что есть »я», дух или бог, или душа? Если дух, то возникает другой вопрос о том, почему этим вопросом он задается именно сейчас, а не прежде или после? Если он вечен, то тогда он задается им всегда? Для чего? Всей вечности ему было мало, чтобы самоопределиться? Значит, этим вопросом задается не сам дух или абсолютное Я как «самое само», а Я творца или божественное Я? Возникает точно такой же вопрос, как и прежде: «Для чего ему это надо?». Для того, чтобы засвидетельствовать, кто именно является творцом? Если так, то он творит во времени, а не в вечности, ибо в вечности нет никакого разделения, а есть одно и то же.
Следовательно, нет самого вопроса как нечто отдельного от ответа, как и нет творца, отдельно существующего от того, что он сотворил. То есть, в вечности нет ставшего, но есть только становящееся, нет творца и творения, если творение есть нечто иное, чем сам творец.
Таким образом, если наше вопрошающее «я» есть божественное Я, то оно спрашивает о том, что оно такое в том, кто спрашивает, то есть, в вопрошающем человеке. Можно ли тогда назвать это Я если не духом, то душой? Нет, конечно, ибо божественное Я не душевно, а духовно, так как бог есть дух, а не душа. Может быть тогда то «я», которое вопрошает о своей сущности, есть не абсолютное Я, а Я относительное? И вот это относительное Я, структура которого всеобща, для всех тех, у кого есть не просто психика, но и сознание, самосознание и так называемый «разум», во всяком случае, рассудок, но материальное содержание различается в том, что является материалом различных субъективных жизненных историй, и есть душа? Вернее всего. Что тогда получается? Душа или то, что в ведической традиции называется «атма», не индивидуальна, а соборна, то есть, есть некоторый конкретно-всеобщий инвариант (целое), вариациями которого являются ее партикулярные индивидуализации (части). В таком случае «я» не субстанционально, а экзистенциально. Для того, чтобы оно было субстанциально, оно должно быть самостоятельно относительно не только другого «я», но и самой их системной связи в рамках единого целого в качестве монады. Вот тогда мировая душа будет предустановленной гармонией всех индивидуальных монад. Для субстанциальности «я» мало быть партикулярией, она должна быть сингулярией.
Части философии. Как соотносятся между собой части философии? Может быть так: онтология является достаточным основанием философского построения. Без гносеологии философия немыслима как без необходимого условия своего существования. Но гносеология и онтология еще не есть вся философия. Они есть то, что делает философию теоретическим, созерцательным занятием. Да, философия является мышлением о том, что есть. Причем таким существованием, которое есть так, что его можно обнаружить только мыслью. Это существование как таковое или чистое бытие, сущность которого заключается в том, что оно есть. При этом есть и мышление, которое ему причастно так, что они, мышление и бытие, со-принадлежат друг другу, едины.
Единство бытия и мышления, составляющее предмет и принцип философии, указывает на то, что философия как сущее и сущностное мышление есть мышление в понятиях, в которых понимает сущее в целом или универсум (мир) строго логично по необходимости. Следовательно, философия есть логика, точнее, наука логики, которая развивается. Значит, философия есть не ставшее, а становящееся мышление мыслящего, мыслителя. Мыслитель или философ деятелен в мышлении. Он строит философию по порядку, в мышлении логичен. Но так как логика мышления философа едина с бытием всего сущего, мира, то он стремится к истине, к тому, что действительно есть. О том, что есть он узнает в мысли. Философ не просто открывает то, что есть, он творит в мысли то, чего без его мысли бы не было. То есть, мыслитель, а не просто мыслящий, способен не только открывать то, что есть в бытии, но вторить самого себя в соответствии с тем, что есть в мысли. В этом смысле он есть деятельное существо, занятое не только созерцанием мира идей, то есть бытия в мысли, точнее, в форме мысли или идее, но и деятельным участием в развитии мира и в собственном совершенствовании. Значит, философия практична и тогда она есть этика как учение о правильной жизни. Но этого мало. Все это только минимум философии. Философия для своего оптимума существования должна быть и занятием деятельного совершенствования в умении жить совершенно. Это мы называем эстетикой как философским умением изготавливать из мыслящего человека искусное произведение ума, воли и сердца, свободное произведение человека по правилам красоты в свободе деятельного труда мысли. Таков смысл философского труда и оптимальный состав формы и содержания философии.
Форма, которая держит философию есть логика философствования как сущностного мышления, явлением которого выступает стиль или манера размышления (медитации). Философия есть медитативное занятие. И в этом смысле она созерцательна. Философия предполагает определенную настроенность или умонастроение на дух бытия. Эта умонастроенность открывает мыслящему существу бытие как таковое, мир в целом, по существу.
Не фильмы, сериалы. Давно не брался за свои заметки. Поэтому сущая безделица о сериалах не прозвучит строкой, поперечной тексту.
Несколько недель назад смотрел передачу «Познер». ВВП пригласил к себе Андрея Кончаловского. Они обсуждали его новый художественный фильм об итальянском художнике и скульпторе. Это был титанический Микеланджело. Но речь не о нем, а о пресловутых сериалах. Я почему о них вспомнил. Только что в поисках свежих новостей мельком увидел один российский сериал и замер от омерзения. Как играют актеры, как выстраивает сцену режиссер. Убожество. Все делают второпях, лишь бы успеть срубить капусту.
Между тем мастер синематографа витийствовал о том, что художественное кино превратилось в художественный сериал. Ушло искусство из голливудской киноиндустрии. Как будто там когда-то оно было! Там было не искусство, но зрелище. Однако теперь и зрелище покинуло Голливуд. В нем осталась одна голая техника.
Так что сериал? Я не помню ни одного сериала или многосерийного телевизионного фильма, где была бы хотя бы одна крупинка, толика соли искусства. Но там полным-полно не крупинок, а целых булыжников мелодраматического рафинада многоликих Цуккерманов. Зрелище – еще не искусство. Так почему же миллионы смотрят до сих пор (смотрят ли?) «Семнадцать мгновений весны» или «Место и время встречи изменить нельзя»? Потому что смотреть нечего и не на что. Вокруг одно… это самое. Они смотрят вранье, брехню, которая посыпана крошкой правды. Сериальная бочка меда с ложкой дегтя. Если бы это была правда, посыпанная крошкой вранья, то они отвернулись бы от экрана. Если же это была бы одна правда, то они стали бы плеваться на экран от набившей рот горечи.
Природа и личность. С тех пор, как я стал думать, а это стало для меня очевидным сравнительно недавно, уже когда мне было далеко за…, - страшно сказать сколько, - я не могу понять как в одном лице могут совмещаться две природы – божественная и человеческая, - сохраняя равновесие на равных? И все же кем является Иисус? Он Бог или человек? Он дух и рожден в вечности Богом. Поэтому он бог. Он бог, так как одной природы с Богом. Но Бог создал, даровал жизнь не только духам, проще говоря, ангелам, но и сотворил человека из всего того, что уже была до творения человека. Все это было прахом. Но в каком смысле? В смысле материи, материальном смысле. Все материальное создано из праха и в прах вернется. Как это понять? Бог творит все из ничего как того, что определяется из неопределенного состояния и возвращается в него, будучи смешанным.
Дух, которым является Бог, - чистый элемент. Дух, дыхание Бога лежит в целом на природе, но только в человека Он вдохнул жизнь лично. Поэтому Адам человек как личное душевное существо. Только Адам из всех людей имеет происхождение от Бога как родителя в одном лице Творца. Уже после разделения андрогина на мужчину и женщину его потомки имеют рождение от двух родителей: мамы и папы. Но они, Адам и Ева согрешили. В чем заключается их грех? В любопытстве. Что такое любопытство? Это любовь к испытанию. Бог положил запрет пытке, табуировал ее. Люди в земном раю нарушили его. Они подвергли жизнь испытанию, познанию. И узнали, что не только едины, но и различны. Увидев, что они разные, Адам и Ева, мужчина и женщина, устыдились своей наготы, которая не может скрыть различия. Кто открыл им глаза на то, что они разные? Дьявол. Кто такой дьявол? Это чистый ангел, только дух, не знающий творения. И в этом качестве дьявол восстал на Бога, ставшего Творцом. Он решил, используя Еву и Адама, чужими руками, восстановить творца против своего творения, а тем самым, внести разлад между Духом и Творцом в лице Бога. Такое решение можно интерпретировать и так, что дьявол желал полного возвращения Бога в состояние до творения, то есть, в состояние лишь рождения, и так, что он возжелал занять место Бога до творения.
Значит, Бог есть Дух и еще есть Творец. Но тогда одна ли природа у Бога? Да, она одна. Она божественная, духовная. В качестве Духа он дарит жизнь духовную духам. Но для всего остального, которого нет без Бога как Света во тьме, Он является Творцом. Он Не-Иное для мира творения как Творец, а не как Дух. Он творит духом, но то, что Он творит, является не духом, а материей. Материя в лице человека становится душой лично, а не безлично, как в природе. Бог милостив. Он радеет о человеке. Ему жалко его, изгнанного из земного рая. Но ему там уже нет места, ибо земной рай – это животный мир, а человек, испытав познание, узнав себя, перестал быть животным. Теперь он вынужден сам, своим умом и трудом, плодясь и размножаясь в муках, в испытаниях продолжать жить родом, своим естеством, своей материей. Чтобы спасти человека от испытаний, которые приносят человеку страдания и смерть, Бог посылает своего Сына, то есть, дух на Землю, чтобы спасти людей от испытания. Но для этого дух, воплотившись в материю (сам Бог не совершал этого, ибо он творил мир и человека, но не становился от этого миром и человеком, так как Он Дух, то Он им трансцендентен, другой природы, хотя Богу как Творцу мир и человек имманентны) непорочным образом, то есть, без материального совокупления, обратился Иисусом, стал человеком, в лице которого сосуществуют две природы: божественная и человеческая.
Таким образом, ипостась, личность Бога становится сущностью, являющейся, существующей как дух и как душа в плотском теле. Для чего нужен такой Иисус? Для того, чтобы освободить человека от первородного греха любопытства, ведущего к испытания себя непослушанием и гордыней, а также следующем за ними отчаянием, унынием, упадком духа в качестве души в теле (дух не может прямо взаимодействовать с материей, но только посредством души), ее падением в бездну неверия в свое спасение. Иисус спасает человека для того, чтобы человек стремился уже спасаться не от
