тогда болен. Дед и Коротышка тоже следовали его примеру, когда ухаживали за тобой, Дик… Теперь забудь обо всех своих несчастьях, Мулат. Ты со мной, а со мной тебе не грозит никакая неприятность, кроме петли на шее или каторги… Принёс? Молодец, Дик.
- Что ты делаешь, Хьюго?! - ужаснулся старик, отбирая у него губку. - Дик, принеси кусок парусины. Мы сейчас постелем её на койку и на ней его вымоем. Я полагаю, что для этого нам понадобится ещё пара ведёр воды с уксусом. Может, следовало бы больше, но больной не выдержит. И осторожнее, капитан, а то от него остались лишь кости. Как бы ты со своей силой и чрезмерным усердием не прикончил его. Лучше уступи его мне и позови Коротышку. Хорошо, что Мистер Диксон не взял его с собой, когда уходил во второй раз.
Мулат очень ослаб и плохо соображал, что с ним делают, а немного пришёл в себя только от аромата куриного бульона. Он с удивлением обнаружил, что лежит в удобной постели, на нём чистая одежда, а кожа так и дышит, освобождённая от толстого слоя грязи.
- Где я? Мне показалось, что я встретил моего друга Бешеного… Хьюго, это ты?
- Всё в порядке, Мулат, - сказал капитан, помогая ему сесть и поддерживая за плечи. - Сейчас ты поешь и будешь спать. Всё дурное позади. А поговорим мы завтра.
Коротышка кормил его, как маленького, потому что измученный за трудный день больной не мог удержать в руках ложку. Дед и Дик стояли на подхвате, а Питер то и дело просовывал голову в дверь, готовый исполнить любое приказание. Мулат уснул сразу же, едва миска опустела.
- Занимайся своим делом, капитан, - велел старик. - Я посижу с ним. Ступайте отсюда все и унесите всё лишнее. Дик, отнеси ведро на место.
Он сделал знак Хьюго, и тот задержался.
- Как ты думаешь, он помнит, что Мулат назвался его отцом?
- По-моему, нет, Дед. Он услышал это имя совершенно спокойно.
Но капитана продолжали мучить сомнения.
- Бедняга умер бы без нашей помощи, - сказал он Дику на палубе. - Ему повезло, что мы оказались в том кабаке в нужное время. Ты его, конечно, не узнал, хотя и видел раньше.
- Вы тоже его не узнали, капитан, - возразил молодой матрос. - Я почти не помню, каким он был раньше.
- А что ты помнишь? - насторожился Хьюго.
- Это ведь он бежал из тюрьмы? А потом мы встретили вас. Он сказал, что он мой отец.
- Ты уже почти взрослый мужчина, Дик, и должен понимать, что иногда люди совершают необдуманные поступки. Мой друг Мулат - хороший человек…
- Но он мне не отец, - со смехом докончил Дик. - Я это понял много лет назад.
- Не думай о нём плохо, мой мальчик.
- Что бы со мной было без него? Наверное, сейчас я бы лазил по карманам или примкнул к какой-нибудь шайке.
- Думаю, что второе вернее, - проговорил Хьюго. - Для первого дела у тебя не хватало ловкости. Когда ты залез в карман к Деду…
Оба засмеялись, припомнив их первую встречу.
- Надеюсь, он выздоровеет, капитан? - спросил Дик.
- Попробовал бы он у меня не выздороветь! Ещё как выздоровеет. Мы с ним будем поплавать вместе, как в былые годы. Зови его Мулатом, Дик, потому что его фамилия не Брайтон. Но ты продолжай носить эту фамилию, потому что она принадлежала одному очень славному парню. Я тебе когда-нибудь расскажу о нём. И он тоже был Дик, как и ты.
Глава 14
Злоключения богатого наследника
Проснувшись на следующий день, больной почувствовал себя лучше.
- Я ведь вчера в первый раз решил поиграть, - сказал он. - До этого я не осмеливался отходить от места, где ночевал, и просил милостыню. Потом почувствовал, что умру от голода, если не попытаю счастья, и пошёл… побрёл в ближайшую таверну. Это совсем близко, а я раза четыре присаживался отдохнуть.
- Не счастья попытать, а испытать свою ловкость, - поправил его Хьюго. - Ты был опытным шулером, Мулат.
- Был, - печально согласился тот. - Мне всегда везло в карты.
- Что же с тобой случилось, друг? Где тебе вышибли глаз? Когда?
- Давно. Помнишь, ты оставил меня у Червяка?
- Мне не следовало этого делать, но я лишь много времени спустя понял, что он был мне злейшим врагом. Я потом тебе расскажу о нём. Это из-за него ты потерял глаз?
- Почти. В его таверну пришли, чтобы меня арестовать, но я врезал тому молодцу, а заодно и Червяку и сбежал.
Хьюго засмеялся.
- Это хорошо, что Червяку досталось, - одобрил он.
- Я не знал, куда податься, чтобы меня не поймали, а тут подвернулась шхуна, куда меня приняли матросом. Ох, и зверь же был там капитан! И команда подобралась из самых подонков. Уж мы с тобой знали разных людей, Бешеный, а Ян тоже подбирал себе не мальчиков из воскресной школы, но таких дьяволов надо было поискать. Артур Бек в сравнении с ними был ангелом. У него хоть мозги имелись, а у этих, кроме кулаков, ничего не было. Там-то мне и вышибли глаз. Представляешь, я видел собственный глаз, но не в зеркале…
- Всё-всё, Мулат, не вспоминай об этом, - прервал его Хьюго. - Когда-то мы и сами… Артур Бек хоть и не видел своего глаза, но он ничего другого тоже не видел.
- Зато как же спокойно стало без него на «Эдеме»! - возразил Мулат. - Прежде ты не жалел о нём.
- Я и сейчас не жалею. Это был страшный человек, и дело всё равно кончилось бы чьей-нибудь смертью, но… Видно, я старею, Мулат. Прежде я легче воспринимал такие вещи.
- Ты говоришь, что Червяк был тебе врагом? Тогда он и ко мне не должен был питать дружеских чувств. Не он ли меня выдал? Он всё ещё держит таверну?
- Можешь про него забыть, потому что его уже нет в живых.
- Он умер? А ведь он был намного моложе нас.
- Не своей смертью, но я к этому отношения не имею.
- А его жена? Я её помню. Она была немая, с изуродованным лицом и хромая. Ты её называл дьяволицей. Это ведь благодаря ей мне удалось вовремя обнаружить засаду. Она так взглянула на дверь одного номера, что я сразу всё понял. Она жива?
- Она жива, Мулат, но теперь у неё другое имя. Рассказывай, как тебе удалось уйти с этой чёртовой шхуны.
- Сейчас объясню, но прежде скажи, кто этот парень, который был с тобой. Ты называл его Диком. Это не тот мальчик, который…
- Тот самый, Мулат. Я оставил его на люггере и ни разу об этом не пожалел. Если бы ты тогда последовал моему совету, то у тебя был бы теперь взрослый сын.
- У меня бы не было взрослого сына. Куда бы я его дел? На ту шхуну? Там его забили бы до смерти, растерзали бы. Это были не люди.
Капитан Линч призадумался.
- Ты прав, дружище. Я всегда считал, что ты совершил ошибку, отказавшись от отцовства, а теперь вижу, что всё получилось к лучшему.
- А он знает, что я ему не отец? - опасливо спросил Мулат. – Я очень на тебя рассчитывал, когда оставлял его у тебя.
- Не беспокойся, он всё знает и очень благодарен тебе за то, что ты оставил его на люггере. Я тоже. Мне кажется, что без него на «Французе» жизнь была бы не та. И Дед его очень любит. Но продолжай свой рассказ. Или, может, тебе надо отдохнуть?
- Я, наверное, ещё не смогу встать, вчерашний день отнял у меня все силы, но мне намного лучше. Если бы ты позволил мне выпить ещё бульону, я, наверное, стал бы совсем здоров.
- А, пожалуй, уже можно, - согласился Хьюго. - Спрошу у Деда.
На всякий случай старик посоветовался с опытным в деле ухода за больными Коротышкой, и тот решил, что маленький кусочек куриного мяса больному не повредит. Однако после еды на Мулата напала такая сонливость, что он смог продолжить рассказ только спустя четыре часа, когда проснулся, ещё немного поел и почувствовал прилив сил.
- Говори, дружище, - попросил Хьюго. - Как ты расстался со шхуной?
- Мне удалось сбежать от них в Калькутте. Как я сумел, сам не понимаю. Мы таскали груз, и вдруг я увидел, что возле меня только один парень из нашей команды. Я заехал ему ящиком по морде и бросился бежать. Так бежал, что сам удивился, а куда бежал, разумеется, не имел представления. Тут мне помог случай. Я наткнулся на путешественника, который отправлялся исследовать малоизученные места. Я почти честно всё ему рассказал и, видно, сумел его разжалобить, потому что он решил прихватить меня с собой. Тогда я был здоров и силён. Меня не смогли сломить даже избиения, которым я часто подвергался.
- Это мы быстро исправим, - откликнулся капитан.
Тут он осознал, насколько двусмысленно прозвучали его слова и усмехнулся.
- Спасибо, - кротко поблагодарил больной, тоже подумавший о двояком понимании этой фразы.
- В том смысле, что ты станешь крепче прежнего, - пояснил Хьюго. - А что было дальше?
- Мы отправились в тот же день, к великой моей радости. Пока мы ехали по обжитым местам, было неплохо, а иногда даже очень хорошо, но настала пора, когда нам пришлось пробираться по джунглям. Вот тут-то мы и хлебнули горя. Мой путешественник оказался совсем не подготовлен к таким испытаниям, а потом ещё и заболел, так что мне пришлось взять командование на себя. А какой из меня командир? И всё-таки мы куда-то шли, хотя я и сам не знал, куда. Кончилось тем, что путешественник умер, а носильщики и проводник сбежали, прихватив с собой всё, что представляло собой хоть какую-то ценность. Я был брошен на гибель. Кто бы, наверное, не растерялся на моём месте, так это Один, ведь он привык к джунглям в Бразилии, но я не теряюсь только в море. Однако мне ничего другого не оставалось, кроме как брести наугад, растягивая то немногое из провизии, что у меня оставалось. Не пойму, как меня не задрали дикие звери? Это сейчас я совсем тощий и не представил бы для них интерес, а тогда исхудал, конечно, но был ещё ничего. Когда у меня еды почти не осталось, мне опять повезло, потому что я набрёл на добрых людей, которые меня приютили и приняли в свою компанию. Я смог бы столковаться с людьми многих национальностей, но с языком этих индусов я знаком не был, поэтому объяснялся с ними знаками. К какой касте они принадлежали, я тоже не знаю, но хорошие люди есть везде, к какому бы обществу они не принадлежали.
- Может, это были неприкасаемые? - спросил Хьюго. - Это низшая каста. Отверженные.
- Кого ты пытаешься учить, Бешеный?! - с достоинством ответил Мулат. - Я Индию знаю намного лучше тебя, из самого, можно сказать, сердца. Нет, это не были неприкасаемые. Они ели всегда отдельно от меня, и я не имел права касаться их пищи. Были и ещё кое-какие ограничения религиозного свойства. Но, к счастью, и я для них не был неприкасаемым. К сожалению, и неприкосновенным я тоже не был, потому что они колотили меня, если я делал что-то не так, но не очень сильно, сравнить нельзя с тем, как меня били на шхуне. Мой путешественник, пока был жив и относительно здоров, всё время рассказывал мне об обычаях индусов, поэтому я совершал не так много ошибок, как мог бы, если бы появился среди этих людей без подготовки. Говорю тебе, что это были очень хорошие люди. По-моему, они были разбойниками, потому что грабили и, случалось, убивали.
- А ты? - поинтересовался Хьюго, которого одолевал смех.
- Нет, я ведь не знал, что они собираются делать и на кого нападать. Я был у них на самой чёрной работе: таскал воду, расчищал место для стоянки. Мне сейчас начинает казаться, что я был у них рабом.
Хьюго уже хохотал открыто, до слёз, до изнеможения, хохотал так, что в дверь заглянул Мистер Диксон, увидел, в чём дело, и сейчас же деликатно скрылся.
- Ничего страшного, Дед, - донеслось до оставшихся в каюте. - Это наш капитан расспрашивает своего друга о его несчастьях.
Мулат, собиравшийся обидеться, тоже засмеялся.
- Я ожидал от тебя большего сочувствия, - всё-таки сказал он.
- Я тебе очень
