На скрижали моего сердца

были как три прожитых дня.
  Среди детей знакомых не оказалось никого моего возраста, осенью исполнялось одиннадцать, но был уверен, компанию найду на месте.
  По приезде в Седово мы выбрали практически уединённое место на высоком берегу, чтобы пройти к морю, нужно было спуститься с обрыва по проторенной многими отдыхающими крутой тропке.
  Мужчины принялись устанавливать палатки, женщины занялись приготовлением обеда. Я побежал купаться.
  В горячую, нагретую солнцем воду, море казалось неподвижным в виду полного штиля, бросился с разбега, подняв веер блестящих радужными красками брызг. С головой нырнул в прозрачно-солёную воду. Насколько хватило дыхания, а в то время мог задерживать дыхание на две минуты, пробыл под водой. Плавал с открытыми глазами, наблюдал за жизнью морских рыбок. В тот год в море ожидался наплыв медуз, но к нашему приезду их не было. Думаю, почувствовав приближение осени и холодов, они ушли в другие термально-пригодные для уверенного не травматического существования территории.        
  Из чего состоял обед (завтрак и ужин) туриста в те, неизбалованные продуктовым излишеством времена повального дефицита? Правильно! Стандартный набор из тушёнки и макарон, а уж если удавалось раздобыть гречку или рис, то пир горой. Макаронные изделия, производимые советской продуктовой индустрией, следовало варить, строго следя за процессом приготовления. Иначе была вероятность вместо отстающей друг от друга макаронины получить слипшийся авангардистский ком не проваренного теста. Перечень блюд состоял из двух пунктов, которые можно без сложностей приготовить в спартанских условиях на природе: незатейливый суп с макаронами и тушёнкой да ещё более неприхотливое в приготовлении, но изумительное по вкусовым качествам блюдо – макароны по-флотски.
  Фрукты-овощи брали с собой или, на крайний случай, покупали у местных жителей на базаре.
  В первый день познакомиться с загоревшими до бронзовой черноты мальчишками-аборигенами не получилось. Они, как привилегированная каста, держались обособленно. И смотрели на приезжих, желающих межцивилизационного культурно-просветительного контакта с братьями по разуму подозрительно. В худшем случае для приезжего попытка наладить связь могла закончиться обычным освистанием и дружным гоготом вслед, подкреплённых брошенными в спину перезрелыми помидорами; в лучшем – используя наиглавнейшее правило аборигенов гуртом против одного навешать тумаков. И то, и другое автоматически отмёл, видя, с каким агрессивным дружелюбием во взгляде провожают меня местные отпрыски крёстных отцов. Поэтому, морские ванны принимал либо с родителями, либо самостоятельно.
  Встреча, изменившая структуру моего внутреннего мира, произошла на третий день. В воскресенье. Мимо меня, уверенно рассекая поверхность моря руками, быстро проплыла загорелая девочка. Проворной рыбкой она быстро ускользнула вперёд.
  Пловец из меня никудышный и глубже чем по шею, в море не заходил, а уж не заплывал тем более. Даже в Якутии, купаясь в реке Алдан, старался не заплывать на стремнину. Надо мной смеялись. Насмешки сносил спокойно. Флегматичным взглядом окидывал обидчиков, что злило последних до невозможности. Так что, поведение на море не отличалось от купания в реке; учиться плавать разными стилями не был от природы приспособлен, прекрасно осознавая, что из меня чемпион мира по плаванью, как из свиньи балерина.
  Девочка меж тем заплыла довольно далеко. Проводил её взглядом, вздохнул печально и сосредоточился на внутренних переживаниях.
  - Не хочешь сгонять наперегонки? – из мира грёз меня вывел голос недавней пловчихи; она незаметно подплыла и бултыхалась рядом.
  - Не-а, - отвечаю. – Не силён.
  - А что ж так?
  - Да вот…
  - Приезжий? – поинтересовалась она.
  - Да, – лаконично отвечаю.
  Она нырнула, проплыла под водой и вся в брызгах появилась у меня за спиной.
  - Как тебя зовут?
  Развернулся на месте, едва устояв на ногах.
  - Аркадий.
  - Как Райкина.
  - Какого Райкина?
  - Артист эстрады – Аркадий Райкин.
  - И что?
  - Ничего. Имя редкое.
  Я решил свалять дурака.
  - Редкое? Разбавленное, что ли?
  Девочка сложила ладонь лодочкой и резко выбросила руку вперёд, погрузив немного её в воду. Струя солёной воды попала мне в лицо. Я закрыл глаза и наугад плеснул в неё.
  - А вот и не попал! – радостно взвизгнула она.
  - Не особо старался, - важно ответил ей. Проморгался, но она снова нырнула. Проследил за нею, как она проплыла под водой по кругу. Её голова медленно-медленно показалась из воды.
  - Меня зовут Аня.
  Оставшееся время мы провели вместе. Попеременно, то плавали, не заплывая далеко, Аня щадила моё самолюбие, то загорали на берегу, иногда зарываясь полностью в горячий песок.
  Слово за слово, познакомились ближе.
  Аня оказалась из нашего города. Годом меня младше. На море приехала, как и я, с родителями. Поделилась тем же горем, что настигло и меня: подружек своего возраста среди местных девочек не нашла.
  Вечером, провожая её домой, они поселились в доме знакомых в самом посёлке, Аня сообщила, что сегодня они уезжают. Сообщила печальным голосом, поинтересовалась, когда едем домой мы. Не знаю, где набрался храбрости или наглости, но я, преодолевая внезапно охватившую меня робость и борясь с дрожью в коленках,  спросил, согласится ли она встретиться в городе. Глаза Ани радостно вспыхнули. «Конечно же!» - радостно вскрикнула она, и сообщила адрес, если захочу зайти за ней. Из-за забора донёсся мужской голос, говоривший строго осведомился, долго ли дочь будет торчать на улице, дескать, пора ужинать и собирать вещи. Аня шепнула, что это папа, но в полный голос крикнула ему, что уже спешит.
  Встретиться договорились во вторник, после обеда, в парке возле фонтана.
  Не скрою, Аня мне понравилась. Чувство, которое к ней испытывал было детское и немного наивное. Вполне соглашусь, что и её симпатии ко мне были немного инфантильны. Аня была первой детской любовью. Без корыстных побуждений, чистой и светлой. Может, поэтому и запала так в душу, что взрослея, подспудно, неосознанно, искал девушек похожих внешне, отдалённо на неё, с поправкой на то, как она могла выглядеть повзрослев.
  Родители не заметили произошедших во мне изменений, а вот мне и море, и солнце, и песок стали безынтересны. Замаскировал истинные чувства криками о том, что солнце спалило спину.
  Если взрослых получилось обвести вокруг пальца, то бабушка сразу увидела перемены в поведении. На следующий день мы вдвоём лепили вареники с творогом в летней кухне. Бабушка задавала вопросы, я отвечал, но невпопад. Скажи-ка мне правду, внучок, я вижу, сумной ходишь, неужто на море с кем-то познакомился. Кто та дивчина? Густая краска залила лицо мне лицо. Бабушка улыбнулась, прижала к себе и сказала, что это очень хорошо и спросила про предмет, бабушкины слова, моей симпатии. Я рассказал всё, что узнал от Ани про неё и родителей. Бабушка ответила коротко, что знает эту семью и хорошо отозвалась о родителях Ани.
  Встретились с Аней несколько раз.
  На момент возвращения в Якутию, она куда-то уехала. Мы не попрощались. Трагедии их этого не сделал. В детстве-отрочестве всегда смотришь на мир через линзы розовых очков. Скажу одно, с сентября по декабрь написал Ане шесть писем. Каждый день смотрел в почтовый ящик и радовался, когда приходило от неё письмо. На последнее она не ответила. Декабрь прошёл ознаменованный предстоящим праздником и каникулами. И всё забылось и отошло куда-то в сторону. Вспомнил об Ане в канун восьмого марта, когда дома в письменном столе обнаружил тоненькую стопку её писем, перетянутых бечевой. На короткий миг меня посетило смешанное чувство растерянности и неловкости, будто сделал что-то неприличное, в чём стыдно прилюдно признаться. Горячая волна стыда прошла по телу. Взопрел моментально, лоб и виски покрыл горячий пот. Пересчитал тонкие конвертики, перечитал некоторые строки. Подумав немного, бросил их в топку печи, дом отапливали дровами.
  Следующий приезд в отпуск состоялся через три года. Я сдал успешно экзамены после восьмого класса. Выбор передо мной не стоял, идти учиться в училище или нет, решил окончить десятилетку.
  Первая неделя отдыха прошла наполненная эмоциями от встречи с роднёй и друзьями. Когда шторм чувств пошёл на убыль, я, сам того не подозревая, возвращаясь к бабушке, иногда спал у неё, вспомнил об Ане. Что-то шевельнулось в груди, светлое и приятное. Тотчас ожили картинки: я и она, море, встречи в парке.
  Следующим утром стоял перед дверью квартиры, где жила Аня и настойчиво  стучал в дверь. На стук открыла дверь высокая заспанная женщина в простом домашнем халате, зевая, спросила, мол, чего тебе, мальчик. Я извинился и спросил, могу ли я увидеть Аню. Женщина улыбнулась, ответила, что Ани нет, возможно, она переехала вместе с семьёй в другой город два года тому. Глупый вопрос, рассмешивший женщину, сам сорвался с моих уст:
  - Вы не знаете их новый адрес?
  - К сожалению, нет, - ответила она и добавила, что ей пора собираться на работу.
  Полдня в прострации ходил по городу. Гулял по аллеям, выбирая безлюдные места. Сидел на берегу реки, усевшись на зелёный ковёр травы, смотрел на медленный ход воды. В реке иногда играла рыба. Выскакивала на поверхность, извивалась блестящим телом, каждая чешуйка блестела как алмаз. Иногда в реке проплывал мусор: опавшая листва и трава, вымытая с корнями из берега. В зеркале реки отражалось высокое синее небо с плывущими кораблями-облаками.
  После обеда вернулся домой. Поделился с бабушкой вестью, расстроившей меня. Бабушка, умудрённый жизнью человек, успокоила, сказала, что это, конечно, горе, но не безутешное и роковое, и уж не самая большая в жизни потеря. Сколько ещё будет подружек, которые уйдут, вильнув хвостом и что, по всем убиваться? Я согласился с ней, пообедал и отправился гулять, на этот раз с друзьями.
  Вечером возвращался домой через парк. Горели фонари, укрытые в разросшихся кронах деревьев, роились вокруг мошки и мотыльки. На танцплощадке играла музыка. Танцевальная сменилась песней. Прозвучал проигрыш и зазвучала песня. Текст оказался со смыслом, а вот припев взволновал неожиданно до глубины души.    

                                        Аннушка, Аннушка, вот уже настала,
                                              Аннушка, Аннушка, новая весна.
                                              Аннушка, Аннушка, если бы ты знала,
                                              Аннушка, Аннушка, как ты мне нужна.

  Выслушав песню до конца, я, не замечая отдыхающих в парке посетителей бежал, бежал, бежал…
  Спрятавшись в густых зарослях кустарника возле городского стадиона, я плакал. Горько и навзрыд. Углубившись в себя, я не слышал писка комаров, не замечал ползающих по рукам муравьёв. Я отгородился от окружающего мира глухой стеной. Внутри меня что-то оборвалось. Что-то, что казалось на тот момент более значимым, чем моя собственная жизнь. Было в этом что-то от юношеского максимализма: или всё, или ничего. Скажи мне в тот час, наложи на себя руки, исполнил бы, не задумываясь. Но тем и отличается homo sapiens от остального мира хищников, что генетически привитая способность к самосохранению берёт верх над прочими эмоциональными