появились такие магазины в стране, сразу стало полно всяких вкусняшек из этих мага-зов, - рассказывала Унзури.
- Такие магазины - кормушка для проходимцев. Впрочем, вся наша страна -кормушка для главного проходимца. Везде, где появляется распределение, рождается и коррупция с коррупционерами, - пояснил драматург.
- А кто такие коррупционеры? - захотел узнать Оганио.
- Ворюги и казнокрады, - коротко ответил Отци.
Дети закивали головами, давая понять, что разобрались с этим термином. Они уже почти вышли со двора, когда Тунга окликнула женщина:
- Отци, с наступающим! - Тунга прервал общение с детворой и обернулся на голос. К ним приближалась их соседка по дому Гемма Иййя. Драматург приостановился и в приветствии вскинул руку, в ответ поздравив женщину с наступающим праздником.
- Привет, малыши! Как дела? О, как выросли! - поздоровалась Гемма с сыном и дочерью Джефри.
- Тетенька, малыши на горшок ходят, а мы уже попу сами вытираем, когда с унитаза слазим. А, впрочем, и вас - с новым счастьем, - пошутил Оганио.
- Пусть Бэквордация дарует вам в новом году мир, здоровье и хорошего президента, - Унзури улыбнулась и кивнула Иййе головой.
- Весельчаки и заводилы, - цокиула языком Гемма. - В рот вам палец не клади, как и вашему папе.
- Не надо, Оганио, сейчас острить по поводу того, что можно положить в рот, - предупредил мальчугана Тунга.
- Дядя Отци, если вы держите в своей голове такие тайные и извращенные желания относительно тети Геммы, то я лучше свой рот прикрою, - парировал Оганио.
- Ну... что я могу с ними поделать? Не пороть же их по голым задницам ремнем? - пожал плечами драматург.
- О-о-о! А это уже садо-мазо... - подмигнула соседке девочка.
- А я их к себе в праздничное агентство клоунами возьму. Пусть там публику веселят за деньги, а не просто упражняются в пошлости на улице. Там, как подопьют гости, такое бывает... - призналась владелица «Ликизо Ля Моййоу». -Сколько вам по возрасту сейчас?
- Через полмесяца по тридцать три года будет, - ответила Унзури. - Только развлекать всяких придурков мы с братом не собираемся.
- Почему придурков? - не поняла соседка.
- Потому что праздники и развлекаловку в такое трудное время себе могут позволить только казнокрады и коррупционеры, - пояснила девчонка и посмотрела на Отци.
- Мы можем, конечно, поотжигать и повеселить хомо, но только на похоронах какого-нибудь министра или самого Чини. Вот это, я понимаю, праздник будет по всей стране! Все нормальные хомо будут веселиться, салатик жевать да ром попивать. И только придурки от власти в трауре ходить будут, - добавил Оганио.
- Сколько же в этих детях не по годам сарказма и ненависти... - с сочувствием посмотрела на них, а затем на Тунга Иййя. - Шутки шутками, а ребят необходимо показать психиатру.
- Молчать! - приказал детям Отци, пытаясь предотвратить их реакцию на данное предложение.
- Хотя, - после небольшой паузы продолжила Гемма, - звереем мы параллельно зверствам рыжего плешивого волка.
- Живем по законам, принятым в его лесу, - грустно улыбнулся Тунга.
- Вы же, Отци, слышали, что произошло с нашим соседом Ытором Еблом? -спросила женщина.
- К сожалению для нас... и к счастью для него, - туманно выразился Тунга.
- Отци, а счастье-то у этого хомо от чего? От того, что бизнес у него Чини забрал? От того, что тиран национализировал сеть продовольственных гипер-маркетов «Чакула» под надуманным предлогом, что в этих магазинах владельцы непомерно взвинчивали цены, пытаясь нажиться на народе? - возмутилась Иййя.
- От того. Гемма, что живым и здоровым уехал из этой страны. От того, что, видимо, заключив сделку с теми, кто сидит наверху, без судов, шумихи в прессе и претензий подарил им свои акции этой компании. Потерял, тяжело, не спорю. Я тоже потерял многое за последние десять лет. Однако теперь Ытор Ебл встречает праздник Нового года вместе со своей семьей в веселой компании в цивилизованной стране.
- На то он и вампир, чтобы выкрутиться, - заметила Иййя.
- А его совладелец решил правду искать. Мол, ее можно найти в тоталитарной стране, если эту правду определил сам диктатор. Смешно. Сразу и статейка нашлась, и дело пришили. Теперь один, если прихватил с собой туда денег (а я думаю, что он не дурак), то построит бизнес поскромнее и менее доходный в нормальном государстве и будет там безбедно жить. А второй получит пару десятков лет колонии и станет зону топтать. Что лучше?
- Ну-у-у... - отчасти согласилась с собеседником владелица праздничного агентства, - это, как на проблему посмотреть: с оптимизмом или пессимистически.
- Вернее - пессимистически и очень пессимистически, - подкорректировал драматург.
- А вы когда планируете уехать отсюда? - спросила Иййя.
- Так вам и признайся. Открой вам душу, а вы сейчас не домой пойдете, а в МНБ и заложите дядю Отци. Так можно будет Новый год встретить в карцере спецслужб, если язык за зубами не держать, - ответил за соседа Оганио.
- Мальчик - чудо! - всплеснула руками Гемма.
- Я не поеду, - ответил Тунга.
- Вы уже невыездной? - поинтересовалась Иййя.
- Я хочу здесь досмотреть до конца закат солнц над нашим болотом, -пояснил драматург.
- Дядя Отци, я уже устала слушать про эту политику, мне надоел этот Чини и его министры. Пойдемте в супермаркет, - попросила Унзури. - День и ночь вы с папой обсуждаете эту дурацкую политику. Надоел этот негатив.
- Я вижу, вы сдружились с Хасимо, - заметила Гемма.
- Да, - признался Тунга. - Новый год будем вместе встречать.
- Куда-нибудь идете? - спросила женщина.
- У Хасимо просидим дома, выпьем вчетвером. Мы с ним виски, а детишки еще маленькие, так я им сейчас шипучего слабоалкогольного напитка возьму, -признался драматург.
- Дядя Отци, вы еще по подарку мне с Унзури обещали, - напомнил Оганио.
Гемма рассмеялась, достала из сумки по огромной конфете и отдала девочке
и мальчику. Те без подколок поблагодарили соседку.
- Конечно, без подарка не останетесь, - заверил школьников Тунга. - Я вам сделаю даже два. Первый я куплю для вас в нормальном супермаркете, который еще не успели национализировать.
- А второй подарок? - Унзури казалась заинтригованной.
- А в качестве второго я сейчас свожу вас на экскурсию в ближайший социальный магазин, который еще совсем недавно принадлежал Ытору Еблу.
- А что вы там нам купите? - задал вопрос Оганио.
- А там не покупают. Там смотреть надо, чтобы запомнить на всю жизнь, -пояснил Отци.
Далее все друг друга еще раз поздравили с наступающим праздником, и
Гемма Иййя направилась к себе домой, а Тунга с детьми пошел в бывшую «Чакулу».
* * *
Писатель Хасимо Маурицио торопился на пригородный поезд, который минут через пять должен был отправиться от перрона железнодорожного вокзала в Деривативах. Рыжий пес по кличке Окманат бежал рядом с ним, заглядывая Джефри в глаза. «Нет, дорогой Чини, у меня для тебя нет больше ничего вкусного. Слопал ты свою колбасу, а теперь отвали. Мне пора в вагон садиться, а тебе нельзя. В поезда таких хвостатых, как ты, президентов не пускают. Там только хомо ездят», - разговаривал со своим четвероногим другом Клиан.
Джефри подружился с этим кобелем года четыре назад. Это была бездомная, а если быть более точным, то вокзальная собака, которая занималась попрошайничеством в этом районе. Клиану приглянулось это животное, и он стал пса прикармливать всякий раз, когда приходил на работу. А работа после инцидента, когда его чуть не убили «слепой», «немой» и «убогий», была Джефри построена таким образом, чтобы как можно меньше пересекаться с этой троицей.
Клиан решил продавать свои книги не перед отправкой поезда, а во время движения состава. Он рассудил, что удобнее не впопыхах за десять минут пытаться всучить сказки покупателю, а не спеша предлагать свои произведения, спокойно беседуя с пассажирами в пути. «В этом случае мне не придется соревноваться с идиотами, торгующими желтой прессой и таблоидами, - рассуждал он, - и минимально с ними физически встречаться, а мой читатель все равно купит именно мои сказки. Мой читатель в большей степени интеллектуал, чем те, кто покупает газеты у моих конкурентов. Мою литературу в отличие от их газетенок никто не станет выбрасывать в конце пути. Да и видеть этих калек мне лишний раз тошно. Нет, я их не боюсь, но обиду-то они на меня затаили немалую. А значит, обязательно пожелают отомстить мне. Так к чему этих троих провоцировать?»
При таком графике работы у Джефри всегда было свободное время перед отправкой поезда, чтобы покормить Окманата и пообщаться с ним. Почему Клиан назвал этого пса именем президента страны? По всей видимости, он нашел некое внешнее сходство. Именно внешнее, ибо внутренний мир Джефри был настроен антагонистически относительно всего того, что наполняло Чини.
Клиан считал, что морда этой собаки была точь в точь, как лицо президента республики Хеджер. Отсюда и кличка у пса. А когда писатель выбрил рыжую голову собаки таким образом, что оставшаяся шерсть была подобна бакенбардам и лысине действующего главы государства, то многие пассажиры при слове «Окманат» в адрес пса, восторженно восклицали: «А похож на него! Ой, как похож!».
Иногда Джефри устраивал небольшие представления перед публикой, ожидавшей поезд. Он приказывал кобелю: «Окманат, ползи!». И дрессированная собака передвигалась на брюхе под аплодисменты зрителей. Или давал команду: «Окманат, к ноге! Окманат, лежать!». И четвероногий друг замирал на месте. Пес был смышленым, он даже демонстрировал предсмертную агонию президента, когда Клиан обращался к нему с просьбой: «Окманат, покажи, как ты сдыхать будешь». Животное падало на спину и начинало дрыгать ногами. Все смеялись и угощали пса разными сладостями или мясными продуктами.
Однако больше всего забавляло жителей и гостей столицы, когда Джефри просил собаку продемонстрировать: «Покажи, как брешет наш презик с экрана телевизора». Тогда Окманат становился на задние лапы и заливался протяжным воем и лаем.
Полиция на вокзале пресекала такие спектакли, но сержанты сами смеялись. И лишь служебные инструкции толкали их на то, чтобы пригрозить Клиану задержанием за нарушение общественного порядка. Писатель в этом случае без пререканий уходил, а его друг Окманат прекращал представление, убегая вслед за Джефри и виляя на прощание зрителям хвостом.
За восемь лет писатель Хасимо Маурицио стал узнаваем в пригородном железнодорожном сообщении. Когда он шел по вагонам, некоторые с ним здоровались кивком головы, иные улыбались, либо подмигивали, самые близкие вступали в разговор, интересовались, когда появится новая книга, и выражали моральную (реже материальную) поддержку.
На то, чтобы обойти весь состав от первого вагона до последнего, у Клиана уходило от получаса до часа. Он пробирался между пассажирами по проходу с такой скоростью, дабы успеть выйти на определенной остановке в зависимости от графика движения поезда и успеть пересесть на состав, едущий обратно в Деривативы. Так как сутки на Тренде длятся пятьдесят часов, то за день можно совершить приличное количество вояжей в пригородных поездах из столицы по различным направлениям.
В этом рейсе Джефри не успел вовремя покинуть поезд на нужной остановке - разговорился с одним из знакомых и поехал дальше. После того как он закончил обход состава, Клиану
