Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть четвёртая

Нищие люди - они никому не нужны, не любы, не милы, не интересны; они даже и самим себе тягостны и противны! Потому-то и стремятся к богатству все, или хотя бы к достатку среднему. Ведь большие деньги, как это хорошо уяснил для себя Кремнёв, проработав пять лет теневым руководителем Центрального рынка, - они человека ВЕЛИКАНОМ делают, ВЕРШИТЕЛЕМ и ХОЗЯИНОМ ЖИЗНИ. Потому что за ними - СИЛА и ВЛАСТЬ, а значит - и УВАЖЕНИЕ в обществе. А отсутствие денег превращает того же самого человека в ничтожество, в соплю на двух лапках, в клопа, которого может любой обидеть и пришибить - и не заметить этого. Потому что за таким силы и власти нет. Ну и какое к такому ничтожному слизняку уважение?!…

И выходило по всем раскладам и прикидкам, что криминального авторитета Гиви Кутаисского не надо ему отшивать, не надо: себе дороже может выйти. Мало того, это будет смерти подобно в той непростой ситуации, которая складывалась у Кремнёва, в скором времени - официального безработного из Рязанской области. Тут, хочешь, не хочешь, а надо идти к Кавтарадзе-младшему под крыло - не бояться и не ломаться, монаха-небожителя из себя не строить. Там на штамп в паспорте не станут смотреть и брезгливо воротить морду; там у Максима будут деньги и уважение, и будет власть, пусть и не долгая, скорее всего, как и сама жизнь бандитская, криминальная... Зато он там полюбившуюся квартиру на Лесной улице со временем в собственность приобретёт, к которой сердце его и душа прикипели. Как и к самому району, к слову сказать, расположенному по правую сторону от улицы Горького и до Цветного бульвара включительно, где находятся сотни исторических и культурных центров и памятников столицы, как оказалось. И каких! Он эти изумительные по красоте места не единожды вдоль и поперёк уже исходил, пока у Арсена работал. И расставаться с ними не собирался, с болью их от себя отрывать, если была возможность рядом остаться и продолжать дальше жить.
И с Татьяной у него тогда нормально всё сложится - при наличии денег и московской прописки, которые обеспечат ему полную уверенность в себе, дадут силы, которых так не хватало и не хватает. Женится он на ней в итоге, не женится - это уж будет дело десятое, которое вилами на воде писано: это правда. Время свадеб и торжественных маршей наверное ушло вместе с молодостью, увы и ах… Зато он приедет к ней в будущем МУЖИКОМ настоящим, ВОИНОМ - не БОМЖОМ, не НЫТИКОМ и не ТРЯПКОЙ, не опущенным жителем рязанской деревни Бестужево, которую и на карте-то не скоро найдёшь; а если и найдёшь - брезгливо выругаешься и смачно через губу сплюнешь. Приедет - и МОЛОДЦОМ ей покажет себя, а не тем сопливым и слюнявым студентом-нытиком, на которого смотреть было тошно и больно со стороны, от которого даже и друзья шарахались и чурались, Меркуленко с Жигинасом... Приедет и поможет ей всем чем сможет, оградит от напастей и бед, если такие будут в наличии. А под старость она будет нуждаться в помощи, как, впрочем, и все старики. Да и время смутное наступает, как утверждает Арсен. А ему верить можно: он парень умный и прозорливый… Вот Максим и станет её опекать, БОГИНЮ свою ненаглядную и лучезарную, станет ангелом-хранителем для неё, каким она была для него в студенческие годы. Для любой женщины это крайне важно - чувствовать мужскую силу рядом, крепкое мужское плечо. Такое плечо он ей и предоставит однажды - если дураком-чистоплюем не будет; не испугается если теперешнюю спокойную и тихую жизнь на новую поменять и руки криминалом запачкать. Ведь иных благодетелей и покровителей у него, сироты рязанской, в наличие всё равно нет, кроме Гиви и его братвы. А без них, без толкачей-опекунов, на белом свете не проживёшь: он в этом на собственном горьком опыте уже убедился. В насквозь пропитанной и пронизанной родственными и иными тайными связями Москве - тем паче…

6

Через неделю где-то после памятной беседы с Арсеном к Кремнёву на Лесную приехал в гости Гиви с бутылкой дорогого грузинского вина - и без предисловий и раскачки, и “базаров ненужных, пустых” предложил Максиму работать с ним в качестве экономического советника и казначея одновременно, или держателя общака, если говорить на фене. Максим, не раздумывая и не ломаясь как девочка на выданье, дал согласие. При одном единственном условии со своей стороны: он настоятельно попросил Гиви оградить его от участия в кровавых криминальных разборках, заявив тихо, но твёрдо, что не станет конкурентов валить и мочить, марать руки кровью - портить этим карму и понижать до нуля свой эволюционный и духовный потенциал, который нарабатывается тысячелетиями. Добавил, что это его твёрдая жизненная позиция.
Гиви зло усмехнулся на это и принялся откупоривать принесённую бутылку вина, при этом напряжённо собираясь с мыслями. Это было видно по его густым бровям, сурово сдвинутым к переносице и грозно играющим желвакам за идеально-выбритыми щеками, которые как бильярдные шары туда-сюда бегали.
-…Не бойся, Макс, - наконец произнёс он устало, разливая вино по бокалам, - и не считай меня за идиота, не надо. Я прекрасно знаю, кого на работу к себе беру и для каких целей. Знаю, что ты Московский Университет закончил, самим Михаилом Ломоносовым основанный, и что голова твоя не хуже любого компьютера варит. Мне Арсен рассказал, похвастался перед отъездом, какие доходы ты ему приносил, и как он тобой доволен. С таких головастых людей, как ты, Макс, пылинки сдувать надобно, а не заставлять по Москве с пушками и перьями тупо бегать, кишки кооператорам выпускать. Мочить и валить строптивцев и нечестивцев другие люди найдутся - попроще и поглупей, у кого мозги набекрень с рождения и образование 8 классов. А вот думать, башкой работать не многие могут. Вообще единицы, как я, прожив достаточно долгую уже воровскую жизнь, понял. Для этого круглым отличником в школе надо быть, как ты, светилом и всеобщим любимцем; а потом МГУ закончить надобно - первый в стране вуз, а может и в мiре... Я это прекрасно знаю, повторю, с кем я имею дело; знаю твои возможности и способности. Я - не дурак! И использовать буду тебя исключительно в интеллектуальной сфере, где ты - дока, где равных тебе нет.
-…И вот что я тебе ещё скажу, Максим Александрович, коль уж у нас зашёл такой разговор неприятный, - сделав пару больших глотков из бокала, продолжил Гиви далее говорить, при этом не смотря на Кремнёва, в кухонное окно смотря. - Хочу все точки над “i” расставить, чтобы ты понял меня правильно и до конца: ведь нам теперь вместе работать предстоит, большими делами ворочать. И недомолвок и недопонимания меж нами не должно быть, тем более - неприязни… Так вот, ты не думай, что я - кровожадный маньяк, вампир или упырь какой, пьющий человеческую кровь по утрам вместо чая и кофе и младенцами закусывающий вместо пирожных. Что я только и думаю сутками: кого бы мне завалить. Нет. Мне убивать людей муторно и в тягость. Честное слово! Матерью тебе клянусь! И иду я на это только в исключительных случаях. Иду, когда знаю точно, что человек планирует меня самого убить, когда нанимает киллеров и строит планы… Ну а тут, как и на любой войне, уже не бывает выбора, снисхождения и пощады. Тут или он меня, или я его. Третьего не дано. Так наша криминальная жизнь устроена. Плохая она или хорошая? - Бог весть: не мне решать. Я попал в неё в 14 лет по глупости, и иной жизни я просто не знаю… Но лишней, напрасной крови и смертей на мне нет, скажу ещё раз: я - человек глубоко и искренне верующий, как это ни покажется странным кому-то, тебе - в том числе. Я знаю и помню всегда, что за каждый неверный шаг, за каждый земной косяк сурово отвечать придётся. Не в этой жизни - а в той, которая нас всех ждёт на небе… Короче, я не палач, Макс, я - воин! С отроческих лет живу в условиях военного времени, где в меня кулаки, пули и ножи летают со всех сторон: успевай только уворачиваться. И та падаль и мразь, которая от меня пострадала, - не надо её жалеть. То были отбросы человеческие, поверь, которые жалости и сострадания не достойны. Мне ещё спасибо надо сказать за то, что я землю от таких смрадных уродов очистил… Но с детьми, стариками и бабами я не воюю, и в заложники никого не беру, утюгами и кипятильниками не шпарю. А если мои парни этим балуются иногда - ну так за ними за всеми не уследишь: подо мной их много ходит - и разных... Да этого и не надо делать - следить. Они же - не дети малые, и я им не нянька и не судья. Наворотят лишних дел пацаны - сами пусть потом и расхлёбывают, держат ответ перед Господом, не передо мной. Я ведь и сам букашка в сравнение с Небесным Отцом, сам - раб Божий…
- И ещё, Макс, знай и помни, и строго блюди главный закон нашего бытия, если хочешь пройти по жизни с гордо поднятой головой и не потерять к себе самому уважение. Так вот, за личное оскорбление, за обиду кровную надо обидчиков сурово наказывать - не спускать и не прощать никогда и никому, и ни под каким видом, не подставлять обидчику вторую щёку и задницу, на Божью помощь и кару надеясь: что, мол, Он за тебя отомстит. Не отомстит! Глупости это, враньё, пошлые и гнусные выдумки слабаков для оправдания собственной слабости, сказки ничтожеств и слюнявых, женоподобных пидаров, которые христианами сами себя называют с гордостью, - но которые и близко не знают истинного Радомира-Христа и его жизнеутверждающих, жёстких и боевых Заповедей! Реальный, а не выдуманный попами Христос, да будет тебе известно, слюнявым нытиком не был, а был ВОИНОМ и был ДУХОВНЫМ ВРАЧОМ, исцеляющим расслабленных. Он сам знал прекрасно и людям про то говорил, что один раз простишь и соплями утрёшься, слабость покажешь свою - всё, пропал, умер духовно и нравственно для Бога и для людей! Жопу будут потом тобой вытирать окружающие, до смерти держать возле параши. Ты понял, Макс, как наша жизнь устроена?! А я петухом опущенным быть не хочу, категорически не хочу быть терпилой и тряпкой. Я лучше сам буду ставить раком всех и иметь потом - и ставлю, и имею, и горжусь этим… А если это кому-то не нравится - не беда. Под всех не подстроишься и всем мил и люб не будешь. Человек так устроен подло и гадко, что сколько его ни целуй и ни ласкай, скотину безрогую, - всё равно в итоге попадёшь ему прямо в задницу, которой он к тебе повернётся… А значит и не надо его голубить и целовать - надо по этой заднице хлопать, и больно. Тогда хотя бы обидно не будет, не будешь чувствовать себя под старость идиотом полным и чудаком. Знай и помни об этом, парень, - про мою жизненную философию, основанную на подлинном христианстве, не на поповском. Ведь нам предстоит работать с тобой. Надеюсь, долго…

7

В конце октября 1991-го года Арсен Гурамович Кавтарадзе, бывший директор Центрального рынка столицы, улетел с семьёй в США на постоянное место жительства, предварительно распродав в Москве всё движимое и недвижимое имущество. Квартиру свою на Лесной он, как и обещал, продал Кремнёву за полцены. Вторую часть суммы Максим клятвенно обещал ему позже выплатить и переслать в Штаты... Сделал он это быстро, впрочем, - весной следующего 1992-го года: Гиви дал ему без-процентный кредит, чтобы рассчитаться с братом. Таким образом, уже весной 92-го герой наш, Максим Александрович Кремнёв, стал наконец полноправным москвичом, прописавшись на Лесной улице, да ещё