доброе утро, дорогая, - вкрадчиво замечаю я.
На том конце замолкают и принимаются чем-то стукать. Видимо, в раздумье.
- Кхе… Ты в своем уме? – нерешительно начинает Рыся. – Дорогой! – тут она фыркает.
- А что такое?
- Утро было такое же доброе, как и давно идущий день. В общем, немедленно ко мне на осмотр! – после паузы, - Интересно, ты и в школе был последним?
- Ну, почему же? Вполне себе на первых ролях. Умненький такой. Сообразительный. Физически и духовно развитый, - скромно сообщаю я.
- М-да, верится с трудом. Ты, наверное, еще и не вставал? Так мне, почему-то, кажется, - ехидно продолжает она.
- Ну, и не вставал. Сейчас встану, чай попью и к тебе.
- Ну, ладно. Жду.
Щелчок отбоя. Со вздохом поднимаюсь, разминаю мышцы, иду в душ. Приведя себя в порядок, топаю в столовую. Там, конечно же, пусто. Уютно горят лампы, тикают часы. Слегка мигают картинки, подобранные Дангом. На них зима, Новый Год, веселье. Заказываю завтрак. Устраиваюсь под картинкой с праздничной елкой. Все-таки мне трудно привыкнуть к тишине на корабле. Предыдущие мои экспедиции были большими, включали множество людей и техники, поэтому всегда кто-нибудь где-нибудь да торчал. А здесь сутки можно ходить, так никого и не встретив. Ну, если специально не знать, кто где находится. Наверное, больше не полечу в такой маленькой команде. Невесело, грустно даже. Тем более, если вспомнить, что один из товарищей уже погиб. Причем как-то до ужаса нелепо погиб то. Словно его высосала, погубила та пустота и одиночество, что за стенами корабля. Да что за стенами! Пустота и одиночество, которые уже просочились сквозь стены и стремятся привести окружающее к подобному себе вакууму.
Рыся что-то рассматривает в микроскоп. И меня сначала не замечает.
- Привет доблестным эскулапам! – возвещаю я.
Она вздрагивает, стукается лбом о какую-то штуковину и шипит:
- Умеешь же ты подбираться! Вот что бы тебе стоило культурно постучать у входа? Нет ведь! Прямо как тать в ночи.
- Ну, кто бы говорил, конечно, - парирую я. - В рубку ты прокрадываешься так, что даже Дара не слышит! А это уже что-то. Кстати, Дара тоже мастер по бесшумной ходьбе.
Рыся хмыкает, вытягивает губы в трубочку и принимается двигать нижней челюстью.
- Да. А как твое драгоценное здоровье? – вдруг вспоминаю я. - Извини, что не спросил сразу. Знаешь, забегался, замотался. То, се.
- Ну-ну. Забегался он, понимаете ли. Замотался, - иронизирует моя подруга. - Отсюда вижу, насколько ты перетрудился.
- Вопрос, милая леди! Был задан вопрос.
- Нормально мое здоровье, как ни странно, - бурчит она. - Даре бы не штурманом работать, а врачом. Надо будет посоветовать.
- Пригласи посмотреть, когда наметишь этот разговор. Я понаблюдаю. Предполагаю много интересных моментов, - острю я.
Рыся не ленится подняться, ставит мне щелбан и отправляет на обследование.
Как и ранее, результаты самые отличные. Здоровье у меня более чем в норме. Точнее сказать, я просто здоровяк. Вкупе с прекратившимися кошмарами это не может не радовать. Порадовавшись вместе с Рысей, я направляюсь на рабочее место.
Незадолго до окончания работы ко мне заходит Данг, нерешительно стучит и шаркая подошвами ботинок – от смущения, что ли? – плетется к креслу.
- Может, погоняем?
- Так хочется размяться? – потягиваюсь я.
- Да мне как-то не по себе. А спортивные игры всю эту ерунду прогоняют на «раз», - виновато хмурится Данг.
- Не дает покоя смерть Лукки?
Данг взглядывает на меня, теребит воротничок форменной рубашки, потом отворачивается и говорит:
- Не только. Хотя мы были близкими приятелями, - снова смотрит. – Тебя не беспокоит то, что рассказывает Дара?
Я медлю, решая, что и как говорить ему, а о чем - умолчать.
- Видишь ли, дружище, Даре кажется, что она умеет предвидеть будущие события. Это, конечно, ее дело. Однако мне кажется совсем по-другому.
- Что она все придумывает, что ли?
- Ну, это слишком сильно, - закидываю я ногу на ногу. - Скажем, Дара любит приукрашивать возможную действительность, расцвечивая ее в радужные или мрачные тона. Наверное, так ей интереснее жить. И это ее право. Но нужно уметь проводить границу между наиболее вероятным будущим и тем, которое предлагает наш штурман.
- То есть, ты считаешь, что все, что она предсказывает, бред сивой кобылы? – прикусывает нижнюю губу Данг.
- Ну, более или менее, - тут я хмыкаю. - Не зря ее так жестко прерывает капитан.
- Неужели она больше ничего тебе не говорила? – недоверчиво поднимает брови мой друг. - Вы ведь дежурите вместе.
- Ну, например, она сказала, причем с беспрекословной интонацией, что мои мозги заняты исключительно нызгой, поэтому я старею на глазах, - я усмехаюсь. – То есть по ее версии мысли об этой самой нызге буквально живьем пожирают меня, - тут я откровенно смеюсь. – Во-первых, ни о какой нызге я не думаю вообще, а во-вторых – посмотри на меня, какое к черту старение? Слушай, выброси ты всю эту ерунду из головы! Дара – красивая девушка, один из самых опытных штурманов, в конце концов, интересный в общении человек. Но не более.
Данг вздыхает, возит концом ботинка по полу, снова вздыхает.
- Данг, ну ты же ученый! – продолжаю настаивать я. - А не старая бабка, чтобы верить всяким россказням. Подумай логически: корабль в исправности, идем проложенным курсом, защита в норме, Центр на связи. Конечно, неизвестно, что нас ждет на XZ да и вообще в планетной системе Ларды. Так ведь это обычный риск, на который мы осознанно идем, соглашаясь участвовать в той или иной экспедиции. Чтобы этот риск убрать, надо просто не летать. И все. Тогда предсказаний Дары не будет вовсе.
- В общем, ты ничему не веришь? – не отводит он от меня внимательных глаз.
- Нет! Не верю! – начинаю я злиться. - Напридумывать можно все, что угодно. Вот, могу тебе сейчас рассказать, что в машинном отсеке живет ведьма, а у тебя под кроватью – домовой. И поэтому с наступлением корабельной ночи в эти места лучше не соваться. Что? Поверишь?
- Ладно, - он медлит. - Но неужели смерть Лукки не кажется тебе странной?
Я некоторое время молчу, постукивая пальцами по подлокотнику. С одной стороны, Данг явно деморализован выдумками Дары, которые удачно накладываются на трагическое событие. Но, с другой стороны, мы ведь разговариваем начистоту?
- Кажется, - наконец говорю я. - Однако я не связываю гибель Лукки со сказками Дары, - делаю паузу. – На самом деле, выражение лица Лукки очень напоминает то, что видела Рыся на «Таэре» и некоторых других кораблях. Да, тех, что нашли, - быстро замечаю я, предвидя расспросы Данга. – Их объединяет маска ужаса, застывшая на лицах мертвых членов экипажа. И вот как раз это меня беспокоит, скажем так. Ведь совпадения – не простая вещь. Однако чтобы делать какие-то выводы, нужно иметь больше информации на руках. А у нас ее нет. Поэтому я чувствую неудобство в связи с обстоятельствами смерти Лукки, но отнюдь не страх.
Дан качает головой, пытается улыбнуться:
- Нельзя сказать, что ты обнадежил меня. Скорее, добавил новые темы для размышления.
- Слушай, давай погоняем мяч. А? – хлопаю я его плечу и растягиваю губы от уха до уха.
Четверг
Проснувшись, долго лежу в постели, чмокаю губами, подкладываю под щеку то одну то другую ладонь. Вставать еще рано и можно понежиться. А вот недельки через две мы все будем впахивать так, что не приведи господь. Начнутся недосыпы и нервные перегрузки. Неизвестно, как примет нас неисследованный мир. Так что лучше наотдыхаться заранее. Верно?
Странно устроена жизнь. Взлеты и падения. Боль и радость. Счастье и горе. Почему нет ничего ровного? Считается, что постоянную радость могут испытывать только душевнобольные люди. Но почему? Хорошо, пусть говорят, что «полосатость» жизни оттого, что мы неразрывно связаны с животным миром и, по сути, недалеко ушли от него. Пусть. Однако помимо животного в нас есть и то, что называют искрой божьей. Так что же сдерживает развитие этой самой искры? Огонек, разгоревшийся в пламень счастья, любви, полета мысли, вот что должно быть в нас. Разве нет?
Сигнал побудки. Пора на разминку. Я потягиваюсь, кручу кулаками, зеваю и мигом выпрыгиваю из постели.
В спортзале почти пусто. Только Глисс и Течер. Потом подтягивается заспанная Рыся. Последней проскальзывает Дара. Делаем зарядку, подтягиваемся, отжимаемся. Затем разбиваемся на команды, чтобы поиграть в мяч.
- И где же опять этот Данг? Вот ведь засоня! – недовольно бурчит Рыся. – Нет, Глисс! Трое против двоих, это нечестно! Нечестно, слышишь?
Глисс тем временем пытается пристроиться то в одну команду, то в другую. И выглядит совсем потерянным. Течер вяло тыкает носком кроссовки скамейку, а Дара хладнокровно заплетает косу.
- Ладно, ребята, - говорю я. – Пойду, поплаваю. Давай, Глисс, за меня.
Хлопаю замершего Глисса по плечу, подмигиваю недовольной Рысе и выхожу. Раздевшись, бросаюсь в воду, всей кожей ощущая ее прохладную свежесть. Делаю несколько мощных гребков, выносясь сразу же на середину бассейна, и переворачиваюсь на спину. По потолку скользят блики. Сливаются, расходятся, колышутся. Их игра завораживает и почти гипнотизирует.
Шлеп, шлеп. Шлеп, шлеп. Кто-то приближается
