увидел Ляо Шу и его нестареющего юношу. Опознать их можно было лишь по халатам. Они сидели на земле, привязанные к врытым в землю столбам с перекладиной. Лица потомка императоров и слуги неузнаваемо исказились от мучений, причиненных проросшими сквозь их тела и вылезшими изо рта и из глаз острыми листьями бамбука. Рядом с Ляо Шу валялся его цветной веер, на который кто-то из палачей наступил ногой, сломав пополам.
- Это чжурчженьская казнь, - негромко объяснил Бай Ли. - Человека сажают задним проходом на молодой побег бамбука и он, прорастая, разрывая плоть на своем пути, медленно убивает жертву. Этот вид бамбука вырастает за один день на длину ладони.
Темуджин долго всматривался в лицо учителя. Пересилив себя, он негром¬ко спросил:
- Тебе нужна помощь?..
- Нет, - тихо ответил Бай Ли. - Мы его похороним по нашим обычаям.
- Я буду тебя ждать, - с трудом проговорил Темуджин, и круто развернув¬шись, быстро пошел из леска к своему коню.
Торгауды, увидев своего хана, побежали к коням. Назад Темуджин гнал так, будто убегал от злых духов. В курене он сказал, что разрешает всем отдыхать три дня, и скрылся в своей юрте. Чиркудай медленно поехал к себе в сопровождении Субудея и Тохучара. Позади их, отстав, чтобы не мешать им разговаривать, медленно двигались три тысячи личной охраны. Весть о смерти Ляо Шу уже дошла до нукеров, хотя они не ездили со своими командующими в Ляоян. Ждали их в курене Великого хана, под Каракорумом.
- Все-таки чжурчжени добрались до него, - задумчиво сказал Тохучар.
- Этого боялись все, - вздохнул Субудей. - Я понимаю Ляо Шу в том, что ему хотелось уединиться. Но быть без охраны...- он посмотрел на Чиркудая:- Тебе тяжело?
Чиркудай помолчал и хмуро ответил:
- Я считал его своим лучшим учителем. Хотя Ляо Шу так не думал.
- Он для всех нас был учителем, - заметил Тохучар. - Настойчивость Ляо Шу помогла нам создать армию.
- Я знал его раньше, - негромко заметил Чиркудай. Но продолжать дальше не стал, или не смог. Лишь добавил: - Я верил ему.
Субудей кивнул головой:
- Сейчас мы это понимаем.
- Понимаем, - подтвердил Тохучар.
Вскоре в курень Темуджина прибыл Бай Ли со своим полком. На совещании Великий хан в первую очередь сказал:
- Сейчас Бай Ли объяснит, почему он появился у нас.
Медленно поднявшись с кошм, чжурчжень окинул взглядом две сотни коман¬диров, и громко сказал:
- Мой господин погиб. Его убили нынешние правители Китая, мои сопле¬менники, чжурчжени. Но я всю жизнь служил потомку киданьских императоров. Дело с том, что моего отца убили, вместо того, чтобы наградить. Такие уж подлые мои соплеменники. И это сделали свои. Много завистников. И я понял: мне с моим племенем не по пути. Я до сих пор хочу отомстить за отца. А сейчас и за господина, - Бай Ли сложил ладони лодочкой и поклонился в сто¬рону юга. Помолчав, продолжил:
- Великий хан уже выразил мне благодарность за то, что мы помогли вам в обучении. Но он меня огорчил, сказав, что не хочет воевать с Китаем, как было уговорено ранее с моим господином.
Да, я понимаю, что обстоятельства изменились, поэтому не буду настаи¬вать на немедленной войне с империей Цзинь. Однако войны не избежать. Мой господин, пусть ему будет хорошо на небе, говорил, что Алтан-хан не потер¬пит существования рядом со своим государством сильного соседа. А вы и есть - сильный сосед. Император всё равно нападет на вас, чтобы уничто¬жить или подчинить. Вы должны знать о каждом его решении, чтобы не упус¬тить момент подготовки войск империи к нападению. Вы должны успеть раньше, иначе погибнете.
Я не выдумал ничего. Так сказали астрологи и гадальщики. А они давно предупреждали моего господина, что ему грозит опасность у подножия сопки и в тот момент, когда рядом не будет охраны. Всё так и произошло. А еще га¬дальщики говорили, что империя будет воевать с кочевниками. Но в этой вой¬не проиграет Китай. Мой господин велел передать вам это, если с ним что-нибудь случится. Он знал, что погибнет.
А еще он велел передать просьбу Великому хану, - Бай Ли поклонился в сторону хмурого Темуджина, нахохлившегося в кресле. - Если он погибнет, как предсказали астрологи, я должен вместе с полком проситься в армию Чингиз¬хана, - он опять поклонился в сторону Темуджина и повторил: - Я прошусь в армию Чингизхана, - и замолчал, ожидая ответа.
Темуджин подумал, посмотрел на командиров:
- Я не буду у вас спрашивать - хотите вы или нет, чтобы в моей армии был полк Бай Ли. Я уже это решил и сообщаю вам - я беру его к себе. Но жить мы все будем не здесь, а в Каракоруме. Если ты, Бай Ли, согласен на это?
- Я согласен, Великий хан, - поклонился Бай Ли и уселся на кошмы. Темуджин покрутил кончик бороды и спросил, обращаясь ко всем командирам:
- Кто против моего решения?
Командиры молчали, посматривая друг на друга.
- Я хочу спросить, - с кряхтением поднялся на ноги Субудей.- Полк Бай Ли будет увеличен до тумена?
Темуджин посмотрел на Бай Ли, принуждая его к ответу. Китаец встал и, отрицательно покачав головой, сказал:
- Я хотел бы оставить свой полк таким, каким он был при моем господине.
Темуджин утвердительно кивнул головой:
- Я согласен.
Субудей уселся на место.
- Я хочу отомстить за моего господина. И все воины полка хотят этого. Мы это сделаем, когда начнется война с империей, - добавил Бай Ли и сел.
- Слишком неравны наши силы, - негромко произнес Темуджин.- Нам империя не по зубам. Но, поживем - увидим.
- Вы победите, - заметил Бай Ли.
Темуджин недоверчиво покрутил головой, но возражать не стал. Помолчав, он перешёл к насущным вопросам,
На одно из совещаний пожаловал Теб-Тенгри. Субудей зашипел на колдуна, Тохучар скривился, а Чиркудай, хотя и испытывал неприязнь, отнесся к гостю спокойно. Теб-Тенгри высокомерно окинул всех взглядом и, пожурив Темуджина за нехорошую привязанность к китайцам, заметив, что его брат Хасар сейчас находится у него:
- Хасар не хочет быть телегой в Монголии - он достоин лучшего. Назначь его своим заместителем.
Темуджин неопределённо дёрнул губами, и, не глядя на колдуна, сказал, что подумает над этим. Теб-Тенгри величественно ушёл, не удостоив вниманием командующих.
Шагая домой, Чиркудай слушал Субудея, кипящего от гнева.
- Мне очень хочется убить колдуна. Я не понимаю, зачем он так говорит о Хасаре? Ему нравится дразнить Темуджина? Добром это не кончится…
- Для Хасара, - буркнул Тохучар и, махнув на прощание рукой, свернул к своей охране.
- Может быть, Хасар действительно так сказал, - предположил Чиркудай. - Теб-Тенгри мне тоже не нравится.
- Он хочет поссорить братьев и вызвать смуту, - предположил Субудей.
- Великим ханом избран не Хасар, а Темуджин! - возразил Чиркудай. - Бессмысленно рычать после драки. Больше Курултая не будет.
- Я тоже это понимаю, но не могу сообразить: для чего Теб-Тенгри хочет их поссорить? - пробурчал Субудей.
- Может быть, он хочет таким образом избавиться и от самого Темуджина, а самому стать правителем Монголии? - высказал свою догадку Чиркудай.
- Но он же колдун! - удивился Субудей.- Его не изберут Великим ханом!
- Чтобы править Монголией, не обязательно быть Великим ханом, можно быть Великим колдуном, - задумчиво пояснил Чиркудай.- Темуджин не был нойоном, и сейчас нет войны, но его выбрали...
Субудей задумался ненадолго и хищно усмехнулся:
- Ты меня победил. Эта комбинация похожа на шахматную. И ты сумел её разгадать.
Чиркудай отрицательно помотал головой:
- Я не уверен, что прав.
- Ты предполагаешь почти так же, как Ляо Шу,- с завистью произнес Су¬будей. - Сейчас вспомню, как он говорил о хитростях между правителями? Я совсем забыл, - он задумался: - А! Вспомнил! Изощренные комбинации...
- Ты думаешь, что Теб-Тенгри так хитер? - спросил Чиркудай.
- Думаю, что не очень, раз мы сумели разгадать его планы.
- Но Темуджину об этом говорить нельзя, - вздохнул Чиркудай.
- Да...- подтвердил Субудей. - Ему опять нельзя ни о чём говорить...
В Каракоруме Чиркудаю, Субудею и всем остальным туменным, построили большие дома. Чиркудай привык к юрте, но Сочигель обрадовалась, попав под хорошую крышу. Она всю жизнь прожила в рабстве у уйгуров в глинобитном до¬ме. К юрте у неё не лежала душа. Не могла привыкнуть.
Чиркудай наблюдал за ней, за недовольно морщившей нос Хоахчин, которая бродила по комнатам и заглядывала в углы. Старуха, как и он, знала только юрты.
Сочигель быстро выбрала для спальни дальнюю комнату, и показала воинам охранной тысячи, где положить кошмы. Когда нукеры ушли, Сочигель уселась на них, выкатила в прорезь платья тугую грудь и принялась кормить захны¬кавшего Анвара. Чиркудай с удовольствием смотрел, как мальчонка чмокает. Круглые, не похожие на монгольские, глаза сына слипались после дороги. Но грудь он не отпускал. Однако усталость победила, и Анвар уснул, выпустив сосок изо рта.
- Он похож на тебя, - улыбнулась Сочигель.
Чиркудай помолчал и отрицательно помотал головой:
- Нет. Не похож. У него нет седого клока волос.
- И пусть никогда не будет, - испуганно произнесла Сочигель, прижав сы¬на к груди.
Чиркудай вздохнул:
- Он мужчина, поэтому будет воином. Ты должна быть готова ко всему.
Сочигель опечалилась, вздохнула и опустила голову, покачивая ребенка на руках.
Чиркудай радовался, когда приходили Субудей и Тохучар. Почему-то дру¬зей тянуло в его дом, где заботливая Сочигель всегда готовила с Хоахчин еду для нескольких человек. Субудей всегда приходил со своей молчаливой китаянкой. Никто не спрашивал у него, кем она ему приходится: наложницей, рабыней или женщиной. Сам он не распространялся на эту тему. Тохучар стал приходить со своей первой женщиной и с двумя подросшими сыновьями.
Подростки во все глаза рассматривали Чиркудая и Субудея. Очевидно, То¬хучар рассказал им свою историю, которая их восхищала. Приходил Джучи со своей женщиной, с крупным Орду и маленьким, но вёртким Бату, который уже научился играть в шахматы. Он иногда выигрывал у Чиркудая, но не у Субу¬дея. Бату очень огорчался, когда приходилось признавать своё поражение. Старался уговорить Субудея, чтобы тот ему проиграл понарошку. Но туменной был непреклонен:
- Если я стану тебе поддаваться, то ты проиграешь слабому. Учись выиг¬рывать у сильных соперников.
Бату внимательно слушал Субудея и, подумав, согласно кивал головой. Мальчику нравился этот изуродованный вражеской саблей богатур. Субудей от¬вечал ему тем же, что иногда вызывало зависть у Джучи, но не злость. А Чиркудай продолжал изредка проигрывать Бату: ему было приятно, что маль¬чишка радуется победе.
Но не всё шло гладко. Соратники видели, что Темуджин с каждым днем мрачнел больше и больше, получая известия о неблаговидных поступках Хасара. Оставляя после заседаний ближних, хан жаловался:
- Не дает покоя брату моё избрание. Сегодня вновь донесли его раз¬говоры о том, что он сумел бы дела вести лучше, чем я, - взволнованно вздохнув, Темуджин добавил: - Негодяй!..
- Тебе нужно его вызвать и круто поговорить, - посоветовал Субудей. - Негоже пользоваться слухами.
- Хасар всегда был завистлив, - бросил Темуджин.- Это на него похоже, - замолчав и потеребив бороду, он заставил себя успокоиться. Посмотрел на Тохучара и спросил: - Ты хотел мне что-то сказать насчет Каракорума?
- Да, Великий хан, - склонил голову Тохучар. - Киданьцы и уйгуры продол¬жают строить дома вокруг
