раненного, я быстро рассказала ему о произошедшем. Стоящая рядом Азалия меняла цвет со скоростью светофора, а старик лекарь только хмурился, возясь со склянками (от которых на всю комнату распространился запах трав) и с самим пострадавшим. В какой-то момент, устав неловко мяться с ноги на ногу в полном молчании, мы ушли, попросив лекаря потом рассказать нам о состоянии пациента.
Бледная, как смерть художница убежала, заявив, что ей срочно нужно на воздух, а я осталась в кресле у дверей, попросив горничную принести мне какую-нибудь книгу.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем дверь, скрипнув, отворилась, заставив меня встрепенуться и отложить книгу, чем-то напомнившую "Божественную комедию" Данте.
Лекарь вышел, вытирая руки, и лицо его выражало задумчивость. Заметив меня, он остановился, и, выдержав напряжённую паузу, выдал:
- Ваше счастье, госпожа, что жизни повелителя больше ничего не угрожает, иначе, боюсь, вас ждала бы совсем незавидная участь. Никто не стал бы разбираться, правду ли вы говорите, или нет. Впрочем, проблемы вы себе всё равно обеспечили.
Теперь настала моя очередь бледнеть.
- Вы... вызнаете? - Растерялась я, и в голову ударила догадка: - Неужто вы один из придворных лекарей?
- Угадали, - кивнул старик. - Пожалуй, я понимаю, почему вы не отвезли повелителя сразу во дворец, вас бы... не так поняли, но вы же понимаете, что...
- Да, конечно, я и сама собиралась... - разрываясь от беспокойства, кивнула я, - Как раз ломала голову, как рассказать об этом кому-нибудь из дворца, тем более, что даже не знаю дороги туда.
Лекарь смотрел на меня то ли с сочувствием, то ли с недоверием, а я всё отчётливее понимала, что мой вполне себе благородный порыв может иметь не вполне благоприятные последствия.
...
Скучающе зевая, я считала капельки, падающие в лужицу с потолка, сидя в совершенно сырой темнице. Рядом пищали и что-то противно грызли мыши или крысы, заставляя меня вздрагивать. В полутьме сверкали глазки-бусинки этих противных тварей, которые иногда подбирались так близко, что мне приходилось их отпинывать.
И так почти два дня.
Как и предсказывал уважаемый лекарь, проблемы настигли меня (и Азалию заодно) практически сразу, в лице личной стражи султана, который ещё не пришёл в сознание. И все мои попытки что-либо объяснить, пропали втуне: видимо, такое понятие, как логика, им не знакомо, ибо их совсем не смутил тот факт, что это я привезла раненного в арендованный особняк и вызвала лекаря.
За время, которое мне пришлось провести в этом ужасном месте, какие только мысли не приходили в голову, в том числе и о том, что лучше было бы просто проехать мимо. Но такие я с омерзением отметала даже тогда, когда дралась за принесённую мне еду с оравой крыс.
Ночью спать не могла. В какой-то момент меня нашла пустота без чувств и мыслей, я как медведь впала в спячку в ожидании весны. И она пришла, хотя ожидание и казалось долгим, как вечность...
Послышались голоса и тяжёлые шаги, мелькнул свет факела, но я не шелохнулась, подумав, что принесли еду. Натужно заскрипел замок, отворилась дверь, впуская слепящий свет...
- Вставайте, госпожа. Повелитель велел привести вас.
Госпожа? За время пребывания здесь, меня называли не иначе, как "эй, ты".
"Очнулся, значит", - подумала я, вставая. Тяжело, голова кружится...
Передо мной стояла какая-то строгого вида полненькая женщина средних лет, в цветастом балахоне и в смешной шапочке на тёмных волосах, с пронизывающим взглядом острых чёрных глаз и явно обладающая некоторой властью.
- Можно сначала хотя бы помыться? - Неожиданно нагло заявила я.
Стражники, переглянувшись, расхохотались, пробормотав что-то о женской натуре, но под строгим взглядом той женщины мгновенно замолчали.
- Безусловно. - С достоинством ответила она, - Следуйте за мной.
Сильное головокружение не позволяло мне разглядеть всё вокруг, но мы долго шли по каким-то узким коридорам, пока не остановились перед высоченными дверями, у которых тоже стояла стража.
- А... Азалия, она..? - Тихо поинтересовалась я, отметив, каким сиплым стал голос.
- Госпожу, что была с вами, тоже освободили. - Сухо отозвалась женщина.
Стража открыла створчатые двери, и мы оказались... в гареме. Именно так мой уставший мозг определил огромную, богато украшенную в восточном стиле комнату, наполненную самыми разными девушками, чудесными запахами, смехом...
Съёжившись под десятками устремлённых на меня взглядов, я хмуро наблюдала, как вокруг нас собирается толпа. Девушки были явно удивлены и задавали тысячи вопросов: кто такая, почему на ней иностранное платье, почему на ней кровь и так далее. От этого гула звенело в ушах и я бы наверняка свалилась в обморок, если бы женщина, с которой я шла, не заставила их замолчать. "Она тут за главную" - поняла я.
Мы шли ещё довольно долго, пока не добрались до пышущей жаром комнаты, к которой грязная, как трубочист я летела на крыльях любви.
Баня... вот где, оказывается, рай земной...
...
Большая и красивая отделанная мрамором баня была совершенно непривычного вида, сплошь наполнена белым тёплым паром, сквозь который угадывались силуэты двух каких-то девушек.
- Они помогут вам, - ответила на мой вопросительный взгляд женщина, что привела меня сюда.
За время пребывания в этом мире я стала куда проще относиться к помощи в мытье - что поделать, тут так принято. Однако отмахнулась бы, если бы не страшная слабость во всём теле - чего доброго в обморок хлопнусь. А девушки, чуть младше меня самой, подошли к этому со знанием дела. Ох, сколько же меня там мыли! Словно хотели уничтожить на теле любой намёк на грязь, чтоб сверкала, как полированная. Тёрли докрасна, мазали благовониями, проделывали всякие процедуры с волосами и снова мыли, мыли, мыли... Однако никакого дискомфорта мне это не доставляло, напротив, массирующие лёгкие прикосновения успокаивали и потихоньку приводили в себя.
Из бани я выходила чистая и сверкающая, как новенькая монетка, вытертая насухо, одетая в безыскусное светлое платье, а главное значительно бодрее, чем была.
Потом меня те же девушки снова привели в гарем, в какую-то небольшую комнатку, полную зеркал, а после, усадив на табуретку, начали кружить вокруг, делая причёску и накладывая макияж - в чём тоже, кажется, весьма опытны. По крайней мере, результат мне понравился: я выглядела опрятно и мило, но как-то слишком... "по-здешнему". Словно одно лишь платье сделало меня частью этого загадочного места.
Содрогнувшись от такой мысли, я встала и покорно последовала вслед за "главной", которая уже вернулась по мою душу.
Оценивающе оглядев меня с ног до головы, она только хмыкнула и степенно направилась прочь так быстро, что я едва поспевала. Тем более скорость прибавляли ещё и любопытные взгляды девушек из гарема, прямо-таки приклеенные ко мне.
Каменные стены, начищенные плиты, факелы... всё это давно стало привычным, но здесь почему-то казалось иным. Будто частью какого-то ещё совсем не познанного мира...
Наконец, мы остановились у султанских покоев. Повинуясь жесту "главной", один из двух стражей предупредил повелителя о нашем появлении, и, дождавшись приказа впустить, отворил передо мною двери.
В покоях было очень жарко – по углам десятки ароматизированных свечей в изящных дорогих подсвечниках, пылающий большой камин из белого камня, огромное шёлковое ложе с навесом (обычной кроватью это назвать язык не поворачивается), прекрасные мягкие ковры, в которых утопали ступни. Красиво и со вкусом. А атмосфера... такая, что мне показалось, будто я попала в одну из сказок "Тысячи и одной ночи", такая, какую умеют создавать только служители гарема. Приторный и горький одновременно привкус жгучей страсти и обволакивающей неги Востока...
Я разглядывала всё это с детским любопытством, а душу поглотило странное томительное чувство...
Султан обнаружился у восьмиугольного стола, на котором были огромные карты, уставленные фигурками. Опершись кулаками о столешницу, он задумчиво переставлял фигурки, и бледное лицо его выражало сосредоточенность. С минуту я нерешительно, будто стесняясь, разглядывала его. Крепкий, такой высокий и широкоплечий, что я сама себе в сравнений с ним кажусь маленькой и незаметной. Грубоватые, но в целом правильные черты лица, а взгляд, наконец обращённый на меня... вдруг напомнил мне взгляд Гарда. Такой же твёрдый и глубокий. Такой, под которым у всякого замирает сердце.
Как наваждение...
Опомнившись, я присела в неловком книксене (кои так и не научилась выполнять нормально) и пробормотала, почему-то краснея, как школьница на первом свидании:
- Добрый вечер, повелитель.
- Добрый, мисс Вакхлар, - оставив карты, он приблизился ко мне, сложив за спиной руки в любимом жесте всех царственных особ. - Или правильнее будет вас называть леди Торнхальд?
Я едва удержала лезущие на лоб глаза на законном месте. Что?! Но...
- Откуда?..
Торнхальд - фамилия Вивиан, чьё тело я невольно узурпировала. Допустим, эту он знать мог (но как, опять же?..), но Вакхлар - выдуманная фамилия, которую знало не так уж много людей.
- Один мой друг и советник настаивал на вашем освобождении, хотя в этом и не было необходимости. Он определённо знал вас... впрочем, это не важно, - не дав мне задать
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+