Лукки, чтобы не иметь сомнений. Но тут все словно выдыхают, принимаются переглядываться и переступать с ноги на ногу. Однако по-прежнему никто не произносит ни слова.
Зордан вытаскивает из кармана платок и промокает лоб. Стиснув челюсти, некоторое время свирепо смотрит в стену. Потом, словно очнувшись, обводит всех взглядом.
- Рыся, нужны причины смерти. Займись этим немедленно. Течер поможет тебе. Глисс, проверь в первую очередь роботов, затем системы и оборудование. Верес, ты присоединишься к Глиссу. Данг, вы с Течером отнесете Лукки в медотсек. Дара, проконтролируй текущий курс корабля. Я займусь составлением экстренного сообщения в центр. Все. Жду вас всех через два часа в кают-компании. Вопросы есть?
Понедельник
Роюсь в программном обеспечении систем, задействованных в техническом отсеке. Рядом Глисс возится с роботами, копаясь с помощью анализатора в их мозгах. Слышатся его сопение и чертыхания. Я работаю же молча, слишком выбитый из колеи, чтобы что-то обсуждать. Мысли лихорадочно бегают, стараясь зацепиться хоть за что-нибудь реальное. Как такая смерть вообще могла произойти?
- Вот убей не могу понять, какого черта ему понадобилось в третьей ячейке, если он работал в восьмой? – словно злясь на кого-то, цедит сквозь зубы Глисс.
- Ну, может, инструменты какие-нибудь или составные части, - с неохотой предполагаю я.
- Ага! Ты же видишь, что здесь сплошь запаска систем жизнеобеспечения корабля.
- Вот сам тогда и объясняй, раз такой умный! – огрызаюсь я, разговаривать нет никакого желания.
Глисс молчит, сопя громче обычного. Потом неожиданно трескает кулаком по столу:
- И еще эти сволочи записали только внутренность лойера да пустую часть ячейки! Ненавижу! Тупые болваны!
- А звук они разве не пишут? – спрашиваю я.
- Не предназначены. Черт! Единственно видно, что Лукки спешно пересекает поле съемки идиота N-386.
- Лукки идет один?
- Ага. Он торопится и совершенно здоров! Больше Лукки на записях нет. Впрочем, эти кретины сегодня в основном работали внутри лойера.
- А по времени как? – продолжаю уточнять я.
- Что по времени? - выдвинув нижнюю челюсть, интересуется Глисс.
- Не тупи, Глисс! Во сколько он вышел из ячейки?
- Сейчас. Так. В четырнадцать двадцать восемь по бортовому времени.
- Может, его кто-нибудь вызвал?
- По коммуникатору, что ли?
- Ну, - соглашаюсь я. - Или крикнул.
- Черт! А ты не дурак, - Глисс прищуривается и начинает переключать виртуальные кнопки систем связи. – Зараза! Коммуникатор ведь тоже ничего не записывает, как же я мог забыть. Но мысль хорошая. Точно.
Снова молчим. Глисс заканчивает с роботами и принимается за функционирующее оборудование отсека.
- Слушай, так ведь это означает, что его кто-то убил. Кто-то из наших, - сопение опять становится громче.
- Вовсе не обязательно, - замечаю я.
- А как тогда?
- Ну, может, он что-то услышал, бросился узнать, и бац! Удар тока, - предполагаю я. - Слушай, надо подождать, что Рыся скажет, а потом строить догадки. И вообще, и так тяжело до невозможности, а ты тут со своими беседами… Извини.
Глисс отворачивается, вцепляется в подлокотники. Я вижу, как у него начинает подергиваться щека. Вот и пусть остынет немного. Пока. Да, чего говорить, Лукки был таким хорошим парнем, веселым, задорным. И дело свое знал отлично. Был… Какое поганое слово для молодого, полного сил человека. Ужас. И что с ним могло приключиться? На защищенном, работающем в штатном режиме корабле? А? Ну, выходит, нет у нас больше кибертехника.
Я до боли сжимаю руки в кулаки. Как вообще такое может быть? Утром еще был рядом, шутил, подначивал Течера. И вот… Дерьмо какое-то с нашей экспедицией. То одно случится, то другое. А сейчас и вовсе мрак. Как будто колечко цепляется за колечко, пока не вытянется вся цепь. И ведь мы еще даже не на месте! Лететь не менее трех недель. Что же будет там, на планете XZ? Подумать страшно.
И тут мне на память приходят слова Дары. И холодеет где-то в груди. Неужели она права? И впереди нас ждет нечто еще более ужасное? Но что? Что может быть страшнее гибели близкого товарища? И почему он умер? На записи, которую прокрутил Глисс, Лукки действительно куда-то торопится. Куда и зачем? Что могло вызвать такую спешку? Сообщение по коммуникатору или посторонний звук? Или он что-то увидел? Да, сплошные вопросы без ответов.
Глисс дергает меня за плечо, его лицо залито слезами. Перекошенное, почти зверское.
- Ты знаешь, что Лукки был моим другом? Знаешь? – буквально выплевывает он слова.
Я пытаюсь вырваться, ведь его ручища сдавливает меня словно клещи.
- Нет! – настаивает он. - Ответь, знаешь?
- Да знаю я! Ты мне кости сломаешь, идиот! Отпусти, говорю! Или я тебе вмажу.
Глисс неожиданно всхлипывает, разжимает руку и утыкается в мою грудь. Его большое тело сотрясается от рыданий.
- Я клянусь тебе! Клянусь! Я убью того, кто это сделал. Размажу гада по стенке! – Глисс отталкивает меня, закрывает ладонями лицо. – Мы с Лукки с первого класса за одной партой. Все дела – вместе. И вот… Как же так?
Смотрю на Глисса и понимаю, что еще секунда и сам начну всхлипывать, как ребенок. Но этого делать ни за что нельзя! Неимоверным усилием воли я сдвигаю комок, подступивший к горлу, куда-то вниз, вниз, поближе к кишкам, открываю рот и выдавливаю:
- Даже если это будет Рыся?
- Что Рыся? – непонимающе вытаращивает он глаза.
- Ну, если гад окажется Рысей, - продолжаю я.
Глисс выпучивает глаза еще больше. Потом его лицо искажает ненависть, он сощуривается, сжимает кулаки и тихо, с присвистом сообщает:
- Ах ты, сволочь! Ах ты, мразь! Да я сейчас тебя… Да я сейчас тебе…
Мы тяжело глядим друг на друга, готовые броситься и бить, бить.
- Ребята, вы что, с ума посходили?? – в проходе стоит Данг и с изумлением наблюдает за нами. – Такая трагедия! А вы ведете себя, как последние… - Данг запинается и явно не находит слов. – Как бездушные скоты, в общем!
Мы с Глиссом горько вздыхаем, опускаем головы. И правда, что это на меня нашло? Надо же было приплести Рысю! Ведь я видел, что он не в себе. Чего я добивался, идиот? Совершенный кретин, честное слово.
- Глисс, прости. Не знаю, какая муха меня укусила, - виновато говорю я и протягиваю ему раскрытую ладонь. – Можешь ударить, я этого заслуживаю.
Глисс снова сопит, неловко отворачивается, потом, взглянув исподлобья, отвечает:
- Ладно, забудь. Я и сам хорош, чего уж там. Нам всем нелегко, вот и срываемся, где не надо. Мир, в общем.
- Да что тут между вами происходит? – не унимается Данг.
- Мы все на нервах, вот и все. Данг, не лезь еще и ты! – замечаю я.
Глисс пожимает мою руку, и мы возвращаемся к своим делам.
- Я, собственно, пришел напомнить вам, что через сорок минут все должны собраться в кают-компании, - Данг вздыхает, притоптывает правой ногой. – Ну, а на самом деле мне просто как-то жутковато одному.
Глисс согласно кивает, я ободряюще улыбаюсь, и Данг пристраивается на краешке кресла у стены.
Я заканчиваю первым, откидываюсь на спинку стула и оглядываюсь. Глисс, ссутулившись, просматривает какие-то схемы, Данг все так же неприкаянно сидит в углу.
- У меня все без отклонений, ничего необычного. А у тебя? – обращаюсь я к Глиссу.
- Пока тоже в норме. Но я еще не закончил, - бурчит он.
- Ладно. Ну, что, Данг, а как там дела наверху?
- Рыся и Течер произвели анализ тканей, начали вскрытие, этого я уже выдержать не смог, - виновато улыбается Данг. – Дара и Зордан, насколько мне известно, в рубке.
- Понятно, - я складываю пальцы в замок, изучаю заусеницы, потом перевожу взгляд на потолок.
Однотонный, серый материал, без видимых швов и стыков. Именно он стал свидетелем последних минут жизни Лукки, да только узнать ничего у него нельзя. Как обидно, что мы до сих пор не умеем управлять временем, отмотали бы его назад и вытащили Лукки живого и невредимого в текущее настоящее. Верно? Хотя и пространство то, по большому счету, тоже не в нашей власти.
- Ну все, давайте двигать на совет, - объявляет Глисс. – Правда, ничего путного мне сообщить будет нечего.
В кают-компании уже ждут капитан и Дара. Пальцы Зордана сцеплены на остром колене, а желваки так и ходят по щекам. Он кивает нам, но не произносит ни слова. Голова Дары опущена, темные пряди волос закрывают лицо. Согнувшись, она сидит в кресле, словно чужая нам всем. И у меня не хватает духу подойти и как-то ободрить ее.
Через несколько минут входят Рыся и Течер. Капитан пристально смотрит на них, будто не решаясь о чем-то спросить. Ребята рассаживаются, поднимают глаза. Однако их лица ничего не выражают.
- Итак, - начинает Зордан. – Мы собрались здесь по очень печальному поводу. Но прежде, чем горевать, нам необходимо выяснить причины и обстоятельства гибели Лукки. Рыся, тебе первой слово.
Рыся несколько раз стискивает и разжимает губы, затем сообщает:
- Тело и внутренние органы Лукки без повреждений, состав тканей и жидкостей без особенностей, следов поражений микробами и вирусами не обнаружено, - Рыся медлит, двигая нижней челюстью. – Смерть наступила ориентировочно между четырнадцатью тридцатью и пятнадцатью часами. Причина смерти: внезапная остановка сердца.
- Так! – тяжело подытоживает Зордан.
- Есть еще небольшая ремарка, - продолжает Рыся, глядя в пустоту. – Я бы сказала, внезапная остановка сердца вследствие пережитого ужаса. Думаю, Течер поддержит меня в данном выводе.
Взоры устремляются на Течера, который незамедлительно кивает.
- Чем именно был вызван этот ужас, сказать не берусь. Однако я уже неоднократно видела подобное выражение лица.
Зордан делает предостерегающий жест, но Рыся не останавливается.
- Да, капитан. Неоднократно. Думаю, тебе тоже известно об аналогичных случаях.
- Рыся! Сейчас не время! – грозно замечает капитан.
- Может быть, как раз сейчас и время, Зордан! – сдвигает брови Рыся.
- Немедленно прекрати! Это приказ.
Рыся и Зордан в упор смотрят друг на друга, словно сходятся в поединке. Мы озадаченно переглядываемся, и только Дара не меняет позы.
- А в чем, собственно, дело? – вступает Глисс, оборачиваясь ко мне и Течеру за поддержкой.
Рыся цокает языком, барабанит пальцами и с кривой усмешкой провозглашает:
- Наверное, капитан прав. Сейчас это не тема для разговора. Считай, что я ничего не говорила.
- Но как же так? Если вы что-то знаете, это должны знать все, - не унимается Глисс.
- Правильно ли я понимаю, что по вашему заключению смерть Лукки наступила от естественных причин? - повышая голос, обращается к Рысе и Течеру Зордан.
- Формально – да. Фактически же у него было абсолютно здоровое сердце, железное здоровье.
- Может ли его смерть быть связана, например, с галлюцинациями, спровоцированными навязчивыми кошмарами? – снова спрашивает Зордан.
- Такую возможность исключать нельзя, - немного помедлив, отвечает Рыся. – Мы по-прежнему считаем, что остановку сердца вызвал очень сильный испуг, - Рыся переглядывается с Течером. – Но вполне возможно, что испытанный Лукки ужас мог быть вызван жуткими галлюцинациями, визуальными или слуховыми.
- Понятно, - в раздумье замечает капитан.
- И все-таки, что за аналогичные случаи тебе встречались, Рыся? – опять встревает Глисс.
- Глисс, тема закрыта! – лицо Зордана каменеет. – Попрошу отчитаться по произведенным тобой исследованиям.
Глисс сопит, откашливается и, ни на кого не глядя, начинает говорить:
- Оборудование работало в
