осенившись эвристической улыбкой, срывается с места и, не отнимая табличку от паха, воистину неуклюжей курицей старательно по-солдатски марширует по рингу высоченно задираемыми и не разгибаемыми в коленях ножищами.]
Н е з а м у ж н и й [вослед на грани потери самообладания.]:
– Транспара-ант, куле-ема! Транспара-а-а(!!!)нт задери-и!!
[В конце концов Надька, поблуждав по Незамужнему глупышечным взглядом, соображает, что от нее требуется, и задирает удерживаемую обеими руками за древко табличку. Усердно маршируя неуклюжей, но и выбражулистой курицей, она лучезарится самодовольной улыбкой...]
Н е з а м у ж н и й [торжественно в микрофон (на фоне белибердянского дубляжа на неведомые инязы).]:
– Пе-е-е(!!!)рвы-ы-ы(!!)й ра-а-а(!!)у-у-унд!.. [шипяще (замешкавшейся Надьке), убрав микрофон за спину и угоняюще махая свободной рукой.]: – Брысь! Бры-ысь!! Брысь-брысь-брысь!..
[Надька неуклюже пролазит сквозь канаты вон, Незамужний следует за ней, и тут же звучит раскатистый гонг...
Дон Пистон, подхватив под локти, устанавливает единоборцев друг напротив друга, не замечая, что они наступают на его аквалангистские ласты...
После акцентированного отмашкой донпистоновского «Ки-ис-с!!!» бойцы начинают активно перетаптываться на ластах (всякому своя)... Рефери, попытавшись отдалиться от соперников, из-за фиксации обуток теряет равновесие и-и-и... размашисто опрокидывается навзничь...
Дима Незамужний ухохатывается в числе тысяч присутствующих весельчаков...
Дон Пистон отползает к канатам, где и, перехватываясь по ним, неуклюже обретает вертикальное положение плоти. Бойцы ж тем временем, оперативно прохихикавшись, пританцовывают и лупцуют друг друга кулачно-пинательно куда ни попадя, хищно-поцелуйно повытягивав губы...
Алюминьевич орет что-то (неразборчивое из-за рева толпы!) в микрофон. Рефери, внимательнейше следя за ходом схватки, даб уберечь ласты от бойцовских подошв, пританцовывает по периметру ринга...
Масса иноязычных комментаторов взахлеб выплескивает в эфир бурю эмоций. На особку громче иных и внятней голоса пары российских аудиоматоров: капитана второго ранга в отставке, девятикратного чемпиона Мелководного флота по выныриванию из спиртосодержащих жидкостей Макета Ивановича Милашкина и русскоязычного потомка древнеегипетской царевны Нехертити Ануса Состакануса...]
М и л а ш к и н [дико всполошившись от вида позиции, в коей Чмоки, завалив Саломаслова и загнув в крендель, алчно тянется напомаженными губами к его девственной десятиочковке.]:
– Ма-а-а(!!!)ть моя те-е-е(!!)тенька! Во-от э-э(!!)то закорю-ю-юка! Держи-и-и(!!)сь, Во-ова-а-ан! В печенку его! В печеню-ю-ю(!!)шку бода-ай!.. Анус, чего молчи-ишь?!
А н у с [рассуждающе.]:
– Цево мольцу?.. И цево-о-о мольцу-у?! Мольцу и мольцу. Мольцу и мольцу. Совьсема замольцял. Совьсема верьблюдика, водицька в рётика набравси!
М и л а ш к и н [при виде того, как Саломаслов мало-помалу выворачивается из-под уцепистого Чмоки.]:
– Болван! Верблюдик нашелся! Выхухоль ты безмозглая, а не верблюдик!.. [для лучшей слышимости прижав наушник к уху.]:
... – Чего(?!), шеф... Ах да-а! Позабыли представиться... Режиссер! Камеру на нас с этим болваном!..
... – Чего(?!), шеф...
... Нет-нет. Откуси мне язык, больше не буду на коллегу обзываться! Ясен пень, прямой эфир! Да как-то на душе вчерась накипело и... на него сегодня выплеснулось!.. Все, ша...
[В кадре остекленная кабина, в коей обнаушненные комментаторы. Первый – разбитной и чрезмерно упитанный бородач в расстегнутой чуть ли не до пупа мятой клетчатой рубахе (хрестоматийный деревенский забулдыга с мешками под глазами). Второй – мелкий живчик-брюнетик с бородкой-подковкой и в белом прикиде бедуина, глупышечно-преглупышечно лыбящийся и эмоционально подергивающий плечами и головенкой...]
М и л а ш к и н [напряженно зыркая на ринг и косясь глазами в камеру, ерзая и подпрыгивая.]:
– Уважаемые телезрители, позвольте представиться. Этот репортаж веду я – непревзойденный мастер-затейник репортажа, капитан второго ранга в отставке, девятикратный чемпион Мелководного флота по выныриванию из спиртосодержащих жидкостей Макет Иванович Милашкин! Я-я-я(!!) веду этот репортаж! Веду его я-я-я(!!!) и... мой коллега – русскоязычный потомок древнеегипетской царевны Нехертити непревзойденный Анус Состаканус!
Анус, а взаправду говорят(?!!), что у тебя анус диаметром со стакан... ус!
А н у с [беззаботно.]:
– Взяпрявду-взяпрявду!
М и л а ш к и н [рассудительно.]:
– Ну-ну. Значит не брешут!
Ё-ё-ё-пть!!! Вовка Чмоку в пятку лобызнул!!
А н у с [радостно хлопая в ладоши.]:
– Ёпть-ёпть-ёпть! Лёбизнуль!..
М и л а ш к и н [ошалело вытаращившись на Чмоки, согнувшего Вову в каральку и пытающегося дотянуться губами до его десятиочковой зоны.]:
– За-а-а(!!!)дни-цу-у! За-а-а-а-а(!!!)дни-цу-у-у(!!) к по-о-о(!!)лу-у(!) прижми-и-и!!!..
А н у с [панически голося.]:
– По-о(!!)ль, по-о-о(!!!)ль к зо-о-о(!!)пе-е пьризми-и-и! Берьеги-и-и зо-оопу-у сьмо-о-олодьу-у!!!
М и л а ш к и н [со всего маху одобряюще хлопая напарника по плечу.]:
– Молодца-а-а(!!), дорогой ты мой Анус Состаканус!
А н у с [приняв гордяцкий облик.]:
– Спасьиба, Макьет Ивановиць! Слузу трюдовому нарьоду!
М и л а ш к и н [бесясь от усугубления саломасловского положения (вот-вот, и губы Чмоки вопьются в его десятиочковку!).]:
– Ну-у, Вова-ан! Ну-у-у(!!!), неуклю-южий!
А н у с [страдательно.]:
– А-а-ах-х(!!) какая неукьлюзий медвезьонка! А-а-ах-х(!!!) какая козьоль!
[В кадре очнувшийся от полудремы тракторист, вскакивающий с заполошным воплем «А за козла-а отве-е-ети-ишь!!!» и со стремительным размахом зажатых в руках порожних канистр, кои с оглушительным гонговым гулом бьют по фейсам амбалов, сидящих слева-справа от разгневанного!]
Н е з а м у ж н и й [зычно из-за кадра.]:
– Го-онг!!! Бойцы в углы!!
М и л а ш к и н [торжествующе из кадра.]:
– Повезло-о-о(!!!) Вова-ану-у!! Ежели б не гонг, хана бы!
А н у с [раздумно из-за кадра.]:
– Си-и-и(!!)бка козьлю подьвезьлё!
[Травмированные амбалы бесчувственно валятся на зрительскую аудиторию, вызывая тем возню-неразбериху.
Бойцы отдыхают в углах на под хохлому расписанных деревенских табуретах…]
Н е з а м у ж н и й [растерянно из-за кадра, в коем недоуменно озирающийся стоячий тракторист, так и не выпустивший из рук канистры.]:
– Кто-о-о(?!!!) да-ал го-онг!!
Т р а к т о р и с т [павшим голосом, с плавным опусканием канистр к собственным коленям потупляя повинный взор.]:
– Кто-кто-кто... Похоже, што я... дал... ево... – гонг ентот.., язви-и-и(!!) ж меня в мою грешную душу...
[Съемка зала с ринга.
К до бессознательности травмированным амбалам с парой носилок спешат четверо санитаров, на головных уборах коих работающие проблесковые автомаячки. К трактористу ж устремляются двое одетых по-зимнему полицейских.
Медики укладывают на носилки амбалов. Полицейские ж заковывают не выпускающего из рук канистры сельчанина в наручники...
В конце концов укрытых простынями амбалов выносят из зала. Стражи правопорядка выводят задержанного, мертвой хваткой вцепившегося в орудия преступления...]
М и л а ш к и н [задумчиво.]:
– Да-а-а... Кто бы мог подумать? Анус, ты бы мог этакое спрогнозировать?
А н у с [восторженно.]:
– Йя би мог... пёпозирёвать! Хоть сицьяс пёпози-ирюю! Хоцесь?!
М и л а ш к и н [нравоучительно.]:
– Не надо! Тоже мне фотомодель. Попозировать и дурак может! А вот спрогнози-и-и(!)ровать... Э-э-эх-х, темнота-а(!) египетская...
[Надька с аншлагом второго раунда неуклюже ковыляет по рингу... В конце концов, угоняемая энергичной отмашкой Незамужнего, проползает вон под канатами...]
Н е з а м у ж н и й [пафосно.]:
– Второ-ой ра-а-ау-унд!!!
[Звучит гонг! Единоборцы в центре ринга. Отмашка рефери, и бой возобновляется...]
С Ц Е Н А В Т О Р А Я:
[Полицейские, подхватив под локти, конвоируют мимически корчащего мучения закованного в наручники тракториста по коридору...]
Т р а к т о р и с т [с мольбой.]:
– Команди-и-и(!!)ры-ы. Ну чё в сам деле?! Я ж быстрехонько! Мне б носки состирнуть. А то ка-ак я в камеру в вонючих носках? Зашибу-у(!)т ить. Отпусти-и(!)те в нужник на минуточку.
П о л и ц е й с к и й:
– Перетопчешься.
Т р а к т о р и с т [энергично принюхиваясь.]:
– Сопаткою чую, нужник рядышком! Отпусти-и-и(!!)те-е!
П о л и ц е й с к и й:
– Перетопчешься.
Т р а т о р и с т [залихватски, со звоном разрывая цепочку наручников и на размахе гулко ударяя канистрами по физиономиям полицейских.]:
– И-э-э-эх-х-х!
[На полу распростерты бессознательные полицейские. Не выпускающий же канистр из рук тракторист мечется по коридору в поисках заветной туалетной двери...
Наконец искомое найдено...]
С Ц Е Н А Т Р Е Т Ь Я:
[Ринг. Вова с Чмоки вяло обмениваются ударами. Рефери позевывает и погружается в полудрему...
Вдруг единоборцы, к изумлению зрителей, симметрично и одномоментно с обильным разбрызгом соплей и слюней врезают друг другу по мордасам! Оба навзничь бухаются на ринг. Рефери выпучивается на нокаутированных, экстазно заваливается на спину, истерично ухохатывается и громко аплодирует ластами...]
С Ц Е Н А Ч Е Т В Е Р Т А Я:
[Одухотворенный тракторист возвращается из туалета с канистрами в руках и парой свисающих с плеч повидавших виды носков.]
Т р а к т о р и с т [дружелюбно, подходя к бессознательным конвоирам.]:
– Ну чё? Я все. Айдате дальше? Иль передумали?..
[Конвойные, не шелохнувшись, натужно размеживают веки, озаряясь идиотскими улыбками...]
Т р а к т о р и с т [без тени смущения.]:
– Ну айдате-айдате. Чево разлеглися-та как гулящие девки на пляже?..
С Ц Е Н А П Я Т А Я:
[Ринг. Бой. Единоборцы сплетены в витееватый узел. Саломаслов, согнутый в каральку, просовывает голову меж своих бедер, под рев толпы натужно пытаясь поцеловать собственную десятиочковку (для сего эпизода необходим дублер – копия Вована)...]
М и л а ш к и н [истерично.]:
– Ё-ё-ё!!! Личную задницу от чмокиной не можешь отличить?!! Бой решил сдать?!! И за ско-олько, Иудушка, Ро-одину прода-а-ал?!!!
А н у с [заинтересованно.]:
– И за сикоко-сикоко Рёдина прёдаль?! Сикока стоить?!
М и л а ш к и н [раздраженно.]:
– Да заткни-и-ись(!!!) ты-ы!
А н у с [кротко.]:
– Мольцу-мольцу.
М и л а ш к и н [на пределе эмоций.]:
– Вова-а-ан-н!!! Гре-е-ех-х(!!!) свою жо-опу целова-ать!!
[Саломаслов, вдруг судорожно передернувшись будто под ударом электротока, с выпучиванием глаз изумленно блещет мимикой и резво вытягивает голову из собственного межножия. Чуть ранее же шокированный предкатастрофической ситуацией Алюминьевич на облегченном выдохе расслабляется с накладыванием ладони на грудину. Публика ликует!..]
[Бойцы, энергично приплясывая, сумбурно мутузят друг друга; рефери не находит себе места, дабы не угодить под удар; публика неистовствует...]
М и л а ш к и н [восторженно.]:
– Вот это кардебале-ет(!!), уважаемые телерители! И отку-уда только си-илы?!!
А н у с [пародийно.]:
– И отьку-удя?!
М и л а ш к и н [пресекающе.]:
– Да заткни-ись(!!!) ты! Чего передразниваешь?
А н у с [смиренно.]:
– Мольцу-мольцу.
М и л а ш к и н [вдохновенно.]:
– Ну-у-у арти-и-исты-ы!! А защита у обоих... занаве-е-есистая-я! Особенно у на-а(!!)шего-о! Вакуум-то насто-о(!!)лько занавесистей этого обмылка! Опупе-е-еть!..
[По ходу боя обессиленный Чмоки наступает на ласты рефери. Саломаслов же, сквозь пелену визуально улавливая лицо соперника, бьет со всей мочи и... Попадает в челюсть тщедушному старикашке-арбитру, сшибая его с ног наповал. Танковый шлем улетает за пределы ринга, на финише
