салон и без промедления выскакивает прочь...
Пока Володя ожидает очередной трамвай, по проезжей части с воем сирен и проблесками мигалок проносится кавалькада с полковником Молекулой в боковом прицепе мотоцикла «Урал» (та самая – разномастная – накануне доставлявшая к Саломасловым ораву полицейских). В позитив и в дальнейшем (по ходу поездки Саломаслова на трамвае) разок-другой пропустить сию колонну встречно и обгонно...
Третий трамвай. Без номера и с рекламой на боку «Баня»... Внутри по бортам ванны с работающими душевыми распылителями, с окутанными пеной моющимися одетыми женщинами. В одной из купелей морфейная боксерка Баба Яга (тоже одета, в боксерских перчатках, трет себя мочалкой и лукаво подмигивает).
Бабы при появлении мужчины истошно вопят и стыдливо прикрываются. Вова смотрит на компас (крупным планом подносимый зрителям, доселе считавшим, что то часы)...
Женщины медленно успокаиваются…
В ближней к Саломаслову купели облаченная в ватник тетка с колоссальным(!) бюстом.]
С а л о м а с л о в [растерянно, вперив удивленный взор в область бюста.]:
– Какой номер?.. Не шестой?
Б ю с т о г л о б а л ь н а я [горделиво, с заметным усилием поподкидывав бюст.]:
– А ты как думаешь?
С а л о м а с л о в [озадаченно.]:
– Это ну, так-то для меня шестой удобнее.
[двери трамвая закрываются, и он трогается.]
Б ю с т о г л о б а л ь н а я [разочарованно-желчно.]:
– А вам, мужикам, вечно номером не угодить!.. У меня вот двенадцатый! Хрен бюстгальтер подберешь!.. А тебе, видишь ли, «шестой удобнее»!
С а л о м а с л о в [растерянно.]:
– Это ну, на шестом-то мне аккурат до места назначения без пересадки. А двенадцатый... Он же в нашей местности, это ну, вроде бы не в ходу...
Б ю с т о г л о б а л ь н а я [вспылив не на шутку.]:
– На-а(!!!)до же!.. Везде в ходу-у-у, а у них не в ходу!.. [рекламирующе вручную потрясая бюстом.]: – Да э-э(!)тому сокро-овищу цены-ы(!!) нет, а он еще и кочевряжится!.. И чего вы, кобели, в тощих находите?!!
[Огорошенный Вова отступает на трамвайный задник, разворачивается и смотрит на убегающий городской пейзаж сквозь грязноватое стекло, в коем фоново отражается помывочный салон.
Слева-справа по тротуарам бродят вооруженные металлоискателями соратники тети Мани – исходя из одеяний, представители широчайшего благосостоятельного спектра (от бомжей до обриллиантенных элит-леди)...
К Саломаслову подходит сексопилка в укомплектованном мини-юбочкой кумачовом бикини с кондукторской сумкой на ремне через шею и при шестом номере бюста. Кондукторша игриво шлепает Вовика по ягодице. Тот от неожиданности аж подпрыгивает, испуганно оборачивается, протягивает денюжки и в результате затяжного отматывания получает длиннющую билетную ленту.]
К о н д у к т о р ш а:
– Молодой человек, там провинциалка из третьей правой ванны просит подойти. Не откажете?
С а л о м а с л о в [растерянно.]:
– А чего отказывать? Ради бога... Это ну.., девушка, а какой номер?
К о н д у к т о р ш а [жеманно-горделиво, колыхнув вручную бюст.]:
– Шесто-о(!)й.
С а л о м а с л о в [смущенно.]:
– Так я это... Это ну, я про маршрут.
К о н д у к т о р ш а [разулыбавшись.]:
– И я про него. Шесто-о(!)й номер этого эксклюзивного трамвайчика... И бюст мой под той же цифирью... Видишь ли, сейчас (в свете свежайшего реформирования общественного транспорта) номер бюста кондукторши и номер трамвайного маршрута должны обязательно совпадать...
Я чего к тебе пришла-то?.. Ах да-а!.. Ну чего, подойдешь к провинциалке?
[Вовик молча и неспешно подходит к деревенской тетке в ватнике и в капитально укутавшем голову платке, знойноулыбасто протягивающей мочалку.]
П р о в и н ц и а л к а [развязно.]:
– Слышь, мачо(!), иль как там тебя?.. Потри спинку, а то на нет из-зуделась. Сколько лет без мужика, а спина от бровей до самой... этой самой... все зудится и зудится нещадно! Спасу нет!
С а л о м а с л о в [робко шоркая мочалкой спину.]:
– Из деревни?
[все без исключения женщины с завистью наблюдают за помывочной процедурой.]
П р о в и н ц и а л к а [сексуально пристанывая.]:
– Из нее, из не-ё-ё-ё! Из Мос-квы-ы-ы! Кака-а-а(!!)я, скажу тебе, ды-ри-и-и(!!!)ща-а(!) эта наша Моск-ва-а-а! Дырова-а(!!)тей дырова-а(!)того. Глуби-и-инка-а...
У-у-у(!)лиц-цы кривы-ы-ы(!!)е. Криве-ей вашего Садо-ового кольца-а-а... И э-э(!)кий только обо-о(!)лтус глухома-а(!)нскую дереву-у(!)шку Мо-ос-кво-о-о(!!!)ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю(!) окрести-и-и(!)л-л?.. [Володе истомно, во отблагодарение.]: – О-о-о(!)х-х и ублажи-и(!)л же меня, пас-сажи-ир... Хо-ошь свеклы-ы?
С а л о м а с л о в [градом потно обливаясь.]:
– Не-е-ет, не хочу.
П р о в и н ц и а л к а [в охмурительных интонациях, пытаясь прильнуть плечом к саломасловскому бедру.]:
– Да я ж да-а-а(!!!)ром угоща-а-а(!)ю. У меня ж це-е(!)льный мешо-ок со свекло-ою сдан в багаж на вокзале...
Сейчас из трамвайчика вы-ылезем, пивом с водкою зата-аримся, таксомотор изло-овим, и... И айда-а-а(!) на вокза-ал за свекло-о-о(!)ю-ю-ю... И-э-э-э(!!!)х-х-х…
С а л о м а с л о в [нудно-раздраженно.]:
– Не на-а-а(!)до... мне... свеклы-ы...
П р о в и н ц и а л к а [разочарованно.]:
– Давай тогда хоть за мытье долларом угощу. Хочешь доллар?
С а л о м а с л о в [с неким сомнением в голосе.]:
– Это ну.., да не помешал бы...
П р о в и н ц и а л к а [назидательно, задиранием рук открывая доступ к подмышкам.]:
– В подмышках потри. Ты давай – до валенок отшаркивай! А я тебе за это целых два-а(!) доллара дам. Хочешь?
С а л о м а с л о в [терзаясь сомнениями.]:
– Это ну.., а надо ли(?).., э-э-э...
П р о в и н ц и а л к а [подсказывающее, с заливистым подхихиком, извиваясь телесно.]:
– Хи-х-х-хи-и-и! Дуся! Ду-у(!)ся я.
О-о-о(!!!)й-й! Рассмеши-ил! Й-я ж... о-о-о(!)й-й... Й-я ж щ-щекотки ву-у-у(!!!)смерть боюсь! На особку в подмышках и... [стеснительно зардев и указующе потупив взгляд в область паха.]: – Й-и... там... на особку... чувствительна...
[прохихикавшись.]:
– А здо-о(!!)рово: помывочные трамваи запустили! Всю Европу с Америкою переплюнули!.. Жалко, в на-а(!)шей деревне (в Москве-то) рельсы не проложишь, потому как под на-а(!)ши криву-у-у-у-у(!)щие улицы рельсы не подобрать... Тайга-а-ма-атушка. А то б и у нас вполне возможно было б...
А чего-о?! Можно й банный вертолет оборудовать! Ему-то рельсы без надобности...
[с неким раздражением Володе.]:
– Да шоркай энергичнее! Стара-а(!)йся. Ежель чего, я тебе к тем долларам еще и евру подарю!
Г о л о с в а г о н о в о ж а т о г о [одесситски-еврейский, из динамика внутрисалонной связи.]:
– Шо я имею к вам, суда-арини, и к тому, которий с мочалкою?!.. А имею я к вам сказать объявьленье! Только, умоляю, не надо поньимать это однобо-око! Раськиньте мозгою фантазьию, и все будьет в ажю-юре! Итак, объявьленье от старого евьрея: «Следуйющая остановка – Гьенеральний дворьец спорьта! Ежели не так, та шоб я сдох на польной скоросьти! Кьлянуся мацьею!.. Я кончил! Надьеюсь, шо вы сделались довольные!..»
П р о в и н ц и а л к а [Володе, умоляюще на экстазном стоне.]:
– О-о-о(!!!)й, па-а(!!)ре-е(!)нь. Конча-а-а(!!!)й. Н-не могу-у-у(!!) уж те-ерп-пе-е(!)ть нивкаку-у(!!)ю-ю-ю. Конча-а-а(!)й, Каза-но-о-о(!!!)ва-а!..
[Володя Саломаслов, вернув мочалку и учтиво кивнув, выходит из трамвая в клочковато разукрашенной шампуниевой пеной одежде.]
П р о в и н ц и а л к а [на крике вдогонку.]:
– Э-э-эй!!! А де-е-еньги-и?!! Задарма что ль отмоча-али-ил?!!
С а л о м а с л о в [отторгающе махнув рукой и сдунув с плеча пенный клок.]:
– Оста-а(!!!)вь себе-е(!!), это ну.., на бутербро-о(!)ды, москви-ичка!.. [бурча под нос.]: – За всякую ерунду еще и какие-то деньги. Будто ничего, это ну.., святого у людей...
Д Е Й С Т В И Е Т Р Е Т Ь Е (канун схватки):
С Ц Е Н А П Е Р В А Я:
[Озелененная рельефными пластиковыми панелями комната с туалетно маркированной белой дверью. На стенах красочные рекламные пласты типа: «Маникюрно обкусываю ногти! Оплата поштучно! Дешево!.. Разобьем Вашу посуду на Ваше СЧАСТЬЕ!.. Пересадка внутренних органов наружу!.. Отечественные часы по цене швейцарских! Сказочно выгодно!.. Еще Иуда кушал уже нашу колбасу!.. Хотите бороду? К нам – в кусты!.. ООО «НАВАР»!!! Наши ягоды в Вашем вареньи!!!.. Банк «Правильный»!!! К вашей ипотеке блестящие белые тапочки бесплатно!!!»...
Цилиндрическая боксерская груша (хе.., цилиндри-ическая-я(!) груша...), пара человеческих манекенов для контактного боя (оба мужские, один из коих наряжен в женское белокружевное бикини-белье, в длинноволосом блондинистом парике, при напомаженных губах и намакияженных окологлазьях); лавки, стульчики, белоснежный плательный шкаф, таз с корявой мазней по борту «СПИРТ ОБТИРОЧНЫЙ - 96%», чемодан с ворохом синих губных помад... Из угла рекламирует Новый год нарядненькая ель-невеличка. Из сумеречного же окна оголтело пиарит торты со свининой «Свинополеон» огромная неоновая конструкция...
Ничего неординарного, если бы не накатывающие из коридора волны рева многотысячной толпы. Не массивная б дверная дамба.., звуковое ЦУНАМИ!!!..
У косяков по строгой стойке пара абсолютно невозмутимых миниатюрных японцев-секьюрити в строгих черных фраках с бабочками на белоснежных манишках. Снаружи столько же телохранителей, но небритых, развязных, неряшливо одетых верзил-европеоидов.
В паре шагов от двери и спиной к ней – дядя Ваня (Иван Алюминьевич) – самый крупнокалиберный из присутствующих. Образно выражаясь, подобие помеси гориллы с бегемотом! Скрестив волосатые ручищи на груди, облаченный в яркосиний спортивный костюм тренер и продюсер в единой телесной оболочище, причмокивая богатырскими губищами, не отрывает напряженно-выпученного взгляда от груза установленной по центру помещения белоснежной кушетки.
А груз-то!.. Возлежащий навзничь Володя Саломаслов, облаченный лишь в розовые панталоны с рюшками и массивным белоснежным балетным пах-бандажом.
Над спортсменом колдуют трое: уравновешенно-полусонный Молчун напяливает и шнурует глянцево-синие обутки-дутыши – подобия огромных боксерских перчаток; Чугунеевич – симбиоз ученого мужа и ювелира – вглядываясь сквозь отверстие ухо-горло-носовского зеркала, пинцетом приклеивает к стенке ушного саломасловского слухового прохода микрорадиокомплекс; третий – тщедушный Петрович – массирует саломасловские бедра...]
И в а н А л ю м и н ь е в и ч [добродушнейше-разухабисто-рокочуще.]:
– Петро-о(!)вич, гранатомет те в амбразуру... Поразминай-ка, дружище, ему под бандажом! Для повышения боеспосо-о(!)бности, так сказать...
П е т р о в и ч [без разгона влетев в бешенство, с кулаками бросаясь к шутнику.]:
– Да я!.. Я тебе кто-о-о?!!!.. Массажи-ист?!! Иль проститу-ут?!!..
[Все, кроме участников скандала и невозмутимых японцев, не в состоянии побороть скрываемых и нескрываемых задорных улыбок.]
И в а н А л ю м и н ь е в и ч [куражисто оправдываясь и артистично держа агрессора на расстоянии вытянутых ручищ.]:
– У-тю-тю-тю-тю-ю... Я ж хотел, чтобы как лучше. Чтобы для победы полезней. Чтобы Вовку (ягодку ему в лукошко) раззадорить. Чтоб он для Родины и Отечества из ко-ожи вы-ылез!..
П е т р о в и ч [истерично, на грани рыданий.]:
– Ф-филь-тру-у-у(!!!)й баз-за-а(!!)р, гиб-бо-он! Я тебе кто-о-о?!!!.. Ку-ка-ре-к-ку-у-у?!!..
[Внезапно смолкнув, обидевшийся пулей улетает за белоснежный плательный шкаф, откуда тут же доносятся по-детски несдержанные рыдания.]
И в а н А л ю м и н ь е в и ч [огорченно.]:
– Извиняй, Петрович. Чего уж? Ну позабыл я про твои тюремские понятки. Больше не повторится! Ну чего(?), в сам деле, орден те на поясницу... Ну хочешь?.. Чего хо-очешь-то(?!!), Петро-о-ович!.. Хочешь(?).., покаюсь и за
