На скрижали моего сердца

моей руки! Моей – руки! В тот момент мне показалось, что весь белый свет померк в моих глазах. Не только пульс бился в венах, а всё тело билось с пульсом в унисон. И в тот же миг тысячи миллионов киловатт электрической энергии земли и космоса соединили нас и сотрясли в великом чувственном порыве!..
  Она почувствовала то же, что и я; она сжала пальцы, тепло руки передалось и мне, на мгновение, остановившись на площадке, перед тем, как выйти из автобуса; с её шагом, одновременно медленно (так мне показалось, на деле прошли всего-то считанные секунды!) поднялся я. Без суеты помог выйти пожилой женщине, вёзшей с собой тяжелогружёную сумку на колёсиках (дай бог тебе здоровья, сынок!) и остановился возле автобуса.
  Она, моя девушка (да простите мне мою дерзость!), стояла спиной, будто ждала кого-то, в нескольких шагах впереди. Взгляд прикипел к её спине. Я гипнотизировал её, я мысленно произносил всевозможные мантры и заклинания, чтобы она хотя бы на мгновение обернулась. И в то же время почувствовал обратный посыл: спина её, плечи и шея напряглись; осенний ветерок шаловливо развевал золотящиеся в солнечных лучах локоны цвета спелой ржи, окрашивая их в золотисто-медный окрас. Она ждала! Это я почувствовал чутьём самца, вышедшего на эротическую охоту. Она – ждала! Ждала меня. Только меня и никого кроме меня. Лёгкое головокружение замедлило и без того тихий шаг; земля-матушка стремительно летела в моё лицо, изумляя цветовой гаммой камешек и листьев. Как при замедленной съёмке (видя себя со стороны) я встряхнул головой, прогоняя наваждение и возвращаясь в мир реальных состояний. Да-да-да! она ждала! Она не просто ждала! Она чувствовала, - да нет же! – знала наперёд, что я проследую за нею! (Теперь, когда это всё случилось, я готов был идти за ней на край света, покорный своим желаниям или покорный воле судьбы,  да даже хотя бы она и вела меня на поводке, как верного пса!) Но она и не оборачивалась, да и зачем, когда я вот он, в одной десятимиллиардной межгалактической величины расстояния нахожусь позади. Когда дыханием своим слегка колеблю её волосы цвета спелой ржи. И вот она пошла. Шаг. Второй. Ступня как бы зависает в секундной заминке в воздухе, перед тем, как опуститься на асфальт. И снова – шаг. Второй. Третий. И снова заминка.
  Сдерживаясь, чтобы не расплескать распирающие меня эмоции, направляюсь за ней.
  Догоняю. Подстраиваюсь под её шаг. Подстраиваюсь под её дыхание. Подстраиваюсь под её … Я дышу, боковой ветер тому подмога, травянисто-солнечным ароматом её волос. Иду слева от неё. Скашиваю глаза. О, как прекрасен профиль лица! Она – земля ускользнула из-под моих ног – повернула ко мне лицо. Лёгкая улыбка заиграла на устах; в глазах вспыхнули радостные огоньки.
  - Думаю, мы должны познакомиться, - произношу с нею одновременно.

                                                    22

  Вечерний свет уличных фонарей сочился в окно. Рассеивался через переплетение нитей портьеры. Рассыпался по стенам пляшущими тенями.
  Мы лежали, прижавшись друг к другу. В дрёме она повернулась спиной ко мне, покрутилась, ища удобное положение, прижалась к груди; что-то сонно бормоча, подтянула одеяло и зарылась в него лицом.
  Пробуждение, как озарение, возникшее после переосмысления
 прожитого вначале удивило необыкновенным новым ощущением. Внутри меня всё ликовало и пело. Досчитав до десяти, открыл глаза. Ничего не изменилось. Та же комната, окно, шторы, она рядом. Дышит еле заметно, отчего едва не запаниковал, но успокоился; подстроился под её ритм дыхания и всё: мы дышим в унисон. Два человека, каких-то несколько часов тому незнакомые доселе.
  Пока она спит, мирно посапывая, у меня есть время поразмышлять. Мышцы затекли, но двигаться, беспокоить её ничуть не хочется, как и прерывать безмятежный сон.
  Я лежал и думал вот о чём.
  Первые мысли, на которых сконцентрировался, натолкнули на размышления, что не вспомни своего закадычного друга, не состоялась бы с ним встреча. А дальше цепочка событий звеньями потекла одно за другим, следуя которым я познакомился с ней – миссис Игрек. Почему пишу «миссис Игрек?» Об этом немного ниже.
  Когда мы произнесли решающую фразу, что пора познакомиться, то взявшись за руки, хотели их рассоединить – настолько горячим было рукопожатие. Тень смущения и робости отразилась на наших лицах. Но мы не отвернулись друг от друга. К чему скрывать чувства, ежели сделан первый шаг к взаимопониманию? Некоторое время шли в молчании. Нас обгоняли спешащие по своим делам жители посёлка, смотрели на нас или проходили безразлично мимо, увязалась за нами бездомная собака, заискивающе скулила, преданно смотрела, но уяснив, что с нас ей не обломится, гавкнула пару раз и отстала, на дереве галдели вороны и галки, увлечённые своею беседой. Общечеловеческие ценности не нашли обоюдного отклика ни у нас к окружающему миру, ни у мира к нам.
  Пауза затянулась, интуитивно мы чувствовали, наступает переломный момент откровения, когда должен кто-то первым сказать слово. Роль парламентария пришлась мне по душе. «Думаю, моё предложение не раскрывать вот так сразу карты друг перед другом, будет принято с пониманием, - голос сбился, дрожал, волнение росло, но нужно было продолжать, сказав «а» говори «б». – Это необходимо, считаю, для сохранения энигматичности, - краем глаза заметил приподнятую левую бровь, - нашей неожиданной встречи. (Уф! Как только смелости хватило?) Это первое. Второе. Не снятая с имени маска инкогнито сохранит напряжённую драматическую составляющую момента. И, плавно вытекающее третье: не все кошки серые». (К чему приплёл кошек, ума не приложу, но раз сказал, значит, что-то подразумевал.)
  Наблюдая за её реакцией, - поджатые в раздумье губы, сосредоточенный взгляд, - гадал, каков будет ответ. В то, что она возьмёт, вырвет руку, обожжёт огненным взглядом, скажет нечто тривиальное или оригинальное и быстрым шагом пойдёт прочь, впечатывая металлические подковки каблучков, со злой решительностью в асфальт, казалось маловероятным. Ведь во время моей сбивчивой речи она ещё сильнее сжала мою ладонь, тоже, вероятно, нервничала, ожидала подвоха или подлости, это о чём-то говорило.
  Мы подошли к аптеке. «Какие варианты? – остановившись, спросила она, - готова выслушать». Прокашлялся, волнение только возросло. «Их, собственно, не очень-то и много, - говорю, - я – мистер Икс». Она неожиданно прыснула. «Следуя незатейливой логике, я – миссис Игрек».
  Светило солнце. Дул прохладный ветер. Падали отжившие свой срок листья, устилая жёлто-блёклым ковром землю. Птицы карандашами-крыльями расчерчивали лазурный ватман неба хаотично-упорядоченными линиями узора.
  В гипермаркете «Пятёрочка» купили провизии. Выяснив при помощи несложных вербальных уловок-ловушек, что  наши вкусы в области потребления производных смесей на основе этилового продукта схожи, купил водки, мартини бьянко, тоник, пакет замороженной клубники. Миссис Игрек округлила глаза. «Ну, вы, мистер Икс, даёте! – протянула она, - продаётся же свежая!» Терпеливо дождался, когда прошла волна удивления, пояснил, клубнику можно использовать вместо льда для охлаждения коктейлей.
  Итак, думаю, Аркаша, вернёмся к нашим баранам.
  Не надумай я навестить друга, наша встреча с миссис Игрек отложилась бы на бесконечно-неопределённое время. Следовательно, продолжаю раскручивать клубок мыслей, не строя далеко идущие планы, за первой страстью весьма возможно стремительное охлаждение и отрезвление (типа: «а тому ли я…»), мой холостяцкий модус вивенди не изменился. Но и это не факт. Наше первое, скажем так, визуально-пространственное свидание могло и не состояться. (Как себя ни корю за рефлексии, но так уж устроена русская душа, без них не жизнь, болото. А на своём примере, в ком гармонично переплелись и русские, и украинские, и польские, и даже немецкие корни, можно догадываться о силе рефлекторного гейзера!) Я мог не последовать совету Кости прокатиться и развеяться в Истринск, остаться дома, побродить в густом ельнике, растущем по одной трети периметра посёлка. Пройтись по самому Дмитрово, посетить магазинчики на рынке, зайти в торговый центр «Тон». На людей посмотреть и себя показать. Можно было бы с большой долей вероятности пройтись в храм Казанской Божией Матери или в церковь Богоявления в посёлке Красном. И всё! наши с ней пути-дорожки как пролегали врозь, так и дальше продолжили бы своё разобщенное существование. Но я внял межгалактическому голосу разума, который вложил в уста друга веские и убедительные доводы. Результат налицо. Мы, мистер Икс и миссис Игрек вдвоём в одной колыбели любви. Конечно же, любви; петлисто-извилистые коварно-ровные стези ненависти приводят к разобщению.
  Её дыхание… Оно меня завораживает. Ровное. Спокойное. Улыбаюсь про себя, на душе тепло. Спит… Спи, миссис Игрек, а я ещё немного помедитирую…
  Наша встреча… Была ли она запланирована? (Не мог и догадаться, что несколько часов спустя, она будет говорить нечто подобное, практически говоря моими словами.) Если взять за утверждение, сиди я в Якутске безвылазно, носа никуда не суй, она – живя в Истринске, маловероятно, что где-то когда-то при немыслимо-фантастических условиях параллельные линии наших Судеб пересеклись бы в одной точке, где-то там за горизонтом. Prima, нет прочных нитей общих знакомых. Secunda, нет постоянного прямого автомобильного сообщения между далеко расположенными на географической плоскости планеты и одной шестой части суши городами, даже не побратимами. Tertia, выход всё же есть; в небезызвестно далёкие годы повального увлечения чтением всего, что попадётся под руку, вычитал в одном почти раритетном изданьице, страницы оного норовили рассыпаться под пальцами в жёлтый пух печальных воспоминаний Вечности, одну интереснейшую мысль. Суть в ней сводилась к тому, что в жизни, как и в химии, происходят именно те процессы, которые должны происходить. Не стоит сбрасывать со счетов ингибиторы и катализаторы, неизвестных помощников, качественно влияющих на скорость реакции. Ну, это для каждого случая индивидуальный подход…
  В комнате сумрачно, но я всё равно отчётливо вижу матовую округлость плеча, бьющуюся на шее венку. Осторожно дунул на волосы. Завитки волос цвета спелой ржи шевельнулись и замерли. До зуда в груди захотелось рукой, слегка касаясь, нежно погладить плечо, движущееся в такт дыханию, прикоснуться к шёлку волос. И вспомнил слова давно читанного стихотворения: «На заре ты её не буди, на заре она сладко так спит». Но за окном вовсю игрался с тьмой ночи вечер, и нарушать гармонию – не хотелось.                      
  Пока витал в небесах, произошли изменения. Дыхание её участилось, она повела головой, локоны цвета спелой ржи пришли в движение. Не меняя позы, миссис Игрек потянулась. Плечи мелко затряслись. «Плачет? – встревожился я, - жалеет о случившемся?» Разгадка поведения миссис игрек оказалась проще: я услышал смех. От души у меня отлегло. Смех – это хорошо. Смех – индикатор отличного настроения. (А ты, Аркаша, выходил зря мандражил!) Потом она, прерывая речь смехом, поразила меня наповал. «Анекдотическая ситуация, - пояснила миссис Игрек, вжимаясь мне в грудь спиной. – Отымели и имени не