безымянного холма для участия в камлании, которое устроит вернувшийся из поездок по Степи Теб-Тенгри.
Чиркудай привел свой тумен на конях и, приказав всем спешиться, велел отог¬нать табун подальше от места сбора. Нукеры, непривыкшие ходить пешком, долго выстраивались около сопки, протискиваясь между нукерами других туменов. А на вершине холма суетились какие-то люди, что-то устанавливая и перетаски¬вая с места на место.
Покинув свой корпус, Чиркудай пробрался вперёд, где нашел Темуджина в окружении командующих. Нойон молча кивнул ему, показав глазами, чтобы Чир¬кудай встал рядом с Субудеем, Джелме, Бельгутеем и Тохучаром.
Позади них колыхалось море голов. Блестели любопытные глаза. Негромко переговаривались между собой воины.
На холме заканчивались приготовления. Полтора десятка людей в черных одеждах замерли около каких-то котлов. Неожиданно, раздался громкий визгли¬вый звук на вершине сопки, и нукеры притихли. Повисла напряженная тишина. Чиркудай, мельком посмотрел на спокойное лицо Темуджина, на задумчивого Су¬будея, на скривившего губы, в ехидной улыбке, Тохучара, на растерянных, Джелме с Бельгутеем, и решил принимать всё обыденно, как на учениях, или в бою.
Он уже несколько раз встречался с Теб-Тенгри в курене Темуджина и на совещаниях. Если на других чёрный колдун оказывал подавляющее действие, пугая своим видом окружающих, то на него этот, старающийся быть непонят¬ным, мужчина, не производил никакого впечатления. Однажды Теб-Тенгри оста¬новился около Чиркудая и тихо спросил:
- Почему ты меня не замечаешь?
Чиркудай немного подумал и честно ответил:
- У меня один хан - Темуджин.
Колдун мрачно помолчал, и, непонятно, то ли хмыкнув, то ли тихо зарычав, словно зверь, ушёл. Чиркудаю не понравилось, что Теб-Тенгри вдруг стал бли¬зок с Темуджином. Но это была не ревность, просто он не верил колдуну. И хотя отношения Темуджина к своими командующими не ста¬ли иными, но в поведении нойона появилась какая-то отчужденность от старых друзей.
- Вбивает клин, между нами и Темуджином, - мрачно определил Субудей, когда они в очередной раз играли партию в шахматы. - Этот колдун - плохой че¬ловек. Он охмуряет нойона.
- Я верю, что Темуджин всё понимает, - твёрдо сказал Чиркудай другу. - Но ему нельзя ни о чем говорить.
Субудей согласно кивнул головой, блеснув единственным глазом:
- Я тоже верю в его разумность. И согласен с тобой по второму пункту - Темуджину нельзя говорить ни о чём. Думаю: время всё поставит на свои мес¬та. Так говорил мой отец.
На вершине сопки что-то сверкнуло - и между людьми, одетыми в чёрное, вырос Теб-Тенгри, с поднятыми к небу руками. Он, как и его помощники, был чернее ночи. Хотя яркое вечернее солнце висело ещё высоко над горизонтом, но у всех появилось ощущение, что на холме сгустилась тьма. Чиркудай по¬чувствовал, как качнулась огромная масса нукеров, увидевших внезапное по¬явление колдуна.
Обернувшись назад, Теб-Тенгри отдал какую-то команду своим людям. С возвышенности покатились грозные звуки, словно молотами ударили по нако¬вальням тысячи кузнецов. Мощно и низко заворчали громадные барабаны, по которым били колотушками помощники колдуна. Их равномерное буханье прони¬кало в самую душу, открыв дорогу внезапно зарокотавшим частым баритонам, барабанам поменьше, принуждая мелко дрожать всё тело. Чиркудай напрягся, стараясь не воспринимать звуки, подавляющие волю, он стал их разделять.
Колдун, будто коршун, начал медленно двигаться на фоне светлого неба. Его металлические амулеты, висящие на груди и плечах, тихо зазвенели в такт с барабанами. Эти блестящие пластины тревожно засверкали в лучах за¬ходящего солнца, притягивая десятки тысяч жадных взглядов.
Басовые барабаны постепенно наращивали темп и стали грохотать ещё громче и мощнее. За ними гнались баритоны. Теб-Тенгри ускорил движения. Звяканье его подвесок вплеталось в этот ритм дьявольской музыкой.
Чиркудай оглянулся и увидел, как нукеры стали непроизвольно дергаться в такт с басами и дрожать, вторя баритонам. Ритм ускорялся и ускорялся. Взглянув на Темуджина, Чиркудай облегченно вздохнул: нойон крепился, сжав зубы. На его скулах четко обозначились желваки. Субудей нахмурился уткнувшись взглядом в землю. Джелме и Бельгутей, словно одеревенели, завороженными глазами уставившись на холм. Один Тохучар посмеивался, и подмигивал Чирку¬даю. В уме Чиркудай похвалил друга и ободряюще кивнул ему.
Рокот барабанов превратился в грохот. И в это время на вершине холма стало что-то вспыхивать. Чиркудай не сразу понял, что Теб-Тенгри использу¬ет для камлания киданьские пороховые шутихи. Все это сплелось во что-то неимоверное, тянущее к земле, сбивающее на колени. Когда давление на душу достигло невозможной высоты, внезапно всё смолкло, а в звонкой тишине, нарушаемой лишь судорожными вздохами людей, пронзительно застонала ясным голосом дудка. Её плач был глубок и сочен, словно крик грешной души, вырвавшейся из тела на свободу.
Все воины повалились на колени: падая как подрубленные деревья. Чиркудай не согнулся. Выдержал колдовское давление. Посмотрел налево, и увидел стоявшего на ногах Темуджина, сгорбившегося Субудея и неприязненно скривившего губы Тохучара. Остальные командиры и нукеры лежали, уткнувшись головой в сухую траву.
Темуджин посмотрел на Чиркудая, с трудом разжал сведенные судорогой челюсти, и негромко сказал:
- Такие барабаны нам пригодятся в туменах, для атак... в сражении...
Чиркудай согласно кивнул головой и услышал насмешливый голос Тохучара:
- Сделаем, нойон.
Темуджин посмотрел на Тохучара, и вымученно усмехнулся. Потом взглянул на искалеченное лицо Субудея, тоже скривившееся в хитрую ухмылку, передер¬нул плечами и свободно вздохнул, успокаиваясь.
А с вершины холма их злобно сверлил безумными глазами Теб-Тенгри. Воины стали приходить в себя, медленно вставая на ноги. Подняв правую руку вверх, колдун необычно громким голосом прорычал:
- Я увидел имя Великого хана всей Великой степи, написанное небесными письменами!.. Это имя - Чингизхан!..
Пришедшие в себя нукеры загомонили и, сначала недружно, но, приспосабливаясь и попадая в лад, стали выкрикивать новое имя нойона:
- Чингизхан! Чингизхан!! Чингизхан!!!
И этот крик грозным валом покатился по степи.
Последующие месяцы прошли в беготне и заботах. Чиркудай смотался с охранной тысячей в Уйгурию, где по приказу Эльдара на верховых, быстроногих верблюдов посадили растерянных мастеров по строительству домов вместе с их семьями и небогатыми пожитками. Так же быстро Чиркудай доставил их к тому месту, где Темуджин решил строить Каракорум. Там уже были киданьские мас¬тера, присланные Ляо Шу. Темуджин лично, во главе туменных, объехал между¬речье, и, показав рукой на зеленую долину, сказал:
- Здесь будут стоять дома.
После этого строители, переговорив друг с другом, нарисовали на боль¬ших бумажных листах, сделанных из риса, квадраты: места, где будут стоять здания. Потом рабочие стали копать канавы для фундамента.
Чиркудай был далек от строительства, хотя Темуджин велел ему выбрать место для себя в будущем городе. Чиркудай наугад ткнул пальцем в план и сказал строителям, что его дом будет стоять здесь. Мастера о чем-то пошеп¬тались, и неуверенно предложили Чиркудаю другое место, сказав, что лучше ему поставить дом рядом с домами остальных нойонов, а не на отшибе. Чирку¬дай равнодушно махнул рукой, соглашаясь. Строители облегченно завздыхали и расслабились.
Сочигель родила сына, которого он решил назвать Анваром. Посмотреть на ребенка приезжали все туменные. Был и Темуджин. Пощекотав пальцами живот Анвару, он грустно сказал:
- Время бежит, а мы стареем.
Всю зиму после камлания, нойоны разных племен, почти каждый день устраи¬вали совещания. Они выбирали место, где будет проходить курултай. Темуджин предложил круглый холм, на который он часто въезжал, с удовольствием наб¬людая, как рабочие поднимают стены зданий. Князья подумали и согласились.
Город - небывалое событие для обитателей степи. Многие араты смотре¬ли на строительство скептически, считая Каракорум забавой ещё не избранного Велико¬го хана. Но Темуджин видел будущее Степи. Чиркудай его понимал, потому что сам проходил обучение в Ляояне, где их научили предвидеть грядущее, осмысливая настоящее.
Наступила весна, и колдун сообщил на одном из совещаний, когда будет Курултай. За несколько дней до съезда, Бельгутей уговорил Темуджина отдать ему на три дня все двенадцать туменов аратской армии. Он хотел научить их дружно кричать приветствие. Темуджин, выслушав просьбу брата, спросил:
- А нужно ли это?
Бельгутей вздохнул и неопределенно пожал плечами. Но брата нойона поддержали все командующие туменами. А Бельгутей вяло произнес:
- Хотел сделать подарок...
- Ладно. Делай, - согласился Темуджин.
И вот наступил назначенный день. Рано утром вокруг холма выстроились сто двадцать тысяч воинов. Рядом с нукерами вставали приехавшие из дальних кочевий нарядившиеся для праздника люди. Выборы Великого хана происходили не каждый год. Даже не каждые десять лет, а один раз в два-три поколения. Всем хотелось стать свидетелями такого редкого события. Народ волновался.
Целый месяц Теб-Тенгри и днем, и ночью ездил от куреня к куреню, уточ¬няя с нойонами процедуру Курултая, согласовывая время, приглашая упрямых, заставляя всех делать то, что он сказал.
Чиркудаю такая активность не нравилась. А пастухи из глубинки даже по¬думали, что ханом выберут не Темуджина, а колдуна. Об этом доложили добро¬хоты. Но Чиркудай не отрицал заслуг колдуна, благодаря которым на холме, в день выборов, собралось две сотни нойонов, а вокруг холма - десятки тысяч простых людей со всей степи.
На вершине округлой возвышенности, между девятью кострами, был посте¬лен толстый белый войлок. Слева и справа от него выстроились туменные. По¬зади, кучей, стояли двести нойонов, ожидая, когда Теб-Тенгри сообщит о на¬чале Курултая.
Чиркудай с друзьями находился в правой шеренге. А перед войлоком нерв¬ничал Темуджин, надевший, по настоянию колдуна, черную одежду. Все туменные волновались и дергались, кроме Чиркудая. Он не забыл, какой длинный путь они прошли к этой цели, начав его много лет назад. Достижение вершины не трогало его душу. Чиркудай был бойцом. Он считал, что гораздо интереснее жить в борьбе, чем киснуть, как молоко, даже в золотом бурдюке.
- Жалко, что этого не видит наш отец, - грустно произнес Джелме, пос¬мотрев на брата.
- Он все видит с Вечного Синего Неба, - строго сказал Субудей.
- Дзе, дзе, - согласно покивал головой Джелме.
Наконец завыли дудки, загремели барабаны, которые Теб-Тенгри располо¬жил на склоне холма. Колдун воздел руки к небу и начал петь, что-то про¬тяжное и грозное. Народ внизу притих. Добившись тишины, Теб-Тенгри медлен¬но подошел к Темуджину, взял его за руку и завёл на белый войлок. Темуджин чинно уселся в центре и застыл, как статуя.
Воины и простые араты под сопкой, напряженно смотрели на то, что происходило на вершине.
Туменные немного успокоились, стали переглядываться. От двух сотен но¬йонов отделилось девять самых знатных и, подойдя с двух сторон к войлоку, опустились на одно колено. Какой-то хитрый
