К полудню у нее внезапно подскочила температура. Как объясняла бабушка, обычно феи не болеют простудой, их лечат деревья, земля и вода из рек — силы природы, которым они посвящены, поддерживают в феях иммунитет и здоровье, но у Нюши поднялся такой озноб, что колотило не по-детски. В области лопаток нестерпимо горела и зудела кожа, даже лежать на спине стало больно.
Нюша скинула с себя всю одежду, завернулась в теплое шерстяное одеяло и все равно тряслась под ним от холода, выстукивая дробь зубами. Из зажмуренных глаз текли горячие слезы. То ли от обиды на весь мир, то ли от внутреннего жара.
Может позвать маму, или Лауру? Нет уж, раз они все так к ней относятся, лучше умереть в одиночестве! Маленькая фея всхлипнула. Ну хоть бы кто-нибудь про нее вспомнил —она подыхает здесь, а никто и не чешется, заняты своими делами, а на нее всем наплевать, даже Эмрису! В своей семье она изгой!
— Нюша, иди обедать, — в комнату заглянула бабушка.
Оскорбленная в лучших чувствах внучка не шелохнулась под одеялом, сделала вид, что крепко спит, а бабушка ходила по комнате и ворчала.
— Какой беспорядок! А ведь тебе уже почти пятнадцать лет! Родители совсем вас с Данилой распустили, когда вы только за ум возьметесь?! Вот несчастный тот парень, которому ты достанешься! А что это ты лежишь среди дня? — на лоб Нюши опустилась прохладная ладонь. — Да у тебя жар! Ты же вся горишь просто!
Через пять минут возле ее кровати обеспокоенной толпой собралась вся семья, Нюша изо всех сил притворялась спящей, стараясь ровно сопеть.
— Это все твои тренировки! — шепотом ругалась мама. — Я видела, как ты гонял ее лишних два круга, и не спорь со мной!
— Да, Вадик, — присоединилась бабушка, выговаривая сердитым голосом. — Она девочка, нельзя их с Данилой равнять под одну гребенку!
— Да я… — попытался вставить папа свое слово, но его жестко прервали.
— В тот день, еще дождь шел, может она тогда и простыла, — гневно выговаривала мама. — Ты хоть немного ее жалеешь?! А ты подумал, какие воспоминания останутся у нее о детстве? Только твои окрики и будет помнить!
— Да, Вадик, — снова присоединилась к разносу своего сына Нюшина бабушка. — Ты очень много ее ругаешь, а у нее сейчас такой особенный возраст — любое твое резкое слово болезненно воспринимается. Ты что, хочешь оттолкнуть от себя ребенка?! Ты не видишь, — а она ведь, переживает каждый раз.
— А я сегодня тоже на нее ругался, — опрометчиво вклинился во взрослый разговор Данила.
— Да как же тебе не стыдно?! — возмутились трое старших.
Нюша готова была разрыдаться под одеялом. Оказывается, она очень дорога своим близким, все любят ее, а она им только проблемы создает! Неловкая, неряха, в руках все горит и взрывается (в буквальном смысле), комнату свою захламила, сколько посуды она разбила, погубила редкую пальму, которую бабушка берегла, как память о дорогом ей человеке (не совсем человеке, но это, в конце концов, неважно). Из-за ее проделок вечно страдает Данька, а папиному брату Алексу пришлось уйти из дома, потому что его девушку Нюша обозвала чучелом огородным за ее манеру одеваться в слишком уж просторные юбки и платья (она и была самым настоящим чучелом — что нашел в ней дядя Алекс непонятно!). В общем, если начать разбираться, то она одна виновата во всех семейных конфликтах и неурядицах. Любить ее абсолютно не за что! А дядя Алекс должен ее просто ненавидеть. Нюша готова была рвать на себе волосы, пораженная нерадостными, логически выведенными, заключениями о своей полезности.
— Доктор приехал! — сообщила горничная и недовольно заворчала. — И зачем вызвали? Разве в наше время можно верить врачам? Тем более доверить ребенка. Небось назначит кучу таблеток — а это яд для молодого организма, убивается весь иммунитет. А лучше дать девочке выпить свежей крови — все болезни как рукой снимет. Это уже проверено-перепроверено! Любовь Михайловна, давайте я принесу ей свеженькой, у меня как раз есть. Теплая, не из холодильника, безо всяких консервантов, даже еще не успела загустеть, — уговаривала она Нюшину маму.
Нюшу передернуло, и она решила «проснуться». Предложение Кати она заценила, вампирша была голодна после сна, но уступала свой завтрак.
— Да что ты понимаешь?! — к кровати протиснулась Лаура (Арсений посчитал для себя неприличным заходить в комнату к девушке и остался дожидаться в гостиной). — Любочка, давай я сварю ей зелье! Такое замечательное зельице — пальчики оближешь! Сейчас попрошу Федю накопать червей, сушеных жабьих лапок у меня есть полбанки, порошок из костей висельника еще остался с прошлого года, чуть-чуть аконита и белладонны, и, бабуль, придется оборвать листья вербены в оранжерее, сушеные здесь не годятся, нужны зеленые молодые листочки, — озаботилась ведьмочка, поворачиваясь к бабушке. — Выпьет и думать забудет про болячки. Просто отличное зелье — мертвого на ноги поставит!
— Так, давайте все разойдемся! — бодро раздалось от дверей.
Молодой доктор в синей медицинской униформе протискивался к Нюшиной постели, вслед за ним пробирался дядя Алекс.
— Алекс!
— Дядя Алекс!
— Сашенька!
Все радостно одновременно загомонили и кинулись обниматься. Нюша повернула голову на подушке, вцепившись в одеяло, тряслась от озноба и смотрела на папиного младшего брата.
В последнее время дядя Алекс редко приезжал, потому что Нюшин папа разругался с ним насмерть из-за его новой девушки — тот ужасный день трудно было забыть. Дядя Алекс ушел, хлопнув дверью и заявив перед этим своему брату, что никто не вправе вмешиваться в его личную жизнь, а Нюшин папа весь день не находил себе места, страшно переживал ссору, в сердцах сделал замечание Феде, что на участке слишком уж много развелось диких кошек, ногу поставить негде! Немного успокоился только к вечеру, занявшись починкой старой газонокосилки, почти полностью заржавевшей, но которую все руки никак не доходили выбросить. Легкоранимый Федя на замечание разобиделся не на шутку: весь следующий день совершенно не мог работать, без конца ронял на землю то садовые ножницы, то грабли, а к вечеру и вовсе, обернулся котом и скрылся с глаз долой. Явился на четвертые сутки, грязный, с разорванным ухом и целый день не отходил от кухни. На утро он снова был в человеческом обличье и невозмутимо подравнивал изгородь из шиповника, словно ничего не случилось. Однако, на самом деле он ничего не забыл, просто пережил несправедливое обвинение вдали от дома — ему так было легче справиться с нервами. Нюшин папа весь день пытался попросить у него прощения за свою резкость, но так и не смог к нему приблизиться — Федя от него трусливо убегал, несмотря на уговоры.
— Прошу всех выйти из комнаты! — раздраженно крикнул доктор, который не мог пробиться к пациентке из-за восторженной кутерьмы. — Мне что, обратно уехать?! Мама остается, остальные выходят!
— Да-да, я останусь, — мама села на стул, рядом с кроватью и прижала к себе больную дочь.
— Нет, Любочка, давай лучше я останусь, а ты иди к Юсику. — Бабушка согнала ее со стула и объяснила доктору. — У нас еще ребенок маленький, а с ним сейчас только волк один.
Доктор замер, недоуменно посмотрев на пожилую женщину.
— Пожалуй уж, тогда я здесь побуду, — Нюшин папа решительно занял стул. — Все-таки, я ее отец.
— А я значит, никто?! Ну спасибо! — бабушка вспыхнула от обиды.
— Нет, мам! Подожди! — Нюшин папа вскочил со стула, но его мать, гордо подняв подбородок уже закрыла за собой дверь.
Было слышно, как она громко возмущается по дороге на кухню:
— Отец! Скажите пожалуйста! Таких отцов самих надо воспитывать и воспитывать! Бедный ребенок!
Огорченный папа вернулся на место.
Доктор тактично сделал вид, что не заметил вопиющих разногласий между членами этой большой семьи, в конце концов, он не за тем сюда приехал по срочному звонку.
— Ну давайте посмотрим, — он достал из чемоданчика фонендоскоп.
Нюшу посадили на кровати, заставили открыть рот и посветили туда фонариком, одновременно воткнув под мышку холодный градусник, хмыкнули, потом приложили к груди ледяной фонендоскоп и велели повернуться спиной…
— Кхм… — кашлянул доктор.
— Что? — встрепенулся папа, ему было не видно со стула.
— Простите, — доктор чуть повернул голову, но не взглянул на него. — Не могли бы вы на минутку оставить нас вдвоем? Мне нужно поговорить с девочкой.
Нюшиному папе предложение не понравилось.
— А что такого мне не положено знать про нее?
— Я прошу вас выйти! — доктор одарил его сердитым взглядом исподлобья.
— Нет, я никуда не пойду! — упрямый Нюшин папа начинал кипятиться. — Она моя дочь, и я имею полное право знать, что с ней!
— Ну хорошо! Вот, что с ней! — доктор развернул пациентку спиной к себе и ее отцу.
Оба они уставились на что-то. На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Нюша ежилась, ей было холодно без одеяла, она поводила лопатками, пытаясь догадаться по своим ощущениям, что же там такого необычного разглядел доктор: а вдруг, у нее открылась какая-нибудь неизлечимая кожная болезнь, какая-нибудь незаживающая язва, и она теперь может заразить всех, даже маленького Юсика? А вдруг, теперь ее семья откажется от нее — кому хочется возиться
В древности некоторые племена пользовались этим советом.