эллины лезли волна за волной, а павших защитников некому было заменять. Появление Александра придало нападавшим новые силы. Раздался крик сотен ртов, и македоняне еще раз дружно нажав на врага, сломали его строй.
Как только цепь обороняющихся лопнула, ими овладело отчаяние. Воины превратились в беглецов, ищущих спасения. Только горстка людей во главе с Бетисом продолжала отчаянно отбиваться, не надеясь уже ни на что.
Александр быстро взобрался на пролом, усеянный телами убитых. Он хотел спуститься одним прыжком, но поскользнулся на кровавой луже и упал на камни. Александр тут же вскочил, покраснев оттого, что его неловкость видели воины. Одно колено было разбито и по икре сочилась кровь.
- О боги! Клянусь, что покараю этот ничтожный город за две мои раны вдвойне! – вскричал Александр.
Он спустился вниз, когда с людьми Бетиса было покончено, а сам Бетис, израненный, лежал у ног победителей. Александру указали на него, как на начальника города. Хмуро всматривался Александр в лицо человека, принесшего ему столько хлопот. Он ожидал найти в этом лице страх, надежду на пощаду, а встретил твердый взгляд карих глаз, словно говоривших: вас было слишком много, а то бы…
- Хочешь пощады? – все же спросил Александр.
Бетис отвернулся. Александр вскипел от этой дерзости.
- Тогда умирай. Но я не дам тебе сделать это достойно.
С его губ сорвался страшный, неэллинский приказ. Уздечкой Бетису связали ноги и привязали их к колеснице. Возничий гикнул, пара лошадей рванулась с места, и Бетис отправился в свой последний земной путь…
- Мой род идет от Ахиллеса, - сказал Александр Гефестиону, провожая колесницу взглядом, - и я лишь повторяю деяние своего предка.
Путь в Египет был открыт.
______
Древняя страна фараонов сдалась Александру без боя. Пройдя пустыню вдоль моря, македонское войско вышло в долину Нила у крепости Пелузий. Готовые штурмовать город воины с удивлением увидели на ее стенах… македонян! То были воины с кораблей, плывших к Нилу из Тира. Пелузий сдался флоту без сопротивления. Александр отблагодарил жителей тем, что щедро расплатился серебром за доставленную провизию и воду. Не задерживаясь, войско и флот двинулись к столице Египта Мемфису, резиденции персидского сатрапа.
После зноя песков идти, а тем более плыть по Нилу, для воинов было почти наслаждением. Все являло собой диковинку: и гибкие пальмы, так непохожие на обычные деревья своей кроной, и удивительные животные, вроде длинного, зубастого, зеленого гада, и птицы с ярким оперением, иные из которых могли кричать человеческими голосами, и люди с кожей цвета обожженной глины, и сложенные из исполинских каменных глыб громады храмов, столь отличные от легких эллинских… Многое было не похоже на то, что они видели в Элладе, Сирии или Финикии, не говоря уже о родной Македонии. Сколько оказывается вокруг стран и народов, в чем-то сходных и столь разнящихся между собой! Казалось, даже солнце здесь было свое. Разве сравнишь мягкое, а порой холодное светило Македонии с этой испепеляющей жаровней? А разве сравнимо бледно-голубое с тихо плывущими облаками небо Македонии с этим, будто окрашенным ярко синим небосводом, почти не знающим облаков, а значит и дождя?
Воины шли вперед через многочисленные селения и жители со страхом кланялись им, безропотно отдавая все, что бы они не просили, даже не торгуясь. Нет, ни македоняне, ни эллины не стали бы кланяться чужеземцам, кто бы те ни были!
В Мемфисе македонян ждала самая роскошная встреча из когда-либо им устроенных. Еще за городом войско встретила депутация во главе с самим сатрапом Египта Мазаком. Его окружали высшие жрецы всех главных храмов страны. Носильщики несли богатые дары из золотой и серебряной посуды – чаши дружбы и забвения обид. А когда вперед выехал Александр, все пали перед ним на колени, воткнув носы в землю. Командиры едва сдерживались, чтобы не рассмеяться. В самом городе воинов ждало обильное угощение – мясо на вертелах, вино в огромных сосудах, горы лепешек и невиданных на севере плодов. На площадях в честь победителей били в барабаны и разносились мелодичные звуки флейт. Что и говорить: хороша такая война!
Жрецы коленопреклоненно просили базилевса принять посвящение в правители Египта. Александр с удовольствием согласился следовать обычаям незнакомой страны, чтобы прочувствовать церемонию коронации фараонов.
На родине она была достаточно проста: сначала базилевса выкликали на войсковом сборе, затем следовали жертвоприношения и пир во дворце до утра. В Мемфисе торжества в сочетании с каждодневными церемониями длились три дня. Жертвоприношения в присутствии всего высшего жречества сменялись процессиями, в которых участвовали сотни юношей и девушек, облаченных в сшитые для этого случая одежды. В храме Птаха на Александра возложили старинную корону фараонов и поднесли символ власти – жезл, увенчанный олицетворением мудрости, - змеей.
По окончании церемонии Александр приказал организовать ответный пир уже по македонским обычаям. Приглашенные египетские жрецы с бесстрастными лицами наблюдали за нестесненным весельем варваров. В празднествах чужеземцев не было той размеренной торжественности и сосредоточенности, что придает царской власти покров таинственности и значительности. Жрецы взирали на смеющихся, пьющих, поющих вместе со своим предводителем македонян, как мудрые отцы на взрослых сыновей, не доигравших свои детские игры. Они знали: терпение – лучший воспитатель, а время – лучший в мире камнетес. И бурная весной река становится плавной и податливой веслам летом.
Лучшие воины состязались в метании копий и дротиков. Многочисленные гости из местной знати восседали за низкими столиками с кушаньями и вином в тени деревьев, присматриваясь к новым хозяевам страны. Копья одно за другим прочерчивали след в синеве неба и зло вонзались в деревянные столбы. Глаза жрецов задумчиво провожали их полет.
Александр был весел, возбужден и вопреки своей всегдашней воздержанности то и дело прикладывался к чаше с вином. Египет понравился ему мощью пирамид и храмов, упорядоченностью управления, исполнительностью чиновников. Все требования и просьбы македонян выполнялись без суеты, но быстро и четко. Требуемое, будь то продовольствие или речные суда, никогда не вызвало нареканий за качество. За всем этим ощущался тысячелетний опыт египетских царств.
В конце празднества выступил хор девушек с торжественным гимном в честь нового фараона. Александр, отложив чашу с вином, с интересом вслушивался в звуки песни. Один из жрецов, склонившись в почтительном полупоклоне, переводил. Александр обратил внимание на строки начинающие и оканчивающие гимн:
«О, ты Бог, рожденный женщиной от солнцеликого Аммона!»
- Не слишком ли превозносит меня ваш рапсод? – спросил Александр.
- Нет, - отвечал жрец, - это то, что поведали боги своим слугам на земле.
Александр внимательно посмотрел на египтянина. Восхваления на Востоке обычное явление, и он уже не раз слушал их из уст бывших вассалов персидского царя, поменявших прежнюю зависимость на новую.
- И почтение к чужеземцу-завоевателю тому доказательство? – с усмешкой спросил Александр, не удержавшись.
Жрец обернулся и что-то прокричал на своем гортанном языке. Из толпы вышел старик в жреческом одеянии и, низко поклонившись, принялся с чувством о чем-то говорить, обращаясь к Александру. Базилевсу перевели: старик рассказывает об оракуле из оазиса Сува – самом почитаемом в землях Египта, которому явилось божественное видение. Во сне спустившийся с небес сокол сообщил ему, что пришелец с Востока рожден богом Солнца.
- Как мне отнестись к сказанному? – обратился Александр к Гефестиону.
Тот пожал плечами.
- Выглядит, как обычная лесть. Можно посмеяться и забыть… Не знаю… Хотя… Лесть старше царей, но и правда не моложе. Зачем жрецам льстить до богохульства, когда они и так от тебя получили все возможное? Прикажи проверить: так ли хорош оракул из Сувы, как о нем отзываются жрецы?
Александр долго обдумывал услышанное. И, наконец, принял решение. Он отдал приказ собрать сведения у местных эллинов. Греческие торговцы из Навратиса подтвердили силу и почетность оракула, сравнив его с дельфийским. Когда ответ доложили Александру, он удовлетворенно кивнул. Упоминание о дельфийском оракуле было особенно приятным. Перед началом персидского похода Александр отправился в Дельфы, дабы получить прорицание. Он прибыл туда в разгар храмовой церемонии и пифия стала просить отсрочки до ее окончания. Всегда покладистый в таких делах Александр на этот раз заупрямился. Он бесцеремонно схватил прорицательницу за руку и увлек ее к храму. «Ты так быстр, что тебя не удержать!» - воскликнула пифия. Александр остановился, задумался, а затем рассмеялся и выпустил локоть жрицы. «Спасибо. Этого прорицания с меня довольно».
За ужином, когда было выпито уже немало, Клит, стоявший как начальник стражи рядом с Александром, вспомнил о словах египетского жреца и пересказал их друзьям.
- Он объявил нашего базилевса сыном бога и тем украл его у нас! – смеясь, заключил Клит.
- Не иначе наш Александр скоро начнет творить чудеса, - поддержал его с другого конца стола Филота. – Это будет очень кстати во время похода – не надо будет заботиться о продовольствии - сын бога обеспечит нас всем необходимым обратясь с молитвой к Небу.
Александр покраснел как мальчик, но смолчал. Зато не собирался молчать Гефестион.
- Не будем так говорить о том, что связано с богами. Если жрец льстил, то его слова легко проверить. Лучше съездить к оракулу и узнать все из первых уст.
- Неужели ты считаешь, что отец Александра и вправду не имеет отношения к рождению своего сына? – все еще пытался шутить Филота, но, несмотря на винные пары, окружающие почувствовали, сколь крива тропинка, на которую вступили Филота с Клитом.
- А почему бы нам и вправду не съездить к прорицателю, - примирительно заметил Птолемей. – Скоро мы покинем Египет и, как знать, может быть уже никогда не попадем сюда. Почему бы не узнать об этой стране побольше?
- Я помню, что Аристотель высоко отзывался о своем учителе Платоне, а Платон – о учености египетских жрецов, - отозвался Пердикка.
И друзья закивали в ответ. Как не скучно им было на занятиях мудрого эллина, но, следуя примеру Александра, сидели они там тихо и слушали внимательно.
- Что скажешь, Александр? – спросил Кратер. - Я готов еще раз прогуляться по пустыне.
Александр помолчал, продолжая хмуриться. Затем обвел всех взглядом и произнес тихо:
- Я беру тысячу воинов, Гефестиона, Кратера и Птолемея. Выступаем послезавтра.
…Лишь на шестой день добрался отряд до оазиса в сердце Ливийской пустыни. Это мог быть последний поход Александра. Мощная песчаная буря накрыла их на третий день пути. Непривычные к песчаному смерчу македоняне наверняка погибли, если бы не египтяне-проводники. Они показали, как укутываться покрывалами, чтобы песок не забивал гортань и нос, они учили пить воду, чтобы пот не превратил человека в соляной столп, они же откопали людей из-под песка и повели их дальше к горизонту, который был как две
