чтобы Мулат командовал?! Дик бы справился с этим лучше. А что же этот больной заморыш не уходит с палубы? Ведь еле держится на ногах, а всё торчит у борта, не идёт к себе.
Мысли Хьюго, как и положено всем мыслям, быстро перескочили на новый предмет, и он задумался о мисс Фэрфакс, которая теперь представлялась ему совсем по-другому, не уверенной в себе властной женщиной, а такой, которая всю свою жизнь без остатка отдавала и отдаёт другим.
Френка тоже интересовала сестра профессора, но не её характер, а секрет её отношений с Мулатом. Оставив Акселя прилипшим к борту, он отвёл одноглазого моряка в сторону.
- Мулат, что тебя связывает с этой пассажиркой? – спросил он. – Каким образом вы познакомились?
Но тот, только что охотно говорившей о чудесной женщине с коком, почувствовал острое нежелание рассказывать о ней Френку.
- Я ей помог, когда она чуть не упала, поэтому она меня запомнила, - объяснил он.
«Что-то он темнит, - подумал Френк. – Не иначе как эта дама переметнулась от своего прежнего дружка к новому. На вид-то она леди, но раз связалась с Линчем, то способна проявить интерес и к Мулату».
Дик еле дождался, когда Мулат, получив указания от капитана Йенсена, отошёл от него и Френка, и подлетел к нему.
- Капитан на меня очень сердится? – спросил он.
- А ты как думал? – с серьёзным видом пошутил Мулат. – Готовься к расплате. И прекращай посторонние разговоры, парень. Придётся тебе поработать.
- Зачем капитан нас так гоняет? – не понимал молодой матрос.
- Сам не разберу, - признался Мулат. – По-моему, большая часть того, что мы делаем, не нужна. Но наше дело – слушаться.
- Может, он хочет немного поучить этих увальней? – высказал догадку Дик.
- Возможно, - согласился Мулат, но про себя подумал, что лучше бы капитан решил провести учения, когда будет здоров.
«К отцу лучше пока не заходить, когда он там один, – решил Дик. – Может, к вечеру он перестанет сердиться?»
Но и ужин Хьюго выдал своему воспитаннику, затесавшемуся в середину очереди, молча и хмуро, поэтому молодой человек совсем упал духом. Он устал за хлопотный день, но до последнего надеялся, что кто-нибудь из будущих вахтенных подберётся к партии очередных «счастливчиков», разделит с ними их сомнительное счастье и его придётся заменить. Однако его мечтам не удалось осуществиться, потому что избранники судьбы ревниво оберегали свою исключительность и не подпускали неудачников к выпивке.
- Чего ждёшь, Брайтон? – осведомился Аксель у мнущегося в нерешительности матроса. – Иди спать. Нечего тебе здесь околачиваться без дела.
Дик вцепился в последнюю фразу, как утопающий в пресловутую соломинку.
- Капитан, у меня бессонница. Дайте мне какое-нибудь дело. Я могу встать на вахту.
- Пошёл вон, – устало ответил больной. – И чтоб я тебя до утра не видел.
- Боишься, что кок тебя прибьёт? – спросил Френк, ухмыляясь.
- Заткнулся бы ты! – огрызнулся переполненный тяжёлыми предчувствиями Дик. – Как бы тебя не прибили.
- Что ты сказал? – нехорошо прищурился Френк.
Аксель схватился за сердце, и его сторож решил сдержаться. Он махнул рукой дерзкому матросу, показывая на его каморку. Дик, смущённый наглядным проявлением болезни капитана, счёл за лучшее покориться неизбежному и вошёл к отцу.
- Я его не трону, капитан, - успокаивал свою жертву мучитель. – Гадкий щенок, но я его помилую. Язык бы ему укоротить, но я этого не сделаю.
- Не надо на него сердиться, - попросил Аксель слабым голосом. – Вы очень хороший актёр, Френк. Слишком хороший. Откуда Брайтону знать, что здесь командуете вы, а не я?
Это была лесть, но настолько тонкая и приятная, что умный Френк её не распознал.
- На его счастье, - миролюбиво ответил он.
Глава 41
К каким последствиям привели стоптанные задники
Хьюго догадывался, почему Дик не спешит к своему гамаку, и посмеивался, очень довольный проявленной строгостью. Сейчас он служил коком, но для молодого матроса по-прежнему оставался капитаном, и тот обязан был выполнять его приказы. Так пусть парень помучается вволю, раскается, а потом порадуется, что его простили. Капитан Тенч иногда применял именно такой способ наказания: изнурит провинившегося неизвестностью и ожиданием жестокой расправы, а потом поговорит с матросом, внушит ему, что в следующий раз его не пощадит, а сейчас прощает его, и страдалец чувствует благодарность и готов идти за великодушного капитана в огонь и воду. Очень хороший и действенный метод, если им не злоупотреблять, и Хьюго пользовался им в исключительных случаях, когда у него на люггере кто-нибудь оплошает.
Капитан Линч услышал вопрос Френка, очень неприятный для ушей Дика, и грубый ответ и подумал, что лучше бы его парню не задирать дружка Акселя, но сейчас же сосредоточился на предстоящем разговоре с ослушником. Самым трудным было внушить ему мысль, что его поступок заслуживает самой суровой кары, но она настигнет его не в этот раз, а если что-то подобное повторится.
Дик вошёл в каморку, прикрыл за собой дверь и остановился, с тревогой глядя на мрачного отца, стоявшего, словно грозный судья в ожидании подсудимого. Он безмолвствовал, и Дик не шевелился, боясь нарушить тишину. Время шло, и Хьюго начал понимать, что это молчаливое стояние может продлиться до утра.
- Что скажешь? – холодно спросил он.
- Виноват, капитан, - пробормотал Дик, всем своим видом изображая раскаяние.
- Я приказал тебе вернуться на люггер, поручил твоим заботам моего друга, с которым случилось несчастье.
- Виноват, капитан, - покаянно повторил молодой человек.
- Прежде я считал, что могу рассчитывать на твою помощь.
- И сейчас можете, капитан. Я для того и вернулся.
- Теперь я в этом не уверен, - хмуро продолжал Хьюго. – Ты и в следующий раз можешь не выполнить мой приказ.
- Мне нет прощения, капитан, - ответил Дик. – Я готов понести любое наказание.
- Какое же наказание ты считаешь достойным твоего поступка? – осведомился Хьюго.
- Воля ваша, капитан, но думаю, что я уже наказан сознанием того, что поступил дурно.
Хьюго шагнул к нему, и Дик решил, что сейчас рассерженный капитан впервые в жизни его ударит, но тот, рассмеявшись, взъерошил ему волосы и обнял.
- Балда ты, Тигрёнок. И давно ты это задумал?
Дик был счастлив, осознав, что отец и не думал на него сердиться и очень рад его возвращению.
- С самого начала, капитан. Простите меня, но я не мог уйти без вас.
- Тебе всё равно придётся привыкать жить без меня. С капитаном Йенсеном ты, разумеется, плавать не будешь, но я подыщу тебе хорошее судно.
- Но ведь пока я могу быть с вами?
- Не выбрасывать же тебя за борт, - согласился Хьюго и жестом указал на пол.
Они удобно расселись и достали трубки. Дик блаженствовал. Как бы неприятен ни был Аксель, как бы ни цеплялся к нему, выискивая несуществующие поводы для выговоров, но ради таких вот непринуждённых бесед с отцом с глазу на глаз он готов был вытерпеть что угодно.
- Рассказывай, как вы с Мулатом пробрались на шхуну, - попросил Хьюго.
Он со всем вниманием слушал своего воспитанника.
- Эти воды небезопасны, - сообщил он. – Редко, но акулу здесь можно встретить.
- Вот и Мулат это сказал. Удивительно, что он ничего не помнит, а многое знает. Кстати, он не знал, умеет ли он плавать. – Тут Дик засмеялся. – Он не сразу прыгнул в воду, но тянул недолго.
- Он часто бывает неразумен, - ответил Хьюго, - но он смелый человек. Ты напрасно смеёшься, Тигрёнок. Для человека, который не умеет плавать, прыгнуть в глубокую воду – мужественный поступок, а ведь он в первый раз на своей памяти полез в воду.
Такой довод не приходил Дику в голову.
- Пожалуй, - согласился он и продолжал. – Мы поднялись по якорной цепи. И вы тоже по ней лезли, капитан?
Он фыркнул.
- Капитан бы, конечно, не полез, - степенно ответил Хьюго. – Он бы, как и подобает его званию, поднялся по трапу. Но для кока сойдёт и якорная цепь. Надо уметь пользоваться всеми преимуществами своего положения.
Дика постепенно отпускало напряжение этого дня, и он готов был смеяться любой малости.
- Прекрати веселиться и рассказывай дальше, - велел Хьюго.
- Мы спрятались в трюме, но не там, где думал капитан, а дальше.
И Дик передал, как Аксель допрашивал их с Мулатом.
- И представляете, он не дал мне ответить, а сам указал на люк. А мне-то что? Я согласился, если ему это больше нравится. Лишь бы не тявкал… Ой, капитан!..
- Что такое?
- А может, это он с кем-то встречался в трюме?
- О чём ты говоришь, Дик? – не понял Хьюго.
- Когда мы с Мулатом сидели в той части трюма, где… сидели, то есть в нашей части, то где-то в другом отсеке кто-то разговаривал. Мне показалось, что мужчина и женщина.
- Миссис Барлоу? – предположил Хьюго.
- Я тоже так подумал, но Мулат утверждал, что это точно не она. Но ведь не мисс Фэрфакс и не девушки туда спускались? Мулат сказал, что это двое мужчин, но у одного голос грубый и низкий, а у другого высокий и более мягкий, поэтому и кажется, что разговаривают мужчина и женщина.
- Вполне возможно, - согласился капитан Линч, не особенно интересуясь этой деталью. - В трюм могли спуститься по приказу капитана, чтобы что-то поднять наверх или, наоборот, унести с палубы. Но не исключено, что там была развесёлая миссис Барлоу с каким-то из своих ухажёров, а Мулат не узнал её голос из-за того, что он доносился издали и через перегородку, может, не одну, и искажался.
- И я думаю, что это горничная, - сказал Дик. – Она со всеми заигрывает, особенно с Френком. – Она часто его подзывает и о чём-то с ним говорит, а сама так при этом кокетничает, что смотреть противно. Мистеру Митчеллу это тоже очень не нравилось. Неужели Френку доставляет удовольствие? Она и с вами так себя ведёт, капитан?
- Ну… это в её манере, - сдержанно согласился Хьюго.
- А с кем же она любезничала в трюме? Я подумал, что, может, это был Аксель? Недаром он так странно себя вёл.
- Что ты, дружок! Что бы мы о нём ни думали, но эта женщина его не интересует.
- Почему же он тогда не хотел, чтобы мы были там, где сидели? То есть, не хотел думать, что мы там были. Избегал думать… Или страшился думать.
«Работа Мистера Диксона, - отметил про себя Хьюго. – Как тщательно он подбирает нужное слово! Коротышка бы не стал над этим трудиться, а Херувимчик сразу бы брякнул совсем не то, что нужно. Даже Дед не затруднил бы себя подобными заботами».
Ему представилась его уютная каюта, красивые чашки на столике, кофейник, а вокруг – милые его сердцу люди. Он вздохнул и поудобнее развалился на жёстком полу.
- Всё-таки, Тигрёнок, ты ненормальный – заявил он. – Ты бы очень скоро добрался до «Француза». Плавал бы с хорошими ребятами, разговаривал бы с достойными людьми. Сидели бы за кофе с Дедом, Мистером Диксоном, Мулатом. Ты бы слушал умные речи. Как славно! И вместо всей этой благодати ты вернулся к дырявым бочкам и стоптанным задникам… Дик, перестань!
Но Дика словно прорвало. Он не просто хохотал, а стонал от хохота, корчась на полу и держась за живот, и никак не мог остановиться.
- Тигрёнок, тебе станет плохо, - забеспокоился Хьюго. – Может, сбрызнуть тебя водичкой?
Снаружи Френк мрачно размышлял о том, что вместо ожидаемого отдыха он вынужден вновь переживать бессонные дни и ночи, карауля Акселя да ещё хлопоча над ним во время его припадков. И всё из-за проклятых Линча и Тигра. Но скоро он от них избавится. Как просто было бы тихо их прирезать и
