князь, повернувшись к туменным, прищурил узкие глаза и негромко сказал:
- Вы лучшие друзья Темуджина, и должны тоже его поднять.
Туменные качнулись, но никто из них не тронулся с места. Заметив их нерешительность, Теб-Тенгри хмуро бросил:
- Нойон прав - вы лучшие друзья будущего Великого хана...
Субудей яростно взглянул на колдуна и прорычал:
- Мы уже давно его выбрали своим ханом, и подняли его на золотом войло¬ке!
Теб-Тенгри недовольно скривил лицо и отвернулся. А хитрый нойон, испугавшись, быстро отвернулся, сгорбив плечи. Темуджин едва заметно усмехнул¬ся, взглянув на растерявшегося колдуна.
Теб-Тенгри быстро пришёл в себя, сосредоточился и, повернувшись к де¬сяткам тысяч людей, наблюдающих за церемонией, громовым голосом прокричал:
- Вечное Синее Небо разрешает избрать Темуджина Великим ханом с именем Чингизхан!!!
Нойоны разогнулись, взяв войлок за края, и подняли Темуджина на уро¬вень плеч. Чингизхан сидел уверенно, даже не качнулся.
Бельгутей выхватил из ножен клинок, взмахнул им над головой, и посмот¬рел на застывшие внизу тумены. В тот же миг все нукеры выхватили шашки, и над степью прокатилось громовое троекратное:
- Кху!!! Кху!!! Кху!!!
Теб-Тенгри поежился, повернулся к нойонам и кивнул головой, разрешая опустить войлок. Выборы Великого хана состоялись.
- Хитрый, хитрый, - тихо прошептал Тохучар. Его слова услышал Чиркудай и хмурый Субудей. Поняв, что это относится к Теб-Тенгри, Субудей перекосил неприязненной гримасой искалеченное лицо и хрипло сказал:
- Но не очень...
Темуджин поднялся с войлока, высмотрел за спинами туменных своего приёмного брата Шаги-хутуха, и громко сказал:
- А сейчас я объявлю законы, по которым впредь будут жить все, кто выбрал меня и почитает, как Великого хана. Их прочитает мой брат Шаги-хутух.
К хану подбежал высокий юноша с небольшой книгой в кожаном переплете.
- Эти законы я назвал Ясой, - добавил Темуджин и кивнул головой брату, быстро открывшему книгу.
- Может быть, это делать еще слишком рано? - быстро спросил Теб-Тенгри.
Чиркудай заметил, что колдун испугался. Он не хотел, чтобы Великий хан огласил эти законы. Они ему чем-то не нравились.
- Нет! - резко возразил Чингизхан. - Самое время!
И сводный брат Великого хана стал перечислять правила поведения монго¬лов друг с другом и с чужими племенами. Чиркудай уже знал всё, что было написано в книге, кроме одного: он неожиданно почувствовал, что Темуджин, а вернее, Чингизхан, ломает все прошлое ради единства всех.
- Все, кто принимает Великого хана, - Шаги-Хутух на мгновенье запнулся и продолжил звонким голосом: - Все, кто принимает Темуджина, как Чингизхана и Великого хана всей Степи, отныне и навеки являются его кровными родственниками. А также все являются друг другу кровными родственниками.
Теперь мы не будем называться не цзубу или араты, мы будем называться – МОНГОЛЫ!..
Шаги-Хутух передохнул и продолжил:
- А наша Великая степь будет называться МОНГОЛИЕЙ! И пусть знают все друзья и враги монголов и Монголии, что мы – огонь! От огня можно греться, если быть на расстоянии, но можно и обжечься, если сунуть в него руки!
Далее Шаги-Хутух стал перечислять законы обязывающие всех монголов в куренях и племенах считать друг друга родственниками. Причинение вреда кому-нибудь из них считалось оскорблением для всех остальных.
Чиркудай хорошо помнил свое сиротское детство, поэтому с этим законом все обездоленные обретали большую семью, в любом монгольском племени. Но больше всего Чиркудаю понравились последс¬твия при нарушении этого закона, которые обозначались кратко и ясно: нанесенный монголу вред смывается кровью обидчика.
И еще один пункт заинтересовал Чиркудая, где говорилось о том, что все монголы равны, перед Вечным Синим Небом и друг перед другом, будь ты нойон или простой нукер. Все имели одинаковые права в степи. И если закон нару¬шал нойон, а пострадал нукер, то нойона судили так же, как любого другого.
При оглашении этого пункта нойоны засверкали злыми глазами, зашепта¬лись, осуждающе мотая головами. Но Чингизхан строго взглянул на них, и они притихли. Однако всем туменным было видно, как негодовали князья, слушая чтеца.
- Змеи, - мстительно бросил Субудей, посмотрев на испуганных князей.
- Кончились у них золотые денечки...- усмехнулся Тохучар.
После курултая Темуджин приказал всем монголам пить арху семь дней. Он каждый день собирал туменных на совещание, хотя не все были способны что-либо понимать. Чиркудай с друзьями не налегал на водку, и потому раз¬говор у хана происходил с ними. Темуджин пил как все, празднуя победу, но не пьянел, а только белел лицом.
- Лето и зиму проведем около киданьцев,- говорил хан, - а на следующий год переберемся в Каракорум, - и, заметив приготовившегося возразить Субу¬дея, остановил его жестом:
- Я понимаю, что монгол не может жить в доме. Ему нужна юрта. Я, не против. Поставите свои курени рядом с городом. Но каждый туменной, тысяч¬ник, сотник, десятник - должны построить дом в городе.
Там будут жить не только нойоны и мастера, - он усмехнулся: - Князья уже вкусили подобную жизнь. Я видел, они в своих куренях строят рядом с герами глинобитные дома. А когда переезжают на другое место, просто бросают их. Пусть поживут в достатке и спокойствии, а мы будем их охранять.
- Мне не очень приятно сторожить нойонов, - бросил Тохучар.
- Ты будешь охранять город, а не нойонов, - пояснил Темуджин и, вздох¬нув, поделился своими планами: - Я хочу начать торговлю с другими странами. У нас есть шкуры соболей, белок, лисиц, а у уйгуров, хорезмийцев и кидань¬цев есть хлопок, ткани, железо.
- В Каракорум станут приезжать и Кара-кидане, и меркиты, и тангуты...- начал перечислять Субудей.
- Пусть все приезжают, - перебил его Темуджин.- Мы будем торговать с любым народом. Обмениваться товаром лучше, чем воевать и погибать. Но...- Темуджин нахмурился: - Но, боюсь - войны не миновать. Ко мне поступили све¬дения из империи Цзинь о том, что они встревожены появлением Великого хана. Обычно его выбирают для войны. И мы не сможем им ничего объяснить. Только мирная торговля даёт нам возможность доказать им, что наши намерения не связаны с войной. Однако наши тумены должны быть всегда готовы к сражени¬ям.
- С этим я согласен, - сказал Субудей. Остальные командующие поддержали его, покивав хмельными головами.
- Мне не нравиться Теб-Тенгри, - заявил Чиркудай, решив сменить тему. Темуджин задумчиво покачал головой, но ничего не сказал, лишь мельком взглянул на Чиркудая и тяжело вздохнул.
Возвращаясь в свои юрты, Субудей хмуро пробурчал друзьям:
- Он его охмурил. Я не ошибся.
- Нужно не спускать с колдуна глаз, - поддержал Субудея Тохучар.
- А я бы его убил, - угрюмо добавил Чиркудай.
- Если это потребуется, мы тебе поможем, - заверил Чиркудая Субудей. Тохучар согласно кивнул головой.
Глава двадцать третья
ТАЙНА ЧИНГИЗХАНА
За зиму армия Чингизхана увеличилась до ста восьмидесяти тысяч нуке¬ров, или до восемнадцати туменов. Треть воинов не умела вести бой по-но¬вому. Они не понимали, для чего нужна дисциплина, и умение двигаться стро¬ем. Не умели пользоваться кистенями, стрелять всем полком с хода из луков. Саблей владели по старинке, поэтому часто проигрывали в учебных поединках старичкам. Чиркудаю не раз приходилось разгонять массовые драки: неумехи злились и превращали тренировки в настоящий бой. Но настоящие нукеры легко с ними справлялись, используя только нагайки.
На совещаниях Темуджин велел произвести реорганизацию всего войска и объеденить старичков с новенькими. Сначала он пытался создать отдельные тумены из одних новобранцев, не желая ими ослаблять корпуса. Но ничего не вышло.
А весной стали переезжать в Каракорум. Переселялись все лето, кто самостоятельно, но некоторые нойоны и их родственники под нагайками. Рядом с городом в степи, заново сформированные корпуса приступили к жёстким учени¬ям.
Монголии больше никто не угрожал вторжением. Меркиты откатились на за¬пад, ближе к Алтаю, кераиты почти поголовно вступили в армию Чингизхана. Остальные племена признали Великого хана своим правителем и стояли в оче¬реди с просьбами взять их под свое крыло. Но Темуджин не торопился, сооб¬щая через послов, что воинов ему достаточно. Ему нужны простые люди, кото¬рые живут в своих кочевьях без вражды друг с другом, пасут скот, растят детей. А в город он приглашал мастеровых и умельцев, делающих все, что не¬обходимо для жизни.
Чиркудай неоднократно сопровождал Темуджина во время поездок к Ляо Шу, где потомок китайских императоров наставлял Чингизхана, обучая его умению управлять го¬сударством. Про то, чтобы напасть на империю Цзинь и ссадить императора чжурчженя, разговоров не велось. Возможно, Ляо Шу и Темуджин о чем-то договорились между собой, но Великий хан не посвящал своих друзей в свои планы относительно Китая. Чиркудай замечал, как постарел Ляо Шу. Чаще все¬го он молчал, слушая библиотекарей, погружаясь в медитацию или в старчес¬кие размышления. Его жизнь была на закате. Было заметно, что об императорском троне он уже не мечтал.
Все шло своим чередом. Монголы жили своей жизнью, никому не мешая. Но однажды произошло то, что потрясло всех командующих, близко знавших потом¬ка императоров.
В тот день утром к Чиркудаю примчался гонец со срочным приказом явить¬ся к Великому хану. Чиркудай моментально вскочил на Грома, сына его первого коня, и помчался в курень Темуджина. Прибыл первым.
Он сразу же прошёл в юрту для совещаний, где увидел убитого горем Бай Ли. Тот сидел, опустив голову, напротив Темуджина на стопке войлочных матов. Примостившись рядом с китайцем, Чиркудай молча ждал объяснений.
Темуджин сцепил челюсти и не мог говорить, что означало наивысшую сте¬пень его бешенства. Чиркудай не стал спрашивать у Бай Ли, что произошло, но уже догадался - случилось непоправимое.
Когда в юрте собрались почти все встревоженные туменные, Темуджин скрипнул зубами и с трудом произнес:
- Ляо Шу убили...
Командующие посмотрели на Бай Ли, ожидая объяснений. И Бай Ли, желез¬ный и несгибаемый Бай Ли, всхлипывая, рассказал:
- Он любил гулять в сопках без охраны, - монголам было странно слышать прерывистый голос самоуверенного Бай Ли. - Мы требовали... Он лишь махал рукой. Ушёл, как обычно, со своим слугой, три дня назад, и, исчез. Мы его искали. Ночью, днём. Два дня назад, нашли. Я решил сначала показать вам тело господина, а потом похоронить.
Темуджин медленно поднялся на ноги и глухо обронил:
- Мою охрану!.. Торгаудов! - и посмотрев на командующих, тихо ска¬зал: - Едем.
Бай Ли привёл их к подножию сопки, находившейся в нескольких часах пе¬шей хотьбы от Ляояна. Спешившись у опушки, около невысоких деревьев, кита¬ец приказал своим воинам, стоявших с мрачными лицами в четком строю, оста¬ваться на месте, и кивнул Темуджину, пригласив его и туменных следовать за собой.
Тысяча торгаудов сойдя с белых коней, присоединились к китайским воинам, встав в шеренгу. Нукеры уже знали, почему они мчались больше суток бешеным аллюром. Отношение к киданям тех, кто обучался в городке, было уже не таким, как у остальных монголов, считавших всех китайцев врагами.
Продравшись сквозь кусты, Бай Ли остановился. Чиркудай вышел из-за его спины и
