нахлобучившись на голову несказанно возгордившейся сим фактом Бастилии Захаровны.
Рефери под исполняемый на рояле в инструментальном сопровождении траурный марш агонизирует, трепеща нацеленными в купол ластами. На ринг неуклюже взбирается разухабистая компания фельдшериц скорой помощи. Публика онемевшая, команда Саломаслова в глубоченной прострации…]
А л ю м и н ь е в и ч [в бешенстве в микрофон.]:
– Ты нашиша, гаденыш, рингового рефери зажму-ури-и-ил-л?!!!
М и л а ш к и н [изумленно.]:
– Вот э-это уда-ар! Похоже, уважаемые телезрители, старикашка намертво склеил ласты!
А н у с [поддакивающе.]:
– Сиклеиль-сиклеиль, похозе. Зацем дедушьку по морьде?!
М и л а ш к и н [разгневанно.]:
– Да заткне-ешься ты наконе-ец(?!!), анусина бездонная!
А н у с [смиренно.]:
– Мольцу-мольцу. Хьрен вась – рюсских – разьбересь: то «ни мольци», то «мольци»...
[В атмосфере всеобщего траура самая вульгарная из веселящихся разбитных фельдшериц при их энергичной моральной поддержке пытается оживить рефери производством искусственного дыхания, выполняя его знойно-эротично с награждением бездыханного старикана глубокими затяжными поцелуями.
Понурый Саломаслов, свесив плетьми руки, скорбит безутешно. По его щекам струят горючие слезы.]
А л ю м и н ь е в и ч [в микрофон в полный голос.]:
– Не плакай, сынок. Ты ж мужик! А я тебе в тюрьму буду переда-а-ачки посылать. Хочешь собственно мною копченого сала?!
С а л о м а с л о в [всхлипнув, плаксиво.]:
– Хочу-у-у.
А л ю м и н ь е в и ч:
– А масла касторового?! Тож самодельного.
С а л о м а с л о в:
– Хочу-у-у.
А л ю м и н ь е в и ч [восторженно.]:
– А помнишь, как мы с тобою у меня на даче обожрались этим самым маслом, а потом всю ночь напролет как отпетые мудозвоны тусовались?!
С а л о м а с л о в [ностальгически разулыбавшись.]:
– По-омню-ю-ю...
[Рефери наконец-то возвращается к бытию, с удовольствием отвечая разбитной реаниматорше лобызаниями, обниманиями и эротическими телодвижениями...]
Н е з а м у ж н и й [восторженно через мощную акустику на весь зал.]:
– Во-от те и коки с кокаином, вот вам и огурцом по помидорам, вот мне и вместо жваки пластилин!
Ну и куде-е-есница-а!! Оживи-ила-а!!! Лакомится старый огрызок!
А н у с [в унисон.]:
– О-о-о(!!!)т холо-осая-я! Совисем как плёститу-у-утка-а!!
М и л а ш к и н [крайне возмущенно.]:
– Ты чего-о горо-о-одиш-шь?!! Мы ж в прямо-ом эфи-и-ире-е!!! Прикуси-и язы-ык(!!!), горбатый сын горбатого верблюда!
А н у с [торопливо.]:
– Мольцу-мольцу! Горьбатий син горьбатова верьблюдика совисем-совисем отькусиль сивой язьик и... сьель!
[Все ликуют! Медички под бравурную музыку с недюжинным трудом выносят с ринга носилки, на коих возлежат в обнимку счастливые рефери и его разбитная спасительница.]
Н е з а м у ж н и й [через аудиосистему дворца спорта.]:
– Мы тут, это ну... Пораскинули мозги-и всяко-разно, посоображали, помараковали, покумекали, обратно скучковали мозги... и-и-и... Похоже, у старикана наклюнулись семейные отношения! И мы нашли ему замену!
Встреча-а-айте-е-е!!! Легендарный Бинго-Бо-о-онго-о-о!!! О-о-он(!!!) теперь судья Чмоки и Вакууму!
[На ринге появляется гигантский кофейнокожий африканос, облаченный в черную форму эсэсовского офицера. На треугольнике выглядывающей меж распахнутыми отворотами кителя белоснежной манишки малиновая бабочка. От образа предыдущего рефери лишь ласты и дорожный знак «кирпич» на заднице... В довершение к портрету в полный рост: мордастая физиономия предводителя уличных хулиганов, седая шевелюра и впридачу к ней такого же колера усики-щеточки фасона аля Адольф Гитлер, в правой ручище классический стек для верховой езды, в левой – золотистая ручная мясорубка...]
[Гонг. Единоборцы мутузят друг друга. Бинго-Бонго гоголем фланирует по рингу, рьяно рисуясь на публику и мало обращая внимания на киссбоксеров...
Чуть спустя, рефери вынимает из пистолетной кобуры смартфон и, комично кривляясь, начинает производить на фоне бойцов селфи... Эпизодически в фокусе студийной камеры сопровождаемые затворными щелчками комичные стоп-кадры...
Наскучившись композицией, Бонго приглашает из зала на ринг пару девиц: облаченную в омоновскую форму (шорты, балаклава, берцы, наручники на поясе...) вертлявую и укрытую паранджой меланхоличную.
Смартфон уже на стеке, заменяющем телескопическую штангу для селфи. Бонго рисуется, развязно обнимаясь с девицами. Сопровождаемые затворными щелчками уморительные кадры...]
М и л а ш к и н [осуждающе по адресу Бонго.]:
– Нашел время паясничать! Хамло!
А н у с [поддакивающе.]:
– Хамлё-хамлё! Горьбатий син горьбатова верьблюдика...
Б и н г о - Б о н г о [с отмашкой рукой после гонга, перекрывая гул зала.]:
– Ба-аста-а!!! Перьерывчьик!
[Бойцы разводятся в углы, где и отдыхают. Девицы удаляются в зал...]
А л ю м и н ь е в и ч [умоляюще на ухо Саломаслову.]:
– Ну сделай, наконец-то, что-нибудь этакое! Ну победи-и(!!), Вова-ан!
С а л о м а с л о в [без особой уверенности.]:
– Да победю я, дядя Ваня, победю...
[По рингу фланирует Надька с номером три в руках...]
Н е з а м у ж н и й [зычно через аудиосистему.]:
– Тре-е-етий ра-аунд!!!
М и л а ш к и н [в микрофон.]:
– Итак, уважаемые телезрители, тре-е-ети-й ра-аунд!
А н у с [скороговоркой.]:
– Тлетий-тлетий.
[Бинго-Бонго под гонг дает отмашку, и поединок продолжается...
Чмоки, вцепившись в панталоны Саломаслова, приспускает их вместе с десятиочковой маркировкой и под неистовый рев публики в суматохе оставляет на полуобнаженной ягодице яркий поцелуйный след.
Бой останавливается «ба-асто-ой!!!» рефери. Бинго-Бонго склоняется над распростертым Володькой и сквозь вынутую из брючного кармана огромную лупу внимательно изучает его ягодицу...]
М и л а ш к и н [сокрушенно.]:
– Неужели десятиочковка?!!
А н у с [панически.]:
– Ай-яй-я-я-яй-й!!!
Н е з а м у ж н и й [через аудиосистему дворца спорта.]:
– Неуже-ели Ва-акуу-ум проигра-ал?!!
Б и н г о - Б о н г о [отрицающе помахивая руками и мотая головой, в свою золотистую мясорубку аки в микрофон на весь зал.]:
– Бяка макака! Бя-я-яка-а мака-ака-а!!!
Н е з а м у ж н и й [через аудиосистему.]:
– Поцелу-уй не засчи-ита-ан!!! Ми-имо десятиочко-овки!! Бо-ой продолжа-ается-я!!!
М и л а ш к и н [облегченно.]:
– Итак, уважаемые телезрители, пронесло! Поцелуй пришелся в обнаженное седалище! Нефиг было белье с нашего стаскивать!
[Единоборцы продолжают бой...
Находясь в переплетенном состоянии с соперником, Саломаслов вдруг изловчается и смачно метит десятиочковку оного ярким поцелуем!..
Зал ликующе нистовствует!..]
М и л а ш к и н [на всплеске эмоций.]:
– Ё-ё-ё-ё-ё!!!
А н у с:
– У-у-у-у-у!!!
Б и н г о - Б о н г о [на весь зал через свою золотистую мясорубку.]:
– Ва-акюум ти-ики-та-а-аки-и!!!
Н е з а м у ж н и й [через аудиосистему дворца спорта.]:
– Все-е!!! Как только что во всеуслышанье объявил ринговый рефери, побе-еду-у вчисту-ую-ю одержа-ал-л россиянин Ва-аку-у-ум-м!!!
Д Е Й С Т В И Е П Я Т О Е (финальное):
С Ц Е Н А П Е Р В А Я:
[Все та же озелененная рельефными зелеными панелями комната с туалетно маркированной белой дверью. Та самая, где намедни команда готовила Вакуума (Володю Саломаслова) к поединку.
Соратники под вопли и энергичные аплодисменты Анны и Вани с Сережей с умопомрачительным ликованием триумфально подкидывают к потолку Саломаслова, облаченного в цветастую, подпоясанную чемпионским поясом младенческого фасона курточку-распашонку, оподоленную где-то до середины бедер (последний нюанс будет иметь значение в дальнейшем)...]
С Ц Е Н А В Т О Р А Я (коридорная):
[По коридору опрометью несется замаскированная под допинг-контрольную бригаду неряшливо одетая компания тучных зрелого возраста папарацци исключительно женского пола (белые в грязевых пятнах и разводах халаты, чемоданчики, ночной горшок, плошки, колбы, бейджики «Doping-control». Предводительница Вонизма Ароматовна подскакивает к встречно бредущему со своими канистрами в руках унылому трактористу.]
В о н и з м а [самозабвенно флиртуя.]:
– Мужчи-инка-а(!), а меня Вонизмой Ароматовной звать. Можно просто – Воня! Мужчина-а, а десять рублей до получки не займе-ете?!
Т р а к т о р и с т [явно лживо, разводя во всю ширь обраслетенные разорванными наручниками руки.]:
– Нету-нету-нету(!) у меня... денег. Сам на бензин попрошайничаю!
В о н и з м а [разочарованно махнув рукой и припустив вдогонку за товарками.]:
– И этот не гулящий! И что за мужик пошел? Не с кем шашни сладить! Не с кем мне – ветренной – полноценный роман закрути-и-ить!..
С Ц Е Н А Т Р Е Т Ь Я:
[В комнату, где победителя подкидывают к потолку, вваливается команда фальшивых допинг-контролерш...]
В о н и з м а А р о м а т о в н а [словно осчастливливая присутствующих.]:
– А во-от и мы-ы!! Прибыли за пробами! Будем делать окончательный допинг-контроль!
[Допинг-контролерши по-каратэистки (ноги-руки-головы-седалища) вырубают принявших было боевую стойку японцев.
Резко обернувшись на сие неординарное событие, ошарашенные сей агрессивностью мужчины опускают руки, вследствие чего Володя с костным стукотком и болевым вскриком брякается на пол из полетного апогея!..]
В о н и з м а [гневно, всплеснув руками и присев.]:
– Вы что ж это, олухи, твори-ите?! Опупе-ели?!! Вы нашиша парня на пол брякаете?! Да понимаете ли(?!), что из него от перепугу все анализы могут наружу вы-ыплесну-уться-я!!!
А л ю м и н ь е в и ч [плаксиво, неуклюже поднимая с сотоварищами Володьку.]:
– Прости-ите. Мы бо-ольше не бу-удем.
В о н и з м а [компромиссно.]:
– Ладно, проехали. Будем надеяться, что что-то осталось.
Разрешите представиться... Кхе-кхе...
Я. [следует неуклюжий реверанс.]: – Первопрестольная княгиня Вонизма Ароматовна Люберецкая. Можно просто – Воня...
Слева от меня сеньора Клаудия Каракатис. Можно просто – Клавка или Каракатица...
По мою правую руку баронесса Анна-Мария-Эльза-Брунгильда фон Попен-Шлёпен. Можно просто – Задница...
А л ю м и н ь е в и ч [заискивающе под умильные улыбки подчиненных.]:
– О-о-оче-ень прия-я-ятно!
[В дверь входит щербатая, шепелявая, балеринисто костюмированная неряшливая бабенция при паре по-детски торчащих шевелюрных хвостиков и с длиннофокусной солидной фотокамерой. За ней переступает порог бормочущий что-то англоязычно офигенно пижонистый брюнет-красавчик-мачо с бриллиантовой ослепительно блистающей фиксой и ссолидной видеокамерой на плече (вылитый киношный Джеймс Бонд!).]
В о н я [указуя дланью на вошедших.]:
– А это наши понятые: Пневмония Психопатовна и-и-и... Дже-е-е(!!)ймс Бо-о-о-о-о(!!!)нд собственною персо-оною-ю! Любите и жалуйте!.. [звучат бравурная музыка и аплодисменты присутствующих...]
[Бригада (за исключением Вонизмы Ароматовны) настырно заталкивает ахающего-охающего Володьку и понятых в туалет и пытается втиснуться за ними...
Увы, невлезалово!..]
В о н я [командным гласом.]:
– От-ста-а-ави-и-ить!!! Вы чего творите?!! Ка-ак же при э-этаком освещении и в э-этакой тесноте собираетесь документировать?! Будем процедурить здесь!
А н н а [одобрительно.]:
– Здеся-здеся-здеся(!!) нада. А то ить тама охальничать с Вовиком зачнут!
[Вовка, отвернувшись к стене, публично сдает допинг-пробу мочи... Члены бригады кривляются, восторженно охают-ахают, и (наряду с понятыми) фото-видео снимают чемпиона в разнообразных ракурсах (главным образом с фасада).
Попозировать с Саломасловым приглашаются совместно и порознь Алюминьевич, Чугунеевич, Петрович, Молчун и даже
