простые вопросы не находилось никакого ответа. Это были да-же не вопросы, а просто вопли измочалившейся ожиданием души.
Что разумного я делаю, в этом диком краю? снова и снова спрашивал себя вконец расстроенный военный. Зачем я здесь? Ведь и хромому зайцу понятно, что никто ни с кем воевать не собирается. Мы все здесь статисты дурацкого спек-такля, поставленного безумным режиссёром. Только одним выпало из стратегиче-ских соображений торчать здесь, у чёрта на куличках в то время, когда другие в это время совсем не тужат, а преспокойно служат на берегу тёплого синего моря и каждый вечер кушают в ресторане горячие шашлыки, запивая их под зажигатель-ную музыку кровавым «Каберне». Почему именно мне выпало глупо тратить свои лучшие годы здесь, на краю света, на задворках цивилизации, в богом забытом краю, где уныло пасут своих оленей полупервобытные люди? Откуда такая не-справедливость?
Последний вопрос можно было и не задавать, поскольку ответа на него никто пока не нашёл.
День клонился к закату, а вертолёт всё не отвечал. Придётся ждать до утра, потому что ночные полёты после последних катастроф были решительно запре-щены.
С самого утра день майора Вересаева начался плохо. Про кофе забыли, и он сбежал (и так всякий раз!). Кусок хлеба с икрой упал на нечищеный пол не той стороной. Горячую воду опять отключили без предупреждения. Жена снова вор-чала, собирая разбросанные вещи. Пришёл на службу и там несчастье: у второго пилота сбежала собака и сына за неуспеваемость выгнали из института, а у борт-механика заныл зуб.
Но все эти мелочи жизни не могли помешать слаженной команде Вересаева отправиться на выполнение важного боевого задания.
День не зря начался плохо.
Настоящие учёные решительно рекомендуют не верить приметам. Они пишут умные статьи и выступают с лекциями по радио, и все твердят, что приметы это всё жуткая ерунда. Нехорошо так говорить. Ведь каждому известно и тем, кто сам читал римских классиков, и тем, кто знает их только понаслышке, что в день убийства Цезаря по всему Риму с утра не переставая голосили петухи, а ко-му-то во двор даже забежал дикий волк. То-то! А ещё перед самым вторжением на Русь наполеоновских французов в небе над Москвой появилась комета. Если кто захочет спорить, пусть вначале почитает «Войну и мир» русского писателя Льва Николаевича Толстого.
Я бы сказал этим учёным так: «Господа, вы ошибочно не верите в приметы только потому, что по беспечности своей не удосужились выяснить их механизм действия. Я бы посоветовал вам при всей вашей образованности и завидных учё-ных степенях не отворачиваться от очевидного, а заняться научным исследовани-ем этого важнейшего для нашего населения вопроса».
И впрямь, как можно не верить приметам? Это же просто смешно. Всего лишь неделю назад, когда мой знакомый торопился на семинар, ему перешла во дворе дорогу соседская чёрная кошка. Даже не хочется вспоминать, что вскоре стряслось в Иране.
Счастливо уцелевший экипаж боевого вертолёта «МиГ-88» кряхтел, постаны-вал, тёр ушибленные места и с невыразимой тоской смотрел на изуродованную кабину. Несколько минут назад перед самым приземлением мотор перестал рабо-тать, и машина стала падать. Не слишком быстро, потому что поддерживалась ав-торотацией большого винта, но всё же с достаточной скоростью для того, чтобы при ударе о землю отвалились хвост и одна лопасть. На том, что осталось, не по-летишь.
Хлопотливый день закончился, наступила ночь, потянуло холодом, но по-страдавших никто пока не искал.
Майор Вересаев с отвращением ещё раз взглянул на бренные останки талант-ливой инженерной конструкции и неласковым словом помянул полковника Воло-буева:
Этот индюк, вишь, свежей ягодки захотел. А что я теперь скажу? Случись такое в пределах полигона, всё сразу бы замяли самое обычное ЧП. Нам же здесь, в данном месте, вообще делать нечего, и в полётном задании эта точка не указана. А пожелание этого козла брусничкой побаловаться, тудыть его в качель, к делу не пришьёшь, он-то от всего отопрётся. Так что на него посылаться и глу-по, и опасно. Выходит, получается, кругом виноватым буду я один.
Из-за Главной Сопки, той, что за рекой, выплыла чистая и полная луна и бро-сила свой яркий незамутнённый свет на всю роскошь и великолепие дикой нетро-нутой неразумным человеком природы, а с ней и на жалкие обломки ненужного здесь геликоптера.
Ракетницу не захватили, воды не взяли. Радио не работает. Костёр завести не из чего. Вересаев не сдержался и пнул ногой ни в чём не повинный обломок лавы. Тот отлетел, уступая своё место лунному лучу. И тогда что-то засверкало необык-новенно красивыми многоцветными вспышками. Пилот наклонился, поковырял-ся, потом распрямился лицо его прояснилось:
Ребята, кажется пронесёт!
Утром их нашли. Поисковый вертолёт долго кружил в стороне, около других брусничных полян, но потом всё же завернул и к ним. К тому времени они успели охрипнуть от отчаянных криков, хотя и знали, что там вверху никто в стрекота-нии винтов их голосов не услышит. И плечи болели оттого, что долго размашисто махали руками. А ещё очень хотелось пить. Потому что среди вулканического шлака ни капли воды не найдёшь, если снег не выпал.
Волобуев аж взмок, составляя весь день рапорт командующему округа. Он писал, что лично распорядился проверить указания геологов на возможность вы-носа из недр вулканов особо крупных кристаллов алмазов в процессе глыбового извержения. Он великодушно сообщил, что один из лучших экипажей полка, воз-главляемый умелым и исполнительным майором Вересаевым, в условиях испор-тившейся погоды, недостаточной видимости и при сильном штормовом ветре всё же попытался совершить назначенную посадку в заданном районе. При этом осо-бенно сильный, никем не предусмотренный порыв ветра опрокинул машину в момент приземления, что привело к поломке отдельных элементов конструкции. Тем не менее, экипаж остался жив, успешно выполнил задание, поставленное Во-лобуевым, затем, как положено, вызвал подмогу и доставил на базу все сто че-тырнадцать обнаруженных в данном месте кристаллов, по всей видимости алма-зов, удивительной чистоты и совершенства формы.
С точки зрения обывателя нет ничего проще, чем написать книгу, статью, от-чёт, доклад, донос и тому подобное. Бери чистый лист бумаги да авторучку и пи-ши всё, что в голову взбредёт, в своё полное удовольствие. Потом попроси кого-нибудь помочь расставить запятые. Вот ведь как всё просто! Увы: многие так пробовали не у всех получается. Над каждым текстом приходится долго и нудно трудиться. Вот и Волобуеву пришлось изрядно попотеть, чтобы внятно изложить в донесении всё случившееся и все свои мысли по этому поводу. Настолько точно изложить, чтобы даже медленно думающий командующий округом быстро сооб-разил, кто более других достоин награды.
Вообще-то кристаллов нашли сто пятьдесят два. Тридцать восемь из них эки-паж посчитал возможным оставить себе в виде компенсации за ушибы и пережи-тые волнения. Напрасно лётчики это сделали.
Полковник умел говорить с подчинёнными.
Так, протяжно сказал он Вересаеву, после того как принял у него алмазы и поцарапал ими оконное стекло. После глубокого вдоха с неизъяснимой печалью и в слегка вопросительной интонации повторил: Так?
Майор стоял по стойке «смирно» и терпеливо ждал, что последует дальше. Наконец дождался резкого выкрика:
Так где же остальные?
Какие остальные? с почти неподдельным изумлением спросил удачливый пилот.
Не понимаешь, сказал командир, возвращаясь к дружелюбному тону, тогда я тебе популярно объясню. Ты подумай хорошенько, что тебе светит за раз-битый по пьяному делу вертолёт. И, главное, почему ты оказался за пределами полигона? Может вы втроём заграницу сговорились перелететь вместе со всеми нашими военными тайнами? Тогда это совсем для каждого из вас плохо окончит-ся. Но больше всего для тебя. Потому что ты командир.
Командиру Вересаеву стало плохо.
Сострадательный Волобуев побрызгал его водичкой из графина и продолжил:
С одной стороны, мы можем сразу же начать с обыска твоей одежды и всех укромных частей тела. А ещё можем более эффективным способом допросить твою личность. Но с другой стороны, мы тут не звери и всегда готовы войти в по-ложение. Ведь в нашем гарнизоне сообразительные офицеры могут вполне уве-ренно рассчитывать на досрочное присвоение очередного звания, если конечно им не пришло в голову не спросясь начальства заныкивать крупные алмазы, посколь-ку это не положено.
Потом Волобуев и быстро раскаявшийся находчик природного богатства по-беседовали с остальными добытчиками, после чего справедливость восторжест-вовала и первоначальная арифметика найденного была восстановлена. Конечно, отдельные члены передового экипажа, совершая вынужденное пожертвование в пользу начальства, произнесли в своей душе некоторые слова, но приводить их здесь не имеет смысла. Раздражение их можно понять: ведь они были маленькие люди и всё время забывали, что брать можно только строго по чину. И вообще эти военные лётчики только вид имели воинственный, а в глубине души оставались бесконечно мирным народом. Так сказать: мы все за мир и не хотим войны. От-сюда с незначительным нарушением логики следовало серьёзное предупрежде-ние: кто против нас обречены.
Поэтому никто из других стран против этих воителей не должен был хотеть выступать. Одно лишь начальство к ним иногда придиралось, но на то оно и на-чальство.
Есть люди, совершенно недооценивающие интуицию. Вот и Амосов говорил, что самая плохая модель исследуемого явления лучше хорошей интуиции. Конеч-но, легко говорить, когда ты великий хирург, когда ты очень знаменит и любое твоё слово подхватывают как неоспоримую истину. А что нам, простым людям остаётся говорить и думать?
Лично я не берусь ничем, кроме дьявольской интуиции, объяснить желание командующего тринадцатым дальневосточным округом (не самое лучшее число, не так ли?) проведать этот совсем дальний аэродром, где даже помыться в бане большая проблема.
Интуиция интуицией, но весть о неповторимых ягодных полянах ведь могла и обычным порядком достичь ушей высокого начальства. А на такое диво всегда интересно взглянуть, потому что сама по себе служба хоть на самой высокой, хоть на самой низкой должности поразительно скучна и кошмарно неинтересна. Стра-тегический противник всё бездействует и никак не нападает. И в обозримом бу-дущем ничего такого себе позволить не собирается. В таких условиях поддержи-вать собственный дух и высокую боевую готовность пламенных защитников оте-чества просто невозможно. А раз так, то обязательно найдутся всевозможные упущения вверенных тебе гарнизонов, за которые их командиров следует хорошо вздрючить, если только не последуют немедленные извинения в форме аромат-ных балыков лосося, больших банок красной икры и, conditio sine qua non, непо-вторимой брусничной наливки. А чем же им ещё здесь на краю света заниматься?
Интуиция, сильно подогретая интереснейшим донесением
